Даниэль Рондо - Механика хаоса

– Папа, говори, что случилось?

Старик не отвечал.

«Он никогда не падал духом. Он привык к печали, как многие здесь, но он не сумасшедший. Чтобы довести его до такого состояния, надо, чтобы небо упало на землю».

Старик продолжал рыдать, но промежутки между всхлипами увеличились. Наконец он сумел выдавить три слова:

– Сами… Мой сын…

Большая гавань, Валлетта, Мальта

В ту же ночь на террасе гей-клуба на набережной порта Валлетты сидели Рифат и Джон Питер Салливан. Они встретились на ужине у австрийского посла и чуть-чуть чересчур налегли на рислинг. Американский атташе не в первый раз приглашал Рифата в «Ринго-бар». Тот потом со смехом, хоть и не без смущения, рассказывал об этом жене:

– Хорошо еще, что он не позвал меня к себе в гости, не то мне пришлось бы показаться невежливым. Помнишь, он обещал поговорить со своим послом насчет моей просьбы поработать у них приглашенным дипломатом? Провести год в Государственном департаменте – эта игра стоит свеч. Кроме того, он сообщает мне сведения, которые я затем передаю в Париж. Darling , этого человека поддерживают в Вашингтоне. Он лично знаком с Хиллари.

Жена в ответ расхохоталась:

– Можешь не оправдываться, дорогой! Кому, как не мне, знать, что ты не гомик!

Когда они с Дж. П. сидели вот так, друг напротив друга, слегка соприкасаясь под столом коленями, у Рифата мелькала мысль: не питает ли его приятель к нему эротических чувств? Впрочем, кто, как не Рифат, завел сегодня вечером разговор о новом американском после, непосредственном начальнике Дж. П.? Может, это была не лучшая идея, но… Дипломат, сменивший на посту чокнутого проповедника, приехал на остров в обществе молодого любовника, которого представил всем как своего мужа.

– Должен сказать, что моя жизнь изменилась, – усмехнулся Дж. П. – Ты даже себе не представляешь, чего я натерпелся от его предшественника!

– Мне твой новый босс понравился. Симпатичный. И смелый. В конце концов, – продолжил Рифат, – в каждом мужчине есть что-то женское. Возьмем, например, нашего знаменитого актера Депардьё. Он сам признавался в каком-то интервью, что иногда чувствует себя женщиной.

– Думаешь, у него связь с Путиным?

– Почему бы и нет? Сегодня мы знаем, что сексуальная ориентация человека подвержена изменениям.

– У кого она есть.

Они допили бутылку вина. Вокруг гремела музыка. Рифат смотрел на парочки, сидевшие в обнимку у барной стойки. Мужчины танцевали парами. Наверняка французские и американские моряки. Возле пристани номер один серели громады их кораблей, освещенные лучами прожекторов. «Шевалье Поль» – французский фрегат, специализирующийся на добывании разведданных, и американский авианосец Kearsarge . Эти два зверя имели привычку, приближаясь к ливийским берегам, держаться друг друга.

– Кстати, из Триполи новостей нет? – спросил Рифат.

Дж. П. положил руку ему на запястье. Он делал так со всеми, если хотел создать атмосферу конфиденциальности.

– Как ты думаешь, сколько мне лет? – спросил Дж. П. – Я серьезно.

Рифата взволновало прикосновение руки Дж. П. Он вдруг почувствовал себя шлюхой и ляпнул первое, что пришло в голову:

– Тридцать три. Возраст Христа.

– Правда?

– Правда.

– Мне сорок один.

– Тебе ни за что не дашь…

Дж. П. смотрел на француза с улыбкой, но руку не убирал.

– Так что там насчет Триполи? – снова спросил Рифат.

– Ты же видишь, я о тебе забочусь…

Дж. П. достал из кармана листок бумаги и нацарапал на нем данные человека, связанного с Левентом. Некоего Бухадибы.

– Финансист. Мы ничего о нем не знаем. Живет в Париже. По происхождению алжирец. Ничего особенного, но какую-то роль он играет. Остается выяснить какую. Пока сплошной туман.

Рифат нахмурил брови и углубился в чтение записки.

– Тебе это интересно?

Рифат сам положил руку на бедро Дж. П. И услышал собственный голос:

– Может, заедем к тебе, пропустим еще по стаканчику?

Отель «Мандарин», Восьмой округ Парижа, Франция

На мобильный Брюно пришла эсэмэска: «Король-лев очень устал».

Сигнал тревоги.

Он всегда твердил ему: «При малейшей опасности немедленно мчись в „Мандарин“». Часы показывали восемь утра. Гарри явился, выполнив все требования конспирации. Задний двор, служебный вход, лифт, лестница, коридор, еще один лифт, затем еще один длинный коридор с тем самым черным ковром и световыми индикаторами, ведущий в бар. В баре было тихо. Гарри упал в кресло, перевел дух и мысленно подвел итог последних событий.

Брюно пришел через несколько минут.

– Извини, отвозил к жене дочек. Что случилось?

– Старик Бухадиба, я тебе про него говорил…

– Помню. Так что с ним?

– Он прибежал ко мне в берлогу в пять утра. Из-за сына. Вроде бы тот связался с исламистами.

– С чего он взял?

– Он оставил у него кое-какие бумаги. Сказал, банковские документы. Старик маялся бессонницей и открыл одну коробку. Там была сплошь пропагандистская литература. Два других его сына сказали, что давно об этом знали, но боялись его расстроить.

Брюно решил, что для Гарри будет безопасней на день остаться в «Мандарине», и договорился с директором. Четверть часа спустя Гарри уже входил в номер на последнем этаже пятизвездочной крепости. Из окна открывался вид на Эйфелеву башню, Сену и залитый дождем город. На двойном стекле застыли капли. Созерцание этого созвездия полупрозрачных теней внушало ему чувство покоя. Снаружи дул ветер и хлестал дождь, погода была отвратительная, а он находился в сухом тепле, вдали от Большого Пирога. Слезы мира не достигали его, пока он взирал на город с этого насеста.

Он и представить себе не мог, что бывает такая глухая тишина.

– Делай что хочешь, – сказал ему Брюно. – Смотри телевизор. Прими ванну. Поспи. Только не высовывай отсюда носа. Я закажу тебе завтрак в номер.

Простившись с Брюно, он обошел свои временные владения. Когда он переходил из комнаты в комнату, у него над головой автоматически загорались хрустальные светильники. Гардеробная, ванная комната, а в ней – ванна с гидромассажем и джакузи. Он открыл все краны и разделся. Душевая кабина напоминала космический корабль. Гарри включил массажный душ с программным управлением, вылив себе на голову пузырек геля с ароматом яблок и зеленого чая. Обжигающе горячие пульсирующие струи ласкали его тело. Он даже ахнул: «Вау!» – поднял рассекатель душа повыше, чтобы вода лилась на курчавые волосы, и закрыл глаза. Он смывал с себя усталость и накопившиеся страхи, и засохшая грязная корка Большого Пирога отваливалась от него пенными кусками. Он выбрался из кабины и надел белый халат, оценив мягкость ткани и удобство фасона. Гарри затянул на талии пояс, встряхнул головой и посмотрел на себя в зеркало. Когда он в последний раз видел себя в полный рост? Он вгляделся в свое лицо, с трудом узнавая себя, а потом улегся на огромную двуспальную кровать и погрузился в тяжелый сон.