Иван Булах - Деревенская околица. Рассказы о деревне

Председатель начинает ругаться с энергетиком, тот вначале молчал, а потом стал огрызаться и сердиться.

— Много вы все в электричестве понимаете! Там, скорее всего, кабель пробило, его надо менять, а где я вам такой кабель возьму? И потом, придётся подстанцию отключать. Это я могу хоть сейчас, а он не соглашается. Ведь так же, Кузьмич?

— А как я коров буду доить без электричества? — Уже кричит Рябцев. — Транспортёры встанут и за два дня вся ферма будет по уши в г… (дерьме). Ты электрик, вот и ремонтируй поломку.

Тут председатель не выдержал, выгнал их за дверь со словами: «Идите к чёрту. Взрослые мужики, сами должны понимать, что придётся ремонтировать, вот и делайте, а не жалуйтесь».

Идут на ферму. Приходят. Стоят у подстанции.

— Ну, и где тут у тебя бьёт?

— Вон там, — показывает рукой Рябцев, — у того столба.

— Стань туда, я погляжу.

— Ага. Нашёл дурака. Там же током трясёт.

— А как я узнаю? Может, ты мне на уши лапшу вешаешь. Да не бойся ты, если что, — я сразу же вырублю автомат.

— Ну, уж нет. Мне ещё жить охота. И потом, должны же быть у тебя какие-нибудь приборы? Вот и замеряй сам.

— «Должны-должны», — передразнил тот Рябцева, — а их нету.

Мимо проезжает рыжий парень на телеге с силосом.

— Васька! — Кричит ему Афанасий Кузьмич. — Подь-ка сюда. Встань возле того столба.

— Ага, — огрызается Васька. — Там же бьёт. Меня уже два раза и так шарахнуло. Вам надо, вот и вставайте сами.

— Встань ещё раз, не убудет с тебя. Я сам бы встал, да боюсь. Я старенький, а тебе что доспеется? Вон какую харю разъел.

— А ещё в комсомоле был, — пристыдил энергетик Касьянов.

Пристыженный Васька пошёл к столбу. Его ка-ак шибануло, как начало трясти, мама родная! Хорошо, что Василий Дмитрич вовремя дёрнул рубильник и отключил напряжение.

Васька сперва поднялся, потом вытер сопли, слёзы и слюни, да как начал их крыть такими матюжищами, что уши завянут.

— Ладно, хватит, — стал успокаивать его Афанасий Кузьмич. — Всё обошлось, чего разоряешься? Езжай, а то поговоришь у меня. Ишь моду взяли языки распускать.

— В гробу я вас видел с этим электросексом, — кипятился Васька, — сволочи! Вот пожалуюсь, тогда узнаете. Долба…!

— Ты у меня ещё полайся. А кто четыре мешка дроблёнки продал и пропил? Думаешь, не знаю? Тоже мне жалобщик нашёлся. Да по тебе не эта трясучка плачет, а электрический стул.

Тут Ваське нечем было крыть, дёрнул вожжи, хлобыстнул со злости кнутом Гнедка, и поехал к ферме раздать коровам силос.

— Ладно, твоя взяла. Не то напряжение, — почесал затылок Касьянов и вздохнул. — Придётся делать ремонт.

Недавно в городе произошёл интересный случай с нашим деревенским мужиком, Андрюшей Телегиным. Андрюша работал грузчиком на большой оптовой базе, её хозяином был Валерий Михайлович Шаров, из «новых русских», и мужик был деловой.

Базу охраняли ребята «афганцы», а помогали им две овчарки, Найда и Лайка. Как и положено, овчарки состояли в штате и им полагалось кормовое довольствие. Ещё на базе прижились два кобеля, Полкан и Валет, но они были не благородных кровей, а проще — дворняги, потому их в штат не зачисляли, и довольствие у них было покусошное, кто что подаст или сами найдут.

— Не люблю кобелей, — часто говорил Валерий Михайлович — они мне все углы пооб… (обмочили).

Андрюша в город попал случайно, из-за квартиры, которую ему завещал богатый родственник, вот он и пробовал прижиться на асфальте. Сам был мужик деревенский, невысокого образования, потому работал грузчиком, а дворняжек любил. Ещё мечтал скопить денег и купить себе кожаную куртку, которые тогда были в моде. Потом продать квартиру и уехать назад в деревню.

По природе он был жаворонком, чуть свет появлялся на базе, так как делать ему в городской квартире было нечего, это же не деревня. Он по соседям подъезда насобирает в пакет корочек и косточек, и идёт кормить дворняжек. С причудой был мужик.

И вот как-то Валерий Михайлович, чтоб не возиться с дорогой стройкой, купил громадный контейнер на двадцать тонн.

— Это, — говорит, — будет как склад, наподобие сейфа. Подведу свет, установлю сигнализацию, и пламенный привет жуликам.

И точно. Нанял электриков. А тем временем к сезону закупил большую партию шуб, дублёнок, кожаных курток и пальто. Вбухал бешеные деньжищи, зато и барыша ожидал немалого. И вот только пьяных электриков-калымщиков взашей выпихали за ворота, подвезли эту партию зимнего дефицита. Загружали в контейнер уже по темну. Когда управились, то опечатали, подключили контрольный свет, сигнализацию. Разошлись по домам.

Как всегда, чуть свет, приходит Андрюша на базу. Обычно к тому времени охрана уже загоняла овчарок в вольер, и по базе бегали только Полкан с Валетом. Увидали его, обрадовались, здороваются, ластятся. Кормилец пришёл! Угощает он их, разговаривает с ними, а они, хоть верьте, хоть нет, — всё понимают. Да и чего тут не понять? У него простая житейская философия.

— Ах вы, бездомные… вы те же бомжи… не берут вас на довольствие. Ну, да ничего… пока жив деревенский мужик, никто с голоду в городе не пропадёт. Пусть вы беспородные, но и я тоже беспородный, не из князей… всего три класса кончил… Эх, жизнь наша собачья. Я всё время пахал в колхозе на тракторе… одна телогрейка в мазуте. Привязала меня эта городская дарёная квартира на цепь, как Найду с Лайкой.

Тут Полкан что-то вспомнил и побежал к контейнера с шубами. Задрал ногу и назло Валерию Михайловичу хотел обновить склад. Только брызнул на угол, а его ка-ак шарахнет! Бедолага отлетел в сторону, упал и глаза закатил.

Валет бегом к нему и спрашивает по-своему:

— Что случилось, дружище?

Тот совсем сомлел, потому еле-еле шепчет:

— Не пойму… как же больно! Как кто кипятком на брюхо.

Валет к контейнеру, что за чёрт, думает. И тоже задрал ногу на угол. Только брызнул, а от контейнера искра ему прямо в то место, через которое у кобелей завсегда беда. Мама родная! Он жалобно завизжал, тоже отлетел и притих рядышком с Полканом.

Андрюша видит такое странное явление природы, бегом к ним. Стал их тормошить, расспрашивать, что да как.

Полкан уже маленько оклемался, пытается что-то сказать, вроде, как ты, Андрюша, не вздумай тоже ногу задрать, как мы. Боже упаси! Шарахнет! Но толком объяснить не может, да и Андрюша не все собачьи слова понимает, всё же язык чужой.

Но сообразил, по-кобелиному ногу задирать не стал. Пригляделся к контейнеру, а из дырочки, где ввод электропроводки, дымком тянет. Он в сторожку, рубильником — клац, и за телефон!

— Валерий Михайлович! Срочно на базу! Контейнер горит!

Не успел ещё в себя прийти, вот он и хозяин летит. А с ним люди. Вскрыли контейнер, пахнуло горелым. Скорей все шубы-дублёнки перетаскали в склад. В самом углу одна упаковка с куртками уже истлела, прямо пеплом взялась. Видать, от замыкания электропроводки всю ночь шаило-шаило, но на счастье огнём не успело взяться. Это всё из-за брака пьяних электриков.