Юрий Бедзик - Этаж-42

— Кто, кто? — переспросил Найда.

— Оберштурмбанфюрер Шустер, — гневно произнес немец. — Отсюда родом, из нашего Визенталя.

— Я его знаю, — заволновался Найда.

— Прошу прощения, господин майор. Вилли Шустер был комендантом…

— Да. Шустер — сын Генриха Шустера, владельца больницы, он сбежал на Запад.

— К американцам, — Герман Вилле перешел на таинственный шепот, — и вскоре туда же переберется его сынок.

— У вас такие точные данные? — изумился Найда.

— В том и беда, товарищ майор, — вздохнул, потемнев лицом, собеседник. — Слишком много знать — всегда большая беда.

И принялся рассказывать, какие ходят слухи об этом негодяе. Жаль, что его до сих пор не удалось поймать. В этих краях он вырос, тут его семья владела обширными лесными угодьями, и он наживался на егерском промысле, выстроил собственный ресторан под Ошацем, массивный особняк, куда съезжались наци со всего рейха, пьянствовали там с женщинами, устраивали кутежи со стрельбой и фейерверками. Правда, позднее, после Сталинграда, были запрещены такие сборища, чтобы не осквернить «священной памяти погибших героев», как выразился в одной из радиопередач Геббельс. И Шустер куда-то пропал, а быть может, его перевели под Берлин, в тамошний лагерь. Уже перед самым приходом русских пошли слухи, что он снова появился в этих краях. Сначала заезжал в клинику к папаше, потом ехал в лес, пропадал там несколько дней, затем возвращался, наведывался снова к папаше в клинику и после этого отбывал в Берлин.

— Загадочный тип, — обронил Найда.

— Что-то в этом действительно необычное. Он был влюблен в женщину, которая не покорилась ему.

— Не в Густу ли Арндт?

— Вы и ее знаете?

— Очень хорошо.

— Тогда… я хочу предупредить вас… Имейте в виду… Шустер может явиться сюда за своей дочерью!

На лице старого человека был написан страх. Он, боязливо оглядевшись, перешел на шепот: надо спасти девочку. Любой ценой спасти девочку и ее мать. Густа Арндт в лесу… А Шустер в любое время может явиться сюда…

Почему фрау Густа в лесу? И о какой дочери говорит этот немец? Дочери Густы Арндт и нациста Шустера? Не может быть… Тогда почему Шустер собирается выкрасть девочку? С какой стати ему рисковать жизнью, являясь в город, где расположен советский гарнизон? Мысли эти проносились в сознании Найды, и давнее, почти забытое снова нахлынуло на него со всей неотвратимостью.

— Вы говорите: за своей дочерью, — сказал Найда. — Вероятно, у штурмбанфюрера была дочь, которую он отдал в приют.

— Да… его дочь… Но отдала ее в приют фрау Густа.

— Зачем же спасать ее от родного отца?

— Чтобы он не увез ее на Запад.

— Ясно. — Найда прошелся по комнате, остановился перед окном. — Фрау Густа скрывается в лесу, дочь Шустера в приюте… Что-то непонятно тут.

Немец подошел к нему и встал рядом:

— Господин майор… я должен вам все рассказать до конца… Дело в том, что я вместе в фрау Густой и ее мужем Ингольфом Готте скрывался на лесной вилле. До тех пор, пока нас не выследило гестапо. Я снова оказался в концлагере, где пробыл до прихода русских. На этих днях меня разыскали люди Шустера. Защитите меня! Я хочу жить!.. — Он со слезами на глазах схватил майора за руку. — Они угрожают мне… Они требуют от меня помощи…

— Какой? — с раздражением оборвал его Найда.

— Похитить дочь фрау Густы из дома сирот.

— Вы говорили: дочь Шустера.

— И Шустера, и фрау Арндт.

— Они были женаты?

— Нет… — внезапно съежился и будто стал меньше ростом Герман Вилле. — Я не имею права… Но вы должны знать… — Он будто внезапно потерял голос и охрип. — Фрау Густа родила девочку от штурмбанфюрера Шустера… еще в начале войны… Ингольф Готте хотел в будущем удочерить ее, но погиб от руки нацистов… А теперь Шустер хочет увезти дочь с собой.

Найде вспомнилось бегство из лагеря, вспомнился высокий, стройный Ингольф, обнявший его за плечи и шепнувший в последнюю минуту: «Мы еще встретимся!» Потом они, видимо, поженились… Потом — Ошац, вилла, нападение гестапо, гибель Ингольфа…

— Вы утверждаете, что фрау Арндт не покорилась негодяю? — холодно спросил он Вилле Германа.

— Она ненавидит его! — оживился немец. — От верных людей мне известно… Шустер уже больше года держит Густу под стражей, шантажирует тем, что ославит ее перед друзьями и перед партией. Он до безумия влюблен в нее. Хочет, чтобы они поженились. Но она заупрямилась… Просит только об одном, чтобы он вернул ей дочь, маленькую Ингу. Возможно, Шустер надеется таким образом сломить упрямство фрау Арндт.

— Хорошо, — сказал Найда. — Никуда из Визенталя не выезжайте. Дома телефон у вас есть?

— К сожалению, нет… Но у меня любезные соседи. Они позовут.

— При малейшей опасности свяжитесь с нами.

— К вашим услугам, господин майор! Немец поспешно вышел из комнаты.

Оставшись один, Найда погрузился в раздумья. Ему представлялись синюшные, осунувшиеся личики малышей из приюта. Которая же из девочек была дочкой Густы? Найда знал почти всех ребятишек, ему даже рассказывали, откуда их привезли. Двух пятилетних мальчуганов нашли на дороге в разбитой машине, — они сидели, закутанные пледами, съежившиеся, перепуганные, позади убитого водителя, который, вероятно, был их отцом. Девочку Эльзу вытащили из горящего дома, где погибла вся семья. Некоторые жили в приюте еще во времена нацистов, с тех пор как начались бомбардировки крупных городов и власти стали отправлять детей в глухие районы, где им предстояло пробыть до лучших времен, до чудодейственного спасения «тысячелетней империи».

Расположенные неподалеку советские части время от времени совершали глубокие рейды по лесам, забирались в самые опасные районы. Банды были почти истреблены, жизнь возвращалась в мирную колею. И все же обстановка оставалась напряженной: казалось, недобитая гадина заползла в нору и, затаившись, ждет.

Знакомый часовщик больше не появлялся. Найда собирался сам проведать его, разузнать, не показывались ли лесные «гости». И вдруг поздней ночью позвонили в комендатуру: Герман Вилле убит неизвестными на своей квартире. Соседи ничего не знали или боялись сказать правду. Найда понял: Германа Вилле убрали люди Шустера.

— Никого не пускать! — бросил Найда в трубку. — Вызвать полицию. Сейчас подъеду.

«Студебеккер» с солдатами подлетел к маленькому домику на окраине, Найда выставил посты, вошел в квартирку часовщика. Бургомистр и двое полицейских сидели на кухне.

На пороге появился врач в форме вермахта, без погон, с белой повязкой на рукаве. Видимо, из отпущенных пленных или же из какого-то госпиталя. Вытянулся перед советским майором, вскинул руку к фуражке.

— Герман Вилле в тяжелом состоянии, — доложил он картаво.