В Коско - Войной опалённая память

В 1939 году был призван в армию и участвовал в освобождении Западной Белоруссии, потом воевал на финском фронте. Перед самой войной работал в колхозе, потом в артели. Когда началась война, был направлен 24 июня 1941 года Шацким сельсоветом с группой из 12 человек в Минск в облвоенкомат. Шли пешком и прибыли в Минск 26 июня. К этому времени облвоенкомат уже выехал из Минска. Находившийся в этом здании полковник МВД со своими работниками приказал возвращаться в свой сельсовет, так как есть указание о мобилизации на местах по сельсоветам. Возвратились из Минска в Шацк 28-го, а 29 июня Шацк уже заняли немцы.

Работал в сельском хозяйстве, а когда в Шацке была создана подпольная организация, вошел в ее состав. Получал от Анатолия Гуриновича и Павла Малиновского различные задания. Так, Гуриновичем ему было поручено устроиться работать печником (этому он научился еще в начале 30-х годов). Эта работа позволяла бывать для осмотра и ремонта печей в казармах немцев и полицаев, ремонтировать печи у жителей воласти, добывать различные сведения.

Как описывалось выше, по заданию Гуриновича Василий Яковлевич в декабре 1941 года, когда выкладывал печь в деревянной казарме (бывшей начальной школе), так устроил дымоход, что казарма сгорела.

По заданию руководства подполья Василий имел связь с врачами И. И. Мишурским и А. П. Трофимовой. Под видом больного он брал у них медикаменты, инструменты для хирургических операций, перевязочный материал, батареи для радиоприемника и переправлял это через Гуриновича, а также через свою сестру Лидию и брата Федора Селецким подпольщикам и в отряд им. Чкалова.

Василий держал связь с И. Е. Поплавским и Барановым (приписник), которые по заданию руководства подпольной группы поступили в полицию. Они приходили, якобы приобрести самогон, а сами приносили патроны, гранаты, а также сообщали различные сведения, которые немедленно передавались в партизанский отряд.

Ночью 24 марта 1944 года Василий Яковлевич Дубровский вместе с Евгением Рублевским шли на боевое задание в Шацкий гарнизон и у поселка Ясное, возле Шацка, наскочили на засаду немцев и полицаев. В перестрелке Рублевский был убит, а Дубровский — ранен разрывными пулями в плечо, руки и ноги.

Дополз до деревни Задощенье и у крайнего дома потерял сознание. Хозяин дома услышал стон, вышел и обнаружил у порога окровавленного человека, узнал в нем партизана, которого видел ранее в деревне, сообщил об этом партизанам.

Врачи в партизанской землянке-госпитале старались оказать посильную помощь, но не было хороших медикаментов. Раны, особенно на ногах не заживали, гноились, ходить он не мог. Очень много осколков от разрывных пуль оставалось в ногах, плечах и в руках. Было очень трудно в таком состоянии перенести немецкую блокаду партизанской зоны в июне 1944 года.

Отряд ушел на прорыв блокады, а Дубровского посадили в лодку на реке Птичь, назначив партизана его досматривать. Но тот оставил своего раненого товарища, который один, как мог, греб веслом израненными руками, заплыл в густые заросли в одном из притоков реки, притаился на дне лодки, лежал там несколько дней с загрязненными болотным илом гноящимися ранами. Рядом по реке сновали на моторных лодках немцы, проверяли и обстреливали камыши и заросли, но, к счастью, его не обнаружили.

После снятия блокады, когда все вокруг стихло, Дубровский с большими усилиями выплыл на реку и там его обнаружили и подобрали партизаны. Через некоторое время в дислокации партизанского отряда появилась разведка нашей Красной Армии, а за ней наши войска. Долго потом лечился Василий Яковлевич, но осколки в ногах всю остав¬шуюся жизнь мучили, все выходили нарывами наружу.

После войны он восстанавливал и строил новые цеха Шацкой артели «Пламя» и возглавлял ее больше 20 лет.

В пятидесятые годы пришлось многое пережить от бывших прихлебателей немцев и ворюг, которых он уволил с работы в Шацкой артели за хищения, растраты, нарушения трудовой дисциплины. Написали кляузу в ЦК партии, сначала его даже исключили из партии, но потом, проведя тщательное расследование, восстановили на бюро ЦК. Человек, как говорится, всегда остается человеком, а подонки перевоплощаются и становятся предателями своего народа. Потом он постоянно был в передовиках «Промкооперации».

История рассудила по-своему и все расставила по местам…

Партизанская зона, где находились семьи подпольщиков после ухода из Шацка, занимала около 15 больших и малых деревень, была расположена в болотистой местности между Пуховичами, Слуцком, Талькой. На отдельные деревни временами совершались карательные наезды фашистов и полицаев. Но внезапных крупных карательных рейдов в 1943—1944 годах уже не было, так как партизанские отряды охраняли зону, да и подпольщики сообщали о готовящихся карательных акциях полицаев и немцев. Если силы были неравными и партизанам приходилось отступать, то жители деревень также удалялись в глубь партизанской зоны.

Во второй половине лета 1943 года эту партизанскую зону сильно бомбила немецкая авиация. Бомбили в основном днем, ночью люди, которые прятались от бомбардировщиков в лесу, иногда приходили с детьми ночевать в домах. Говорили, что для бомбежки немцы используют обучающихся фашистских летчиков, поэтому были случаи, что вместо бомб (видно у немцев их не хватало) сбрасывали на деревни различные металлические предметы (бочки, куски железа и рельсов). Когда они отделялись от самолета и летели в воздухе, то издавали свист и скрежет, и казалось, что это бомба и летит она прямо на тебя.

Отбомбившись, самолеты кружили над деревней и если замечали людей, то снижались и обстреливали из пулеметов. Ясно было, что этими проделками фашистские ассы хотели посеять панику среди населения. На небольшую деревеньку Борцы было сброшено много бомб и особенно мин, многие не разрывались. Тогда сгорел дом и постройки руководителя Селецкого подполья И. И. Коско, во многих домах сбрасываемыми металлическими предметами были повреждены крыши. Из отряда И. И. Коско от ударной волны погиб лишь один партизан Иосиф Соболевский.

После подобных бомбежек в фашистских газетах печатались сообщения о том, что немецкая авиация уничтожила в этой зоне отряд партизан и приводились баснословные цифры нанесенного народным мстителям ущерба в живой силе и материальном обеспечении.

Зимой 1943—1944 годов немцы не бомбили, но к отдельным деревням партизанской зоны фашисты пробовали прорваться, а мы в Борцах все время прислушивались, в какой стороне идет стрельба, чтобы знать, куда уходить женщинам, старикам и детям.