Татьяна Василевская - Дом у скалы. Все остальное — декорации

Несколько минут спустя, он затих.

Со стены на разгромленную гостиную смотрели два Игоря Северцева. Один взирал с радостным восторгом слабоумного дурачка, улыбаясь до ушей и тараща глаза. А второй искоса поглядывал со злобным злорадством и удовлетворением, кривя рот в насмешливой ухмылке, всем своим видом выражая одобрение. Казалось, что даже крылья у него за спиной встопорщились от радостного возбуждения при виде того, что устроило его живое воплощение.

Взглянув на картины, Элени в сердцах сплюнула. В этот момент ей показалось, что они и впрямь отражают истинную сущность ее хозяина. Причем обе.

Виновник случившегося, «герой дня», дебошир, впавший в буйство и временное помешательство, мирно спал на диване, пребывая в мире странных, бессвязных видений, навеянных действием лошадиной дозы успокоительного.

Яхта была шикарная. Как в кино. Не слишком уж большая, но вполне себе ничего, а уж для однодневной прогулки по реке, так просто супер.

Поручив старшим детям присматривать за Сережей и Яриком, Ольга подошла к шезлонгу, поставленному на палубе. Рядом в другом шезлонге развалился Северцев. Он что-то лениво потягивал из стакана. На глазах темные зеркальные очки. В этот момент он был вылитый Челентано. Ольга улыбнулась. Устроившись в шезлонге, она прикрыла глаза, подставляя лицо солнечным лучам.

— Как тебе яхта? — спросил Северцев.

— Класс! — Она улыбнулась. — Твоя?

Он рассмеялся.

— Нет. На хрен мне яхта в Москве, да и вообще? И слишком дорого. Я, все-таки, не Рокфеллер. Напрокат взял.

Несколько минут они лежали молча. Яхту чуть покачивало. Ветерок приятно обдувал лицо. В отдалении слышались радостные голоса детей. Было хорошо вот так лежать. Даже двигаться и разговаривать было лень. Наконец, Северцев, не любивший долгого бездействия, нарушил молчание.

— А ты бы хотела яхту?

Ольга засмеялась. Вопрос, как и все, что исходило от Северцева, был неожиданный.

— Не знаю. Нет. Что бы я с ней делала? — она развеселилась. — А что, хочешь подарить?

Она даже не поленилась повернуть голову, что бы посмотреть на его реакцию. Он широко улыбался. Куда он смотрит, за темными очками определить было невозможно.

— Нет, не хочу. Перебьешься без яхты. Если понравится, могу еще, как-нибудь, на прокат взять. Еще покатаемся.

— Так я и знала. Останусь я без яхты.

Северцев загоготал.

Прогулка, как всегда, была неожиданной. Просто в выходной день, с утра, Северцев позвонил и спросил, не хотят ли Ольга и дети прогуляться по Москве реке. У детей предложение вызвало бурный восторг. Ольга думала, что подразумевается прогулка на речном трамвайчике. Ей нравилось на них кататься.

Когда они подъехали к причалу, и увидели внушительную, белоснежную, сверкающую на солнце, надраенными до блеска, поручнями, настоящую яхту, дети чуть не повыпрыгивали из машины на ходу, от охватившего их восторга и нетерпения. Ольга на несколько секунд лишилась дара речи. А Северцев сидел страшно довольный, улыбаясь во весь рот своей людоедской улыбкой.

— Чего застыла? Давай, вытаскивай свой зад из машины, мамаша, — скомандовал он.

— —

Ольга посмотрела в окно. Капли дождя сбегали по стеклу, оставляя мокрые дорожки. Мир за пределами комнаты казался серым, унылым, неуютным и промокшим насквозь. Природа плакала, не желая прекращать этого занятия, наводя тоску.

Ольга покосилась на телефон. Просто по привычке. Она отвернулась. Какой смысл ждать чего-то. Думать о чем-то. Бесполезное, ненужное занятие.

Апатия. Безразличие ко всему. Ничего не трогает. Ничего не беспокоит. Нет никаких желаний. Не мучают воспоминания, не терзают душу мысли о будущем. Прекрасное состояние. Никаких мыслей вообще нет. Настоящее — это просто дождь, льющийся за окном, стекающий по стеклу. Тиканье часов и комната, погруженная в полумрак. Хочется просто лежать. Не двигаясь, ничего не предпринимая. Это приятно. Тебя затягивает, погружает в ничто, в полное бездействие. Как будто ты паришь в пустом пространстве, лишенном красок, звуков, эмоций, движения. Жизнь — это суета, это боль, страдания, ненужные переживания. А здесь в этом мире покой и тишина. Можно остаться в нем надолго. На все оставшееся время.

Когда месяц назад она вернулась, она решила, что ей нужно как-то прожить первые несколько дней. Выдержать. А потом будет легче. Боль пройдет. Все понемногу забудется. Боль прошла. На смену ей пришло безразличие и равнодушие. Жизнь без эмоций — это прекрасно. Дни просто проходят. Один за другим. Не оставляя в душе следа и воспоминаний.

«Кап. Кап. Кап», — слышится монотонная песня дождя. Кап. Кап. Кап. Так же монотонно проходит время. «Я ничего не хочу» — медленно и равнодушно повторила она про себя, уже раз в сотый. Эта мысль была даже немного приятной. И она была единственной. Она не мешала и не напрягала. Она просто всплывала время от времени в голове, не причиняя неудобств. Голова казалась набитой ватой. И тело тоже. Двигаться не хотелось. Хотелось просто лежать. Всю оставшуюся жизнь.

— Мам! Можно мне шоколадку?

— Мам! Мне на завтра нужна белая рубашка. Ты не забыла? А ты сможешь прийти на концерт? Я буду стих читать.

— Мам, где мой альбом для рисования? Нам задали нарисовать цветущее дерево. Ты мне поможешь?

— Мам, он опять забрал мои журналы и порвал!

— Сережка дерется и обзывается! Мам!

Ольга заставила себя встать с постели.

Конечно, хорошо, что у детей нет апатии, они жизнерадостны и энергия бурлит и переполняет их, как всегда. Но единственное, чего бы хотелось ей — чтобы ее просто оставили в покое.

— Сейчас иду! — крикнула она и, шаркая ногами, как старушка, поплелась к двери из комнаты.

Как и раньше, утром она вставала. Кормила детей завтраком. Везла их в школу, сама ехала на работу. Вечером они возвращались. Дети что-то радостно щебетали. Айк крутился рядом, радостно махал хвостом, тыкаясь в ладони и в колени носом. Ольга слушала рассказы детей о том, как у них прошел день. Гладила собаку. Кормила всех ужином. Играла с мальчиками, читала им. Но ей все время казалось, что все это не настоящее и что она смотрит на все со стороны. Душа, как будто впала в спячку. Она понятия не имела, сколько это может продлиться. Может она останется такой навсегда? Бездушной. Бывают инвалиды, у которых нет руки или ноги. А она инвалид, у которого нет души. Что тут такого? Вполне можно жить и так.

— Ольга Сергеевна!

— Привет, — Ольга прошла мимо помощницы и бросила сумку на свой стол.

— Ольга Сергеевна, у нас новый заказчик. Хороший. В смысле большой объем работ собирается заказать, — радостно сообщила ее помощница Ира.

— Отлично, — довольно равнодушно сказала Ольга. Она все же выдавила из себя улыбку. Сотрудники-то не виноваты, что она теперь «отмороженная», инвалид без души. — Отправь кого-нибудь из ребят, Женю или Толика. Они здесь, надеюсь?