Чарльз Мерджендал - Куст ежевики

Они пили чай в придорожной гостинице «Конкорд», потом вернулись в Чарлзтаун и подъехали к Угольному холму. «…Стреляйте не раньше, чем станут видны белки их глаз…» Оттуда к Старой Северной Церкви, где были вывешены фонари для Поля Ривера [10] Лидер организации «Сыны свободы», принимавшей участие в борьбе английских колоний в Сев. Америке за независимость в 1773 г. . «Один — если придет по суше, и два — если морем».

— А тебе известно, — спросил Гай, — что Поль Ривер забыл дома свои шпоры?

Она засмеялась.

— Нет, правда. Его верный пес доставил домой записку, и жена прислала ему шпоры, привязав их к ошейнику. Потом он сел в лодку с двумя другими мужчинами, но тут ему показалось, что весла производят слишком много шума, и он решил обернуть их чем-нибудь. У одного из его спутников неподалеку жила подружка. Они добрались до ее дома и стали бросать камешки в окно ее спальни, и она открыла окно и выбросила им ночную сорочку, которая была еще теплой.

— Не верю ни одному слову.

— Все так и было. А потом, когда они, наконец, переправились на другой берег, ему пришлось украсть лошадь, чтобы предупредить всех о приближении «Красных рубашек». Но лошадь — это была, между прочим, кобыла — принадлежала дьякону, и мне кажется, она в конце концов вернулась к хозяину.

— Сочиняешь на ходу.

— Ничего подобного. А вот в школе я действительно однажды сочинил стихотворение «Бостонское чаепитие». Сейчас я уже ничего не помню, кроме последней строки Она была великолепна. В общем, мятежники переоделись индейцами и выбросили весь чай за борт, а дальше я процитирую свои бессмертные стихи:

— Какая рифма! — засмеялась она. И смеялась всю дорогу до гостиницы. Он взял комнату для нее на том же этаже, недалеко от своей. Она пошла к себе и переоделась, думая лишь о том, какой это был чудесный день. А Гай принял душ, еще раз побрился и подумал о ней. О том, что она совсем рядом с ним, надо только немного пройти по коридору, и о том, как он любит ее. И ни о чем больше.

Они ели фазана с диким рисом в ресторане гостиницы «Рид Карлетон», потом сходили на какую-то дрянную пьесу и наслаждались ею до последней минуты. Затем Гай выпил два бокала виски в баре «Статлера», и, наконец, они поднялись на свой этаж, и он проводил ее до дверей, сказав: «Я не буду заходить».

— Ну, разумеется…

— Видишь ли, я истинный северянин. Для нас характерна высокая нравственность.

— Надеюсь.

— И я очень люблю тебя. — Он осторожно поцеловал ее и пошел назад в свою комнату, и крепко уснул с уверенностью, что она будет спать также спокойно.

Перед отъездом на Кейп-Код они позавтракали в гостиничном кафе.

— Пока все в порядке? — спросил он ее, принимаясь за яичницу.

— Пока да. Наслаждаюсь жизнью. И рада, что ты со мной.

— Я довезу тебя до Фалмаута. А там ты сядешь на поезд. Так будет лучше.

— Хорошо, только не говори об этом сейчас, а то я начинаю чувствовать себя лгуньей. В конце концов, от этого все равно не уйти. Но не сейчас. Еще есть время.

Они ехали на юг по маршруту 128 под низким небом, затянутым серыми облаками. Гай включил радио, и они слушали музыку и, в основном, молчали. Но молчание это было тягостным. Один день они прожили вне времени и пространства, а теперь каждая минута приближала их к реальности, ведь их драгоценное вчера было сделано из стекла и к исходу дня обещало превратиться в острые, больно ранящие осколки.

Пообедать они остановились в большом придорожном ресторане: «Логовище Дракона» — настоящая китайская кухня». Мар сказала, что она никогда не ела ничего китайского, кроме китайского рагу «чопсуи», и Гай заметил, что считает себя очень интересным человеком, поскольку хранит в голове массу абсолютно ненужной информации.

— Взять хотя бы это рагу. Ты знаешь, почему оно так называется? Однажды один китайский наместник ел в Вашингтоне какое-то китайское кушанье, а толпа репортеров не сводила с него глаз и засыпала вопросами. А когда один из них додумался спросить наместника о том, что это он такое ест, тот раздраженно ответил: «Чопсуи».

— А какие еще интересные истории ты знаешь?

— Нет, ты послушай дальше. Дело в том, что дословно «чопсуи» переводится как «смесь всякой дряни». Однако репортеры этого не знали, и слово, попав в газеты, прижилось. А владельцы китайских ресторанов не сочли нужным выводить американцев из заблуждения и включили это название в свои меню.

— Очаровательно, — сказала Мар.

— Это я очаровательный. — Он поставил машину позади ресторана. — Очаровательный мужчина и к тому же влюбленный в тебя.

— И к тому же высоконравственный.

— И когда-нибудь ты меня полюбишь.

Она улыбнулась ему, и они вошли в огромный полупустой ресторан. Выпили по два мартини и сделали заказ из графы «Семейный обед на двоих» — суп «Вон Тон» и яичный рулет; из графы А — «Дон Джун Арп», тушеную утку, фаршированную орехами лотоса, белыми орехами и побегами бамбука, травами и грибами; а также из графы Б — «Чоу Йонг Йук Си», куски жареной баранины с китайскими овощами. Гай настоял, чтобы они заказали еще свинину в кисло-сладком соусе, и не позволил Мар положить в чай сахар, и заставил ее есть палочками, которые, когда их принесли завернутыми в китайскую бумагу, походили на соломинки.

— Ты знаешь, — сказал он, — в Бостоне есть настоящий Чайна-таун, я часто бывал там, когда учился в медицинской школе.

— А мне понравилось заказывать семейный обед. Что-то в этом есть очень интимное. — И, помолчав, спросила: — Ты когда-нибудь спал с китаянкой?

— Какой нескромный вопрос.

— А вообще женщины у тебя были? Кроме Джулии, конечно.

— Кроме Джулии? — Он долго думал, потом сказал: — Всех я, конечно, не помню, но во время войны, когда я служил в Африке, познакомился с одной убангийкой. Шея у нее была длинная, не меньше трех футов, ей-богу, и вся покрыта медными обручами, а чтобы меня поцеловать, ей приходилось каждый раз вытаскивать изо рта деревянные диски. Впечатление было такое, что целуешься с сенбернаром.

— А ребенок у тебя с кем-нибудь, кроме меня, получался?

— Нет… — Он посмотрел на нее, сразу вдруг посерьезнев. — Ни с кем, кроме тебя. — Потом рассмеялся и заговорил быстро: — Жаль, что сегодня в меню нет собачатины. Ты знаешь, необыкновенно вкусно. В Кантоне специально откармливают собак и… — И осекся.

Стекло разбилось. Превратилось в груду осколков. Им уже не хотелось есть. Они говорили: «Все было очень вкусно» и «Да», и «Слишком уж много всего подают здесь», и «А между прочим, через час уже снова хочется есть».

Они отправились в Фалмаут, намереваясь успеть к поезду, прибывающему в Ист-Нортон в 3.18. Они приехали на пятнадцать минут раньше, а поезд на пятнадцать минут опоздал. Они выпили кофе в закусочной напротив, а когда прибыл поезд, Гай помог ей подняться по ступенькам, как будто у нее уже была восьмимесячная беременность.