Чжан Мэн-лян - Годы бедствий

Воспитанники, недовольные, стали расходиться. Каждый день они привыкли обедать в четыре часа, а сейчас уже было больше четырех; они были сильно голодны, а тут еще эти гости никак не ехали. Ребята потуже затягивали пояса.

— Кишки в животе уже марш играют, а есть до сих пор не дают! — недовольно ворчал Сяо-ма.

— Это специально сделано, чтобы инспекция могла видеть, как хорошо нас кормят, — сказал Ван Шэн.

Они уже начали выражать признаки явного беспокойства, когда во дворе появились директор Лю Мэн-ян, заведующий учебной частью Сунь И-пин, Жирный Ван, Длинноносый, надзиратель Сяо и остальные воспитатели. За ними вошли неизвестно откуда появившиеся пятьдесят человек учеников, также одетых в форму исправительного дома. Они стали впереди воспитанников.

— Из какой вы школы? — заинтересовались ребята.

— Мы из филиала, — в один голос отвечали пришельцы.

Но вдруг Ван Шэн услышал, как один из новеньких шепнул другому:

— Ай-й-я! Я не сказал маме, когда вернусь!

— Здесь ни у кого из нас нет мам, и учитель Ван говорит, что тех, у кого есть мама, сюда не берут. У тебя есть родители — как же ты сюда попал? — спросил Ван Шэн.

— У кого это «у нас»? — презрительно процедил сквозь зубы новенький. — Мы все из Первой городской школы!

Услышав это, воспитанники возмутились. Сяо-ма и Ван Шэн только собрались расспросить новеньких поподробнее, как к ним подошел заметивший их волнение директор.

— Так не годится! — мягко сказал он, показывая на оконное стекло. — Протрите его получше.

— Расходитесь, расходитесь! — закричал на ребят Жирный Ван. — Скорее приведите территорию в порядок, — он взглянул на часы, — у нас еще есть пятнадцать минут, быстрее же, быстрее! — разогнал он ребят.

Заведующий учебной частью Сунь взял его под руку, отвел в сторону и тихо сказал:

— Вы уж на этот раз будьте поосторожнее! Мне известно, что среди членов комиссии есть люди из самых различных кругов общества. Надо, чтобы ребята выглядели повеселее, сейчас с ними нельзя так строго, задобрите их как-нибудь. Дети все время боятся побоев. Но если мы их хорошо покормим, то они на время забудут о побоях. На этот раз все должно сойти гладко. Во-первых, это создаст нашему исправительному дому отличную репутацию, а во-вторых… — тут он сделал многозначительный жест рукой, — увеличит доходы!

— Ха-ха-ха! — рассмеялся Ван. — Положитесь, господин заведующий, на меня, — и они вышли в передний двор.

Через несколько минут он, запыхавшись, снова прибежал на задний двор, вынул свисток, засвистел, потом крикнул:

— Строиться! Строиться!

Всех построили и в первых рядах поставили учеников из городской школы, взятых сюда временно, чтобы скрыть большую смертность среди воспитанников. Установив порядок в рядах, Жирный Ван подал команду:

— Внимание! — и, когда наступила тишина, громко сказал: — Когда войдут члены комиссии, вы должны улыбаться — за это получите вознаграждение. Мы купим вам что-нибудь и разделим между всеми. Много не болтайте. Отвечает только тот, кого спросят, и надо только все хвалить — ругать нельзя. Если же кто будет говорить о нашем доме плохо, то после ухода инспекции я прикажу поставить его на цобань. Все слышали?

— Слышали! — ответили хором воспитанники, ибо кто же не боялся цобаня.

Жирный Ван ушел, но тут же появился Сунь И-пин. Он с улыбкой, елейным голоском сказал детям:

— Ай-яй-яй! До чего же вы все красивые! Просто приятно иметь дело с такими милыми детьми! Мои сокровища, ха-ха-ха!

Сяо-ма впервые слышал Сунь И-пина. Этот пятидесятилетний худой старик чем-то напоминал обезьяну. Он умел быстро уговаривать ребят, достаточно ему было сказать несколько слов, как все улыбались. За глаза они называли его «Старой Мартышкой». Он появлялся перед ними только в исключительных случаях. Предстоящая инспекция изрядно напугала его, и сейчас он старался задобрить воспитанников, вызвать на их лицах веселые улыбки. Он вытащил из кармана новенькую ассигнацию и, размахивая ею, спросил:

— Вы хотите иметь деньги на свои расходы?

Естественно, что ребята, которые за долгие годы, проведенные в исправительном доме, не видели и гроша, ответили:

— Хотим!

Старая Мартышка продолжал размахивать деньгами, с которых дети не сводили глаз.

— А все хотите есть яблоки?

— Хотим!

— Хотите есть белые пампушки и свинину?

— Хотим!

— Хорошо, мои сокровища! — улыбнулся Сунь И-пин. — Желания ваши легко выполнить. Я скажу вам кое-что, и если вы будете вести себя так, как я скажу, то я куплю вам кушать все, что вы захотите. А когда уйдут посторонние, то каждый получит еще и по пять цзяо.

Обрадованные тем, что их хорошо накормят, да еще и денег дадут, ребята громко закричали:

— Согласны!

— Так вот, — начал свои поучения Сунь И-пин, — если кто из комиссии спросит, чем вас кормят каждый день, то отвечайте так: «Мы каждый день едим рис, белый хлеб, свинину, яблоки…» А если спросят, не бьют ли вас учителя, то нужно говорить: «Не бьют, они обращаются с нами, как со своими родными детьми!»

«Вот сволочь! — выругался про себя возмущенный Сяо-ма.. — И рис, и свинину, и все остальное вы сами жрете. Пусть только меня спросят — я уж все расскажу как надо!»

Закончив свои наставления, Старая Мартышка спросил:

— Все запомнили?

— Запомнили! Запомнили! — уже не так стройно ответили воспитанники.

— Я не запомнил! — нарочно крикнул Сяо-ма.

— А я не все понял! — крикнул Ван Шэн.

— И я уже все забыл! — поддержал их Чжао Сэнь.

— Я ничего не понял! — крикнул Дэн Сюн.

Старая Мартышка собрался было повторить свои наставления, но с улицы послышался шум подъехавших автомобилей, и он, поспешно спрятав деньги, побежал встречать комиссию.

И вот члены комиссии вошли во двор. Среди них были мужчины и женщины, старые и молодые, — всего более двадцати человек. Одеты они были на иностранный манер, держали в руках тросточки или большие портфели. Сопровождаемые почтительно склонившимся директором, они подошли к передним рядам ребят и заулыбались. За членами комиссии виднелись физиономии Старой Мартышки и Жирного Вана.

— Как поживаете, маленькие друзья? — обратился к стоящим впереди городским школьникам один из членов комиссии, одетый в европейский костюм и с цилиндром на голове.

— Хорошо! — ответили передние.

Директор расцвел в улыбке. В задних рядах послышались какие-то недовольные вздохи, и Жирный Ван сразу же бросил туда угрожающий взгляд.

— Учителя бьют вас или нет? — снова спросил тот, что был в цилиндре.

— Не бьют! Каждый день мы едим белый хлеб, свинину, еще и деньги дают нам на мелкие расходы! — снова ответили передние ряды.

Сяо-ма сзади сердито переступал с ноги на ногу и тихо ругался: «Вот мерзавцы, интересно, сколько им заплатили за то, чтобы они отвечали здесь за голодных собак? — Тут он приподнялся на носках и посмотрел на членов комиссии, негодуя в душе. — Почему вы меня не спросите? Спросите меня, я вам все выложу начистоту!»