Татьяна Виноградова - Печальные звёзды, счастливые звёзды [антология]

«Длинную ночь мы тоже проводим вместе. А следующий день стая должна встретить в пути: даже если весна окажется поздней — всегда можно задержаться где на день, а где и на луну. Волчья жизнь — это дорога. И новый год — начало нового пути и продолжение старого».

— Начало и продолжение?

«Да, одновременно».

Достигнув Столовых гор, Таррин и Аррых переждали короткую непогоду в балке, укрытой от ветра и поросшей кривыми деревцами, а на следующее утро двинулись дальше. Целый день ушёл на то, чтобы подняться на одну из вершин. Отсюда, насколько хватало глаз, видны были горы — старые, выглаженные ветрами, они поднимались плоскими уступами, и узкие долины прорезали их, словно перед Таррин лежали ломти праздничного пирога.

— Мир кажется таким огромным! — Таррин глубоко вдохнула морозный воздух, раскинула руки и закружилась, а варг толкнул её и отпрыгнул, приглашая побегать. — Ах, вот ты как! Ну, держись!

Шкура варга пахла снегом и чуть-чуть дымом. Они догоняли друг друга и уворачивались, и оба извалялись в снегу, а после отогревались у костра. Веточки горных кустов вспыхивали жарко, но быстро сгорали, оставляя ломкие угольки.

Друзья передвигались иногда днём, иногда ночью, — темнота обоим была нипочём, да она и не бывала полной. Никогда раньше Таррин не видела такого звёздного неба. Словно на рисунок созвездий, знакомый с раннего детства, кто-то насыпал мельчайшую сверкающую пыль.

Время от времени Аррыху везло, и он добывал кролика или куропатку.

— Может, куропатки — это и есть снежные птицы? — то ли с досадой, то ли подсмеиваясь, спрашивала Тар. И варг каждый раз отвечал: «Конечно, нет, и ты сама это знаешь!»

Поворот зимы приближался, и, хотя никакого следа снежных птиц они так и не нашли, Таррин признала, что пора поворачивать к дому. На карте их путь выглядел бы как огромная подкова, и они решили спрямить дорогу.

Спустя несколько дней они стояли перед длинным карнизом, проходящим по крутому боку горы.

Путь вниз был отрезан обрывом. Трещина в теле скал не была глубокой, на дне её скопился снег, и всё же спуск казался невозможным.

«Мы можем вернуться и попробовать в другом месте».

Иногда горы словно не пускают куда-то: если бежать волчьей рысью по прямой — до дома оставалось куда меньше дневного перехода, но пока друзья раз за разом натыкались на непроходимый участок, возвращались по своим следам, забирались выше и пробовали снова. Оба устали, а Таррин, к тому же, подгоняло нетерпение. Ведь она обещала вернуться к Повороту зимы!

— Я думаю, снег выдержит, — сказала она. — Пройду первая: я легче, а если путь окажется ненадёжным, я это пойму.

Варг ответил согласным ворчанием. Он был терпеливее и неутомимее Тар, но и ему надоели безуспешные блуждания на одном месте.

Таррин сняла плащ, чтобы тот не стеснял движений, и приторочила к полегчавшему мешку. Снег, лежащий на карнизе, был зализан солнцем и ветром и блестел ледяной корочкой, однако, прижимаясь к стене, можно было двигаться вперёд. Таррин ступала легко, прислушиваясь к ощущениям. Дважды ей показалось, что уступ под снегом сужается, и она чертила линию мыском сапога, отмечая опасность. Она благополучно добралась до конца карниза, остановилась на неширокой площадке и облегчённо перевела дух: впереди виднелся пологий ровный подъём.

Аррых двинулся следом. Первое отмеченное Тар место он преодолел прыжком, не желая доверяться слежавшемуся снегу. У второй метки он прыгнул снова. Лапы Аррыха вспороли корку наста, и вдруг под нею сверкнула наледь. Варга занесло, опрокинуло, впечатало спиной в каменную стену. Таррин вскрикнула. Аррых съезжал вниз — сперва боком, затем его ударило о выступ, перевернуло. А дальше Таррин видела лишь снежный вал, стремительно растущий, увлекающий за собой всё, что находилось по дороге.

Дрожа, Таррин вцепилась в выступ скалы. Лавина достигла дна, поднятый в воздух снег оседал, и только взрыхлённая поверхность выдавала место, где оказался погребён друг.

Спуститься с того места, где находилась эльфийка, было возможно, хотя и рискованно. На середине склона она сорвалась и покатилась, каждый миг ожидая удара о камни. Внезапный рывок чуть не выдернул руку из сустава. И через миг Таррин почувствовала, что лежит неподвижно.

Она выбралась из снега и огляделась. Заплечный мешок висел, зацепившись за обломанный сосновый стволик. Именно он и задержал падение. Пола плаща, притороченного к мешку, трепетала на ветру высоко над головой. Там же, в мешке, остались и топорик, и спальный кокон, и еда. Добраться до всего этого было сложно.

Место падения варга удалось найти без труда. Неровная поверхность сошедшей лавины оказалась намертво схвачена морозом. Хорошо, что нож остался при Таррин. Она копала торопливо то лезвием, то руками, кляла своё нетерпение и отчаянно надеялась, что Аррых цел. Внезапно пальцы, уже замёрзшие, несмотря на перчатки, наткнулись на что-то. Лапа! Серебристо-серая, с мощными чёрными когтями. От облегчения Тар чуть не расплакалась: лапа была тёплой, даже сквозь перчатку Таррин чувствовала ток крови по сосудам зверя.

Наконец удалось откопать всего варга. Дыхание его было поверхностным, задняя лапа — вывернута. Слава Звёздам, переломов не было.

Первым делом следовало вправить вывих. Таррин нащупала сустав, потянула лапу, поворачивая. То, что варг был без сознания, сейчас помогало, а не мешало: он не чувствовал боли, мышцы оставались расслабленными. И всё же Таррин поняла, что простых — не магических — сил не хватает.

Она сосредоточилась и потянула снова, присоединяя к силам рук магический заряд. Медленно, очень медленно лапа поворачивалась, пока не раздался щелчок. Таррин поспешно укрепила связки и сухожилия, закрыла повреждённые сосуды под кожей. Затем занялась головой.

Острый камень был почти утоплен в снегу. Должно быть, летом он торчал в ущелье, как большой обломанный зуб. Удар рассёк шкуру на голове варга, но кровь уже остановилась сама. Таррин поняла, что больше сделать не может, и обессилено привалилась боком к тому самому обломку скалы, который стал причиной несчастья.

Глаза варга были по-прежнему закрыты. Солнце ушло за гребень горы, тени на снегу стали длиннее и синее.

Пояс Таррин, в кармашке которого находились трутница и огниво, оставался при ней, но здесь, в узкой щели между двумя обрывами, не росло ни единого кустика. Или, может, они были засыпаны снегом? Всё равно. Ей надо было озаботиться топливом, прежде чем начать вправлять вывих. Магическое лечение вытягивает много сил, она ведь знала это. Её ошибка.

Но главная ошибка — нетерпение.

Ошибка её, а расплачиваются оба.

Надо передохнуть. Надо передохнуть, встать и найти место, где можно подняться. Выше по склону она видела деревья, низкорослые, перекрученные ветром. Топорик остался в мешке, но можно наломать ветвей, принести… огонь — это спасение.