Ренита Де Сильва - Под небом Индии

Едва сдерживая досаду и гнев, Сита сказала матери Рут, что она может быть свободна. Мэри купила себе место в школе на деньги, которые королева дала ей для того, чтобы она начала новую жизнь в Англии. Она как будто смеялась над Ситой, изо всех сил стараясь создать ей неудобства. Последнее слово было за королем, а он не согласится прогнать Мэри, как бы Сита его ни упрашивала, – раньше ее уговоры действовали на него, но сейчас на это рассчитывать не приходилось. Теперь, приходя к сыну, король даже не заглядывал к жене. Единственная по-настоящему ценная вещь в ее жизни, любовь Джайдипа, ее мужа, который всегда видел в ней только хорошее и действительно сделал ее лучше, чем она была прежде, умерла, когда он понял, что Сита не хочет брать на руки их сына, не хочет быть ему матерью.

И хотя он по-прежнему соглашался с женой, когда видел, что она права, в этом случае ей не удалось бы доказать, что ее предложение имеет хоть какой-то смысл. Вдобавок, если бы Сита начала настаивать на увольнении Мэри, Джайдип задумался бы, почему она так отчаянно желает от нее избавиться. А королеве не хотелось привлекать внимание к Мэри. Она и так уже стала темой многочисленных пересудов, устроив сцену у ворот дворца во время торжеств по случаю наречения наследника. Сите совершенно ни к чему, чтобы ее муж и тем более его мать начали расспрашивать о Мэри и о тех диких обвинениях, которыми она бросалась, пытаясь проникнуть во дворец.

Мэри

Счастье. 1939 год

От доктора Кумара Мэри услышала, что Чарльз вновь женился и переезжает в Англию. Его жена ждет ребенка.

Именно тогда чувство вины, терзавшее Мэри, покинуло ее.

«Ты заслуживаешь счастья, Чарльз, – подумала она. – Прости меня за то, что я сделала. Я всегда буду об этом жалеть».

Когда сыну Мэри исполнилось два года, по городу прошла процессия, похожая на ту, во время которой она впервые увидела Ситу. Мэри тогда упала в обморок, и люди объявили это знаком.

Нужно было прислушаться к их словам.

Но откуда я могла знать?..

Именно тогда Мэри впервые увидела своего сына после похищения. Он сидел между королем и королевой в позолоченном, украшенном драгоценными камнями паланкине, установленном на спине нарядного слона. Малыш, которого она держала на руках, обещая защищать его, который сосал ее грудь, чьи крошечные пальчики на руках и ногах Мэри считала и целовала, на которого она смотрела ошеломленными, полными благоговения глазами и который зачаровывал ее одним своим видом, превратился в красивого маленького крепыша.

У Мэри перехватило дыхание. Он был идеальным. Бесценным.

И она никак не могла его вернуть.

А еще он выглядел счастливым.

На нем была великолепная одежда; сидя между людьми, которых он считал своими родителями, и приветствуя восторженную толпу, мальчик выглядел воистину по-королевски.

Горожане восторженно вздыхали:

– Маленький принц! Какой же он славный и как похож на мать!

« Я его мать!» – хотелось крикнуть Мэри.

Но видя, что ее сын, сидя на слоне между королем и королевой, чувствует себя очень уверенно, видя, как смягчается лицо короля, когда он смотрит на мальчика, которого считает своим сыном, Мэри поняла, что этот ребенок потерян для нее.

Даже если она вернет его прямо сейчас, будет ли он счастлив? Захочет ли жить с ней, уже успев привыкнуть к роскоши, к тому, что он получает все, что хочет, к подобострастному отношению подданных? Он был обожаемым единственным сыном королевской четы. Его растили для того, чтобы править. Ему суждено было стать королем.

Он больше не был ее сыном.

Сита победила.

Королева словно прочла ее мысли. Ее царственный взгляд скользнул по толпе; при виде Мэри глаза Ситы расширились. Затем она надменно улыбнулась, словно говоря: «Взгляни, что у него есть. Взгляни на эту раболепную толпу. Взгляни на то, что я могу ему дать».

Однако Мэри выдержала ее взгляд и улыбнулась в ответ.

«Возможно, ты и отняла у меня сына, – говорила ее улыбка. – Но ты не заставишь меня покориться твоей воле. Я буду здесь каждый год, буду смотреть, как мой сын участвует в процессии по случаю праздника, устроенного в честь дня его рождения, на сутки позже того дня, когда он родился на самом деле. И каждый вечер я буду подниматься к воротам дворца, чтобы ухаживать за садом, который я там разбила. Тебе от меня не избавиться».

Королева словно услышала каждое слово безмолвной клятвы Мэри. Ее лицо вытянулось, и она отвела взгляд.

Сита

Обещание. 1960 год

«Я научусь любить тебя, Арджун, – поклялась Сита спящему ребенку на церемонии его наречения, пока жрецы пели мантры. – Защищу то, что ты должен унаследовать, – это королевство. Я заполучила его для тебя, а значит, и для себя самой. Я буду оберегать его всеми силами».

И все последующие годы – годы, когда Индия получила независимость от Британии, королевство, ради удержания власти над которым Сита лгала, стало частью независимого индийского государства, а она сама и ее супруг постепенно лишились могущества и богатства, – она была верна этой клятве.

Сита научилась любить своего сына, пусть и на расстоянии. Она все еще не могла к нему прикоснуться. Он же, в свою очередь, научился не обнимать ее и подбегал не к ней, а к отцу. Лицо мальчика вытягивалось, а губы дрожали от обиды, когда Сита шарахалась от него, когда она отворачивалась, видя, что он, плача, прибежал к ней с разбитыми коленками; в такие моменты Джайдип смотрел на жену так, словно она была чужим человеком, почти с отвращением.

Она же пыталась подавить отвращение, которое вызывала в ней застенчивость сына, его мягкость. Его боязнь новизны. Робость, которую он проявлял. Сита старалась не видеть в нем его мать.

Его мать… Это она, Сита, была его матерью.

Но Мэри всегда была рядом с ними.

Словно заноза, она напоминала о себе.

Монахини уже вернулись в Англию: мать Рут и сестра Кэтрин уехали, когда Индия обрела независимость. И теперь школой, которую – о ирония судьбы! – основала Сита и которую, как и все королевство, после обретения Индией независимости взяло под контроль правительство страны, управляла Мэри. Сите, по-прежнему следившей за Мэри, было известно, что ее бывшей подруге предоставили полную свободу в организации учебного процесса. Но на этом она, разумеется, не остановилась. Мэри убедила правительство открыть рядом со школой сиротский приют. Управлять им ей помогали местные жительницы: многих из них она учила в детстве. Мэри стала незаменимой, и Ситу это раздражало, ведь она сама, даже когда у нее была власть, не смогла сделать то, чего ей хотелось больше всего на свете, – избавиться от женщины, которая напоминала ей о поступке, о котором Сите хотелось забыть, от женщины, одно лишь присутствие которой мешало ей поверить в то, что этот ребенок – королевский сын.