Иван Булах - Деревенская околица. Рассказы о деревне

И началось. Бетономешалки грохочут в три смены, всё подвозят и подвозят кирпич, плиты перекрытия, столярку… Ясно, если подключился райком, то нам была открыта зелёная улица.

На третий день телеграмма: «… ВСТРЕЧАЙТЕ ПЯТОГО ЗПТ ПОЕЗД 35 ЗПТ САВИЛОВ ТЧК». Поезд приходит после обеда, поехал встречать. С ним два чеха, Франтишек и Янек. По-русски говорят смешно и плохо, но понять можно. Савилов отозвал меня в сторону и украдкой спрашивает: «Как дела?»

— К утру стены будут выложены по окна. Райком помогает, а наш Лисицын всё держит на контроле, он хороший организатор.

— Это хорошо, но ты сейчас особо не торопись. В начале вези в ресторан, потом покажем им город, а домой надо вернуться по темну. И сразу вези их в нашу гостиницу. Пусть отдыхают.

Так и сделали. Поужинали, съездили на ВДНХ, помотались по городу. Утром везу гостей в столовую, потом в контору. Николай Терентьевич уже побывал на стройке, руки потирает.

— Всё в порядке. Пробьёмся. Через две недели или будем есть сдобные булки, или я буду грызть на зоне сушёные сухари. Оборудование идёт вагонами, ввязли по уши и отступать некуда.

Гостей сперва повезли на инкубатор, потом на колбасный цех, но сколько не тяни время, а надо везти на мельницу. Привозим. Они как увидели этот «готовый объект», так их чуть Кондратий не обнял. Залопотали:

— Пан Никола-Терентий, это ест мелнис?

— Пан Франтишек, — успокаивает его Савилов, — оборудование поступает через два дня, а к этому сроку мы вам под монтаж уже сдадим фундаменты с анкерными болтами.

— Ни ест можно. Контракт нарушена. Надо Москва зобчат. Переадресовка оборудований. Нужно пошта делат зоопчение.

— Почта у нас в районе, — врёт председатель. — Хорошо, нельзя так нельзя. Я сейчас вас туда отвезу, но вначале позавтракаем на природе, чтоб вы надолго запомнили Сибирь.

Сбил их с толку своей покорностью, нельзя, — значит, нельзя.

В лесу у озера уже горел костёр, алела кучка жарких углей. Шашлыки — на шампуры, коньяк в — стаканы. Чехи наотрез:

— Пан Никола-Терентий, это не ест можно. Фуршет ест, когда контракт о’кей.

— Я понимаю, — гнёт своё председатель, — и не обижаюсь, у вас жёсткие правила. Сорвался контракт, но за мир и дружбу выпить можно. За Чехословакию и СССР. Потом у вас Москва-Прага. Самолёт летит завтра вечером, время в запасе много, успеете. Хоть отдохните на сибирской природе.

За мир и дружбу они выпили. Потом тост был серьёзнее — за наше Политбюро и их Людвига Свободу, тут хоть умри, но пей. Дальше вообще убойный тост — за сборные по хоккею наших стран. Потом я принёс баян, потом была баня, пели и плясали. Потом отдохнули, а уже вечереет. Савилов и говорит:

— Мы, русские, своё слово держим, поехали звонить на почту в главк, но в начале заглянем на мельницу, что там делается? Поглядим в последний раз и разбегаемся.

Приезжаем на будущую мельницу, а там строители, как муравьи, работа идёт полным ходом. Смотрят чехи, а стены уже выложены, кран начинает укладывать плиты перекрытия, внутри уже стены штукатурят. У них глаза на лоб.

— Как можно! Фантастика! Такая темпо.

Николай Терентьевич тут как тут.

— Товарищи чехи, послезавтра вагоны с оборудованием приходят. Зачем нам оставлять монтажные проёмы, если оборудование можно сразу подать через крышу секциями в сборе. Вам меньше разборки-сборки. Дайте планировку под оборудование, а к утру зальём фундаменты и выставим где надо анкерные болты.

Тут чехи давай чесать затылок, и только опять своё: «Пан Никола-Терентий, это ни ест можно», а председатель дожимает, но как! Подключил уже политику. Говорит им:

— Сто строителей работают в три смены. Подождите два дня, и не будет международного скандала. В 1918 году вы, чехи, в Сибири были с винтовками и пушками, а потому много у нас разрушили. Сейчас вы приехали помогать. Это дело политическое. Неужели сейчас не поможете? Неуж-то уедите? Всего два дня.

— Гарашо. Утра ест врема. Утра усо режаем.

Пока они в гостинице спали, Савилов с секретарём райкома побывали у дорожников. Когда на другой день чехи заявились на стройку, там уже вывозили хлам и строймусор. Бульдозеры и грейдеры лижут территорию, подвозят щебень, готовят площадку под асфальт… Господи! Надо построить одноэтажное здание 30 на 12 метров, когда под рукой столько строителей. Согласились.

Оборудование пришло в срок, а через две недели мельница дала первый центнер отличной муки, а пекарня выпекла хлеб. Совпало так, что в тот день проходила сессия райисполкома. Савилов припоздал, вдруг вваливается в зал с котомкой, извиняется и прямо в президиум. Вываливает на стол буханки горячего хлеба из муки новой мельницы. Говорит, что её построили от первого колышка до первого центнера муки — за 17 дней! Скажу вам, эффект был сногсшибательный.

Чехам подписали акт приёмки, у мельницы все сфотографировались на память, угостили их от души на дорожку и запихнули в самолёт. На прощание пан Янек лопотал:

— Ми ест нарушат инструксия — это плёх, но контрол не поверайт нарушенья инструксия. Контракта виполнен срока — это гарашо. Сибир, непонатный страна — ничего нет, и усо ест!

Да что там мельница. Надо сказать, что Николай Терентьевич в кабинете сидел мало, так как считал, что там ничего не высидишь. Руководителя как и волка, кормят ноги. Мы с ним рыскали и колесили по всем конторам, главкам и «снабам», даже соседних областей. На машине разве это далеко?

И вы думаете, что нас там кто-то ждал? Больших связей у нас не было, но когда дело заходило в тупик, он говорил: «Тут, Витя, нужна дипломатия!» Тогда я подавал ему «дипломат» с коньяком, водкой или французскими духами. Но когда он говорил: «Тут, Витя, требуется «тяжёлая артиллерия», это значило, что подошла моя очередь, и я доставал баян.

И было это в широких и узких кругах, на дачах, на рыбалке, на охоте, на днях рождения и других экстренных праздниках души. Но надо отдать ему должное: ни разу меня не принудил пить, хотя поводов хватало. Даже когда приходилось оставаться с ночёвкой, он проследит, чтобы меня накормили, а водки — ни грамма. Держал слово офицера.

Если рассказать о всех наших музыкально-дипломатических похождениях, то получится целый роман. Приведу только один пример: чтобы «выбить» 16-тонный автокран «МАЗ», нам пришлось с баяном быть на свадьбе у начальника, который делил эту технику. На весь район только в нашем колхозе появился такой мощный автокран. Сам первый секретарь райкома валялся в ногах у Савилова и просил помочь с краном другому хозяйству.

Плохо это или хорошо, как мы со своей «дипломатией» и «тяжёлой артиллерией» пробивали наряды и фонды? Конечно, плохо, этим даже грешно хвастаться. Мы же понимали, что всё добытое таким путём отнято у того, кому положено. Но не спешите нас осуждать, — время было такое. У всех главков, контор и управлений были специальные резервы-кормушки, к которым подпускали нужных людей. Представляете? Уже в самой этой порочной системе, всё это было запланировано!