Иван Булах - Деревенская околица. Рассказы о деревне

Да-а. Вот и делай потом добро людям.

Прошёл год. Как мог старался для людей всё по совести, но всегда вторая сторона в споре оказывалась обиженной, многие стали косоротиться и злиться, даже соседи. На что уж мужики в своей бригаде, и то стали с ним осторожничать. Разговаривают меж собой про что-то, но стоит только ему подойти ближе, сразу замолкают. Он власть, а стало быть и живёт не по понятиям.

Подошла осень с дождями, слякотью и грязью. Однажды ночью забарабанили в дверь: «Депутат! Володя! Скорее подымайся! Колхозные склады горят!» Что делать? Соображает, надо срочно звонить пожарникам. За телефон, а он молчит, и главное — в такой момент! Но депутат, государственный человек, поэтому быстренько оделся, обулся и в темень, в грязь и дождь. Прибегает на проходную колхозного гаража. Сторож, как и всегда, спит пьяный. Еле достучался, разбудил. Звонит в пожарную часть:

— Скорее! Склады колхозные горят! Зарево в полдеревни!

Дежурный его пытает: «А машины заправите бензином?»

— Я депутат, а не председатель, склады горят, причём тут бензин? Ну нет у меня бензина, вы это потом с колхозом решайте, а сейчас огонь тушить надо. Да быстрее вы шевелитесь!

А утром его вызвали в сельский Совет. Приходит. Видит, понаехало гостей, как чертей, и все по его душу. Председатель Совета сидит злой, как гадюку проглотил. Тут же участковый, начальник узла связи и майор из пожарной охраны. Да все хором как навалились на него, и каждый над ним строжится:

— Шутить изволите! Что же это вы, товарищ депутат, так хулиганите? Весь район средь ночи поставили на уши!

У Володи глаза на лоб.

— Что?! Это я ночью по грязи… баба из дома гонит с этим депутатством… тут склады полыхают, телефон как раз отказал… всё пёхом, а вам хаханьки, я же и фулиган! Ну, вы, ребята, даёте.

— Никакой это не пожар. Просто хулиганьё подожгло мазут и автопокрышки в ямах, напротив складов, а вы и подняли тревогу. Как же так можно? Вы же представитель депутатов района.

— И телефон у вас в исправности. Просто аккуратно и с умом разъединены пары. Зачем же вы это сделали?

— Кто, я! Да вы что, охренели! Меня средь ночи подняли, как депутата, просили связаться с районом по этому пожару.

— Кто? — заегозил участковый, — назовите хоть одну фамилию, неужели никого по голосу не признали?

— Как тут запомнить, если орало человек десять, тут о другом думал. Вижу зарево полыхает, склады горят.

— На первый раз, — сжалился участковый, — отделаетесь штрафом, а вообще надо бы на всю катушку, за такие шуточки.

— Все расходы по бензину на ложный вызов, за ваш счёт — строжится майор из пожарки. — Мы сожгли восемьдесят литров, а сейчас хозрасчёт, так что вам придётся раскошелиться.

— Телефон-то мы подключим, — поясняет связист, — но придётся заплатить хоть пятьдесят процентов от расценок. Сейчас бесплатно никто не работает.

И понял тогда Володя, что это с одной стороны его народ так уважает и благодарит за гусей, телефон и семейные разборки. А с другой стороны районное начальство так поддерживает. И тут он как протрезвел. Как пелена с глаз спала. Успокоился и говорит:

— И это всё за мою доброту? А вы вместо помощи на меня же бочку катите? Очень хорошо. Так вот что я вам скажу, государевы опричники и нахлебники. Вы на казённых харчах вон какие морды разъели, а работать за вас заставляете других? И ещё всем хуралом, как воры в законе на сходке, устроили здесь толковище! На счётчик меня поставили! Только хрен с меня что возьмёшь!

— Герой! Да ты особо на горло-то не налегай и не хами, — начал строжиться председатель Совета, — но Володя его перебил.

— Слушай, а ты, вообще кто такой, и откуда взялся? Власть! А если власть, то работай, а не тряси мудями. Я тракторист! Моё дело пахать, а не вместо тебя склоками заниматься, врагов наживать. У меня трактор, мне с ним хлопот по горло. Вот вам мой депутатский значок, вот вам моё удостоверение. И телефон свой забирайте к свиньям собачим. А на все ваши штрафы, как говорит Петро Донин, я… (прибор) положил. Только через суд!

Да ка-ак хватит дверью, только штукатурка посыпалась. И вдруг ему так легко стало, что как очнулся после дурного сна. Одного не поймёт, — почему все так рвутся в депутаты, лезут аж пищат, по десять человек на место. Откуда такой активный депутатский зуд? Зачем рвутся в коридоры власти? Неужели только за тем, что из этих коридоров легче прошмыгнуть на кухню, где делят жирный пирог, да ухватить себе кусок поболе, да пожирнее?

Если уж так тебе хочется послужить народу, что ж ты, родной, от него шарахаешься, а подавай тебе не меньше чем область, край или Москва-матушка, где начальства, как собак не резаных? Оно и понятно, там тебя по башке сковородкой бить не будут, и с топором гоняться не станут. И, конечно же, если ты на сытом государственном довольствии, то ты уже умный, а не Козёл.

Работал у нас в школе Михаил Васильевич Ломакин. Преподавал ребятишкам физику, математику и даже биологию. Мужик умный, о политике никогда даже не помышлял. А тут выборы в краевой Совет депутатов. От нашего деревенского округа туда рвануло пять кандидатов, но беда что все из города. А нам обидно, как будто мы недоумки деревенские, наше дело пахать да их кормить, а они в городе на асфальте за нас будут думу думать.

Тут наши и выпряглись, — зачем нам чужаки? Им бы от нас только мандат получить и до свидания. И втемяшилось нашим в голову, — избрать в край своего депутата. Стали мерекать, кого бы в Совет из своих определить. Васька Гуськов и говорит:

— А что мы мудруем? Лучше Ломакина Михайла Василича нам и не найти. Умница и честный. Я ему на тракторе сено привёз, даже помог сметать, а на другой день он моему Федьке двойку по физике вкатал. Представляете? Дружба дружбой, а дело само собой. Он знает законы физики по Михайлу Ломоносову, а биологию по Дарвину, кто кого ест и как выжить. Но главное — язвенник, значит, пить не будет. Язва депутата, это плюс народу.

На том и порешили. Сам Ломакин, тёзка Ломоносова, очень удивился, давай нам про свою язву толковать, а мы его успокаиваем, что это даже хорошо, конечно, в смысле послужить обществу, убережёт его от соблазнов. Самое главное, — свой человек.

А-а!, — думает Михайло Василич, — дам согласие, чего мне бояться? Во-первых, — неудобно людей обижать, всё же доверие оказали, а во-вторых, — куда мне тягаться с краевыми зубрами? Они все при деле и власти, у них всех связи, а что у учителя? Журнал с двойками, да друзья-приятели от науки Ломоносов с Дарвиным. Потому и дал согласие, лишь бы мы отвязались.

И вот начались встречи кандидатов с народом, или как сейчас модно говорить на обезьяньем языке, — электоратом. Потянулись они в район, и все такие ласковые, чтобы на словах угодить деревне, московскую власть и всё начальство кроют чуть ли не матом, конечно, и кандидатам по своему округу гадят, себя в грудь бьют. И у каждого, доверенное лицо, это вроде свахи. Тот заливается соловьём, кандидат — ангел! Вы только его изберите!