Тонино Бенаквиста - Сага

— Погодите… Позвольте мне сказать вам кое-что. Здесь, в «SOS, друзья», есть телевизор, мы включаем его по ночам. Для нас это источник информации на тот случай, если произойдет что-нибудь такое, что может взволновать людей, но также четверть часа передышки. С осени мы заметили ощутимое снижение количества звонков между четырьмя и пятью часами утра. Каждую ночь именно в это время образовывался словно островок спокойствия. Пытаясь понять, в чем тут дело, мы, как и все, тоже начали смотреть сериал «Сага». Могу даже сказать вам, что мне очень понравился этот вечно незримый персонаж, работающий в «SOS, друзья».

— Я боялся, что вы о нем заговорите.

— На самом деле он далек от реальности, у нас совсем другая задача, но это неважно, скорее наоборот. Я даже скажу, что все происходившее в этом сериале было глубоко символично. Отправная идея надумана, диалоги порой бредовые, но среди всего этого обнаруживалось что-то очень реальное, что-то связанное с подлинной жизнью людей, словно со всеми вдруг заговорили на понятном им языке и все там себя узнали. Вы не представляете, какую рекламу это сделало для «SOS, друзья»! Правда, рекламу немного обременительную — нам принялись звонить одинокие женщины, чтобы найти себе спутника жизни, как в сериале. Но это не самое главное. Увлекательнее всего было наблюдать, как сериал становился для нас своего рода… связующим звеном. И эта тенденция укреплялась вплоть до успеха последних серий. Мы с коллегами долго ломали голову, почему люди отождествляют себя с персонажами «Саги», и, признаюсь, так и не нашли удовлетворительного ответа. Во всяком случае, звонившие к нам реагировали двумя различными способами: или они находили в «Саге» ответы, или же с ее помощью задавали правильные вопросы.

— …

— Во всяком случае, что-то изменилось за этот сезон.

— То, что вы говорите, меня очень тронуло… Не знаю даже, как сказать… Мы не думали, что зададим вам столько работы.

— Настоящая работа пошла только сейчас. С конца июня нам пришлось набрать дополнительных сотрудников. Ваша диверсия полностью удалась. Никто даже не подозревает, какое влияние могут оказывать вымышленные персонажи на людские умы. При всем вашем воображении вы и представить не можете, как люди могут к ним привязаться. Они становятся членами семьи, верными друзьями, а порой бывают еще ближе. За них переживают, радуются вместе с ними, оправдывают их малейшие слова и поступки. Их ждут, на них надеются. Вы изо всей силы ударили в самое уязвимое место как раз тогда, когда вам полностью доверяли. Взорвали надежду, которую сами же и породили у тех, кто больше всего в ней нуждался.

— Вы преувеличиваете, мы…

— Вы предложили смотреть на мир, как на джунгли, которые в конце концов поглотят нас всех. Жизнь — это тяжелая болезнь, в лучшем случае можно надеяться, что не будешь слишком мучиться, ожидая избавления. Можно ли быть в чем-то уверенным? Да, во вселенской тоске это тот молоток, которым мы, кустари-одиночки, должны долбить изо дня в день. Устройте себе собственный хаос, люди добрые, это позволит вам сэкономить время. Вы бессильны против отчаяния, оно глубинно, искони вам присуще, припечатано к вашей утробе. А если вам любой ценой нужен ответ на ваши сомнения, то самоубийство — наверняка самый разумный. Вы все еще слушаете?

— …

— Хуже всего, что вы вложили в это столько таланта, что нельзя не поверить.

— …

— А теперь я вам скажу, в чем конкретно вас упрекают, и на сей раз присоединяюсь к большинству. С тех пор как вы ушли, мы снова вернулись на натоптанную дорожку. Опять выставляет себя напоказ самодовольная посредственность, опять начинает свое большое шоу всесильный цинизм. Вы оставили нас один на один с этим дерьмовым телевидением. Последняя искра сознания угаснет в этом месиве из бодреньких картинок, которые нам готовят. Было не слишком честно заставить нас поверить в «Сагу».

— …

— Вы не могли бы повесить трубку? Меня другие люди ждут.

Ворота в сад Тюильри открылись.

Какой-то бегун трусцой на мгновение останавливается, чтобы перевести дух, ухватившись за решетку, потом бежит дальше, к центральному водоему.

Я уверен, что тот, с кем у меня встреча, уже здесь, сидит на той же скамейке, что и в прошлый раз.

Он и точно здесь, с видом заговорщика и повадками шпиона. Ну кто напяливает плащ в самом разгаре июля? Кто озирается, будто его хотят убрать? Кто назойливо лезет всем в глаза?

— Господин Сегюре, несмотря на все наши взаимные претензии, позвольте заметить, что ваша приверженность к конспирации в духе второсортных детективов нелепа. Вот из-за таких мелочей вы никогда и не станете сценаристом.

— Не говорите в мою сторону.

— А вы не будьте смешны. Я не больше вашего желаю, чтобы нас видели вместе. Неужели вам самому непонятно, что вы перегибаете палку?

— Я не выдаю это за дело государственной важности, и вы сами знаете почему: потому что это и есть дело государственной важности. Вчера на заседании Совета министров «Сага» была вторым пунктом в повестке дня.

— Это вы сделали из нее орудие власти. Для нас она была всего лишь безобидной комедией. Несколько будничных историй и ничего больше.

— Из-за вас моя жизнь тоже превратилась в комедию. По восемнадцать часов серия, каждый день! Если я еще жив, то только потому, что мне дали приказ все исправить до окончания отпусков.

— Вы мне это уже говорили на прошлой неделе, но я по-прежнему не представляю, как можно потребовать от двадцати миллионов человек, чтобы они забыли виденное двадцать первого июня между двадцатью часами сорока минутами и двадцатью двумя часами десятью минутами.

— Мы сидим на бомбе, Марко.

— «Мы сидим на бомбе, Марко». Бездарнее ваших реплик я ничего не встречал. Вас что, в школе администрации не учили говорить по-человечески? «Мы сидим на бомбе, Марко»!

— Но ведь это же правда…

— Для меня бомба уже рванула. Ни семьи, ни работы, никакого будущего — ничего. И я даже в «SOS, друзья» не могу пожаловаться.

— Что вы думаете о вчерашней серии?

— Это вы о той хохме, которую ваши хитрые артельщики наваляли левой задней? Если вы этой штукой собираетесь «все исправить», то зря стараетесь. Это же все равно что сценарий «Робокопа», написанный Маргерит Дюрас. Неужели вы в самом деле думали, что восьмидесятую серию можно стереть таким нелепым продолжением?

— Реакция на нее была катастрофической. И со стороны публики, и со стороны премьер-министра.

— В том-то и ошибка, Сегюре. Вы так и не поняли, что премьер-министр тоже относится к публике, как и все остальные. Ему тоже, когда он был мальчишкой, рассказывали всякие истории. Он тоже, когда стал постарше, водил свою невесту в кино. И он сам теперь выдумывает всякие истории для своих внуков. Ему тоже нужна его каждодневная порция вымысла. Может, вокруг сериала и ведутся какие-то темные политические махинации, но усвойте же наконец, что ваш премьер-министр тоже чувствует себя обманутым, как безработный из Рубэ, как домохозяйка из Вара и этот… как его…