Лариса Баграмова - Проза

Теперь им с Верочкой приходится разговаривать шёпотом и только на кухне. Хотя гости, если они ещё не ушли так же неслышно, как и появились, безусловно, знают об их присутствии в квартире. Поэтому и не ломятся в запертые ворота.

Верочка вдруг вспоминает, что в разрушенной комнате, на полке напротив кровати, осталась единственная фотография Максима, которая у неё есть. Полка была цела после расстрела, но сохранился ли невредимым снимок, она никак не может вспомнить. Витя, несмотря на настойчивые просьбы Верочки описать, что конкретно осталось нетронутым ударной волной, не может ответить ей ничего определённого. Мысль о том, что посторонние люди расположились на её территории, пусть и повреждённой, но по-прежнему родной и дорогой ей воспоминаниями, оказывается для Верочки очень неприятной.

Но может быть, они уйдут? Зачем им оставаться надолго в не отапливаемых, захламлённых мусором руинах? Нет, не уйдут: здесь есть вода. Вода — вот что является самым главным для тех, кто остался без крова. Именно наличие неограниченного количества пригодной для питья жидкости привлекает постояльцев в неподходящее по всем остальным параметрам помещение, так как это гораздо важнее бытовых неудобств.

В этот же день Верочка убеждается, что рассуждает правильно. Несколько раз выглядывая на улицу из бойницы кухонного окна, она замечает всё увеличивающееся количество людей, бредущих в направлении водопада с вёдрами, бутылками, котелками, кастрюлями и объёмными флягами. К вечеру под окнами выстраивается небольшая очередь стоящих на безопасном расстоянии друг от друга молчаливых людей. Верочку поражает унылость и обречённость их вида, их измождённые, высохшие лица, отдалённо напоминающие ей мумий фараонов. Эти люди живут на улице или в подвалах домов, или ещё бог знает где, но явно не в квартирах, потому что там и вода, и электричество большую часть времени по-прежнему есть.

Ежедневное их присутствие рядом неожиданно для Верочки вносит в её жизнь спокойствие и уверенность. Она существенно меньше опасается незваных гостей за дверью, и те, в свою очередь, оживляются и ведут себя уже более открыто и смело. Верочка теперь каждый день слышит, как они наводят порядок, подтаскивая обломки к краю проломов, поближе к улице, но не сбрасывают их вниз. Иногда до неё доносятся обрывки приглушенных разговоров, и Верочка по голосам определяет, что за дверью находятся трое: двое мужчин и женщина.

Жизнь снова начинает входить в привычную колею, хотя и по новым правилам. Теперь при приготовлении пищи они плотно закрывают дверь на кухню и обязательно включают вытяжку. Два раза в день, утром и вечером, Витя ходит с кувшином за порцией чистой питьевой воды. Остатки они сливают в наполненную до краёв ванну и накрывают её сверху полиэтиленовой плёнкой, задерживающей испарение. Иногда Витя отправляется за водой чаще, и тогда они по очереди моются над раковиной или унитазом.

Вечером, после его прихода, Верочка выбирается на прогулку. Ради развлечения она сгребает в небольшие кучи мелкий мусор, выкладывая из него на асфальте замысловатые узоры. Газоны уже густо покрыты лилово-оранжевой порослью, напоминающей мелкий пушистый мох и жгучей на ощупь. Верочка, как плугом, рисует на них ледорубом абстрактные геометрические картинки.

Спят они между ножками кухонного стола, подложив под головы мешки с мукой и сахаром. Снизу, под ватным одеялом, заменяющим матрас, лежат для мягкости запасы макарон и крупы. Помимо шерстяного пледа приходится укрываться верхней одеждой и всё же включать на пару часов перед сном обогреватель. С нижней стороны стола Верочка приматывает скотчем карманный фонарик и читает Вите вслух:

«Пушкин?» — пытается угадать Витя.

«Не-а», — отрицательно мотает головой Верочка.

«Лермонтов?» — делает Витя ещё одну попытку.

«Нет», — улыбается Верочка.

«А кто?», — интересуется Витя.

«Есенин».

«Я так и думал», — кивает тот в ответ и тоже открывает книгу:

«Что-то какая-то ерунда, тягомотина», — морщится Витя и откладывает сборник стихов в сторону.

«Это как раз Пушкин», — смеётся Верочка…

В начале ноября танки опять оживляются и, сделав по окрестным домам ещё несколько выстрелов на поражение, теперь круглосуточно патрулируют обе стороны соседней улицы. Верочка с Витей наблюдают их движение в проёме между домами и играют в азартную игру на спички: каждый из них загадывает себе движущийся танк, и оба, прильнув к кухонной амбразуре, ждут, чей первым вернётся обратно.

Через несколько дней снаружи становится шумно, и по той улице начинают безостановочное движение огромные, тяжелогружёные фуры и рефрижераторы. Сплошным непрекращающимся потоком, машина за машиной, они идут и идут друг за другом в одну и ту же сторону: в направлении бывшей столицы, на северо-запад…

12

Когда температура опускается ниже нуля, водопад прекращает своё функционирование, и улица под окном опять пустеет.

«Воды в ванне хватит, наверное, на пару месяцев, с учётом того, что она испаряется, а нам надо ещё и мыться», — рассуждает Верочка вслух, развешивая по стенам разноцветные гирлянды вырезанных из журнальных страниц новогодних фонариков, — «А снега так и нет, и неизвестно, будет ли в этом году, да и вообще».

«Поэтому искать её надо уже сейчас», — резюмирует Витя, ковыряясь ножом в крышке кухонного стола.

«Оставь мебель в покое!» — прикрикивает на него Верочка, — «Разрушитель».

«Ну да», — продолжая своё занятие, кивает головой юноша, — «Сколько там у нас до столицы?»

«Ждут они нас в столице, ага», — бурчит Верочка, — «Примут с распростёртыми объятиями… Вон, на фуру запрыгивай!»

«Танки не вдоль всей трассы стоят: на всю трассу танков не хватит».

«У них хватит», — не соглашается она, — «Ты на рефрижератор с ледорубом пойдёшь? У них там в каждой кабине автоматы. Вчера, сам говорил, опять народ положили. Теперь бомжам до Нового года еды хватит… Журавликов подай!»