Даниэль Рондо - Механика хаоса

«Вилла», Седьмой округ Парижа, Франция

Брюно уже ждали Ламбертен и несколько его ближайших сотрудников. Все пребывали в крайнем напряжении. Босс снова ночевал на «вилле». Эти унылые стены впитали сорок лет его опыта, и здесь его ум и интуиция расцветали. Ламбертен дал слово Брюно. Тот заговорил хриплым голосом, едва ли не через силу. Накануне вечером он в очередной раз отказался вернуться к Мари-Элен. А сегодня утром был вынужден срочно отвезти к ней дочерей. Что она ему устроила! Не желала открывать дверь. Девочки плакали, он ругался. Пригрозил, что бросит их на лестничной площадке. Они стояли, прижавшись друг к другу, испуганные и беспомощные. «Пусть хнычут сколько влезет. Все, с меня хватит. Это больше не моя проблема. Их мать не только разрушила мою жизнь – она до безобразия распустила девчонок. У меня нет сил ими заниматься. Я в этом не виноват. Чтобы воспитывать детей, надо верить в любовь. Я загнан в ловушку и не вижу выхода». Босс смотрел на него доброжелательно. Он был единственным, кому Брюно однажды вечером, когда Ламбертен выразил восхищение его любовными победами, признался, пусть и в обтекаемой форме, что в его личной жизни царит полный хаос. Он не сообщил ему ничего конкретного, но старику хватило и намека, чтобы проникнуться к нему искренним сочувствием. Брюно постарался сосредоточиться и по возможности бесстрастно изложить все, что он узнал от своего информатора о семействе Бухадиба.

– Ты ведь ходил к Сами Бухадибе на работу?

– Да, он работает в районе Дефанс. Финансовым директором. Что я должен сделать? Может, еще раз навестить его сегодня и допросить?

– Возьми с собой пару человек. На всякий случай. Когда будешь на месте, я позвоню его боссу.

– Монмуссо?

– Он приятель министра. Но твоя информация заслуживает доверия. Сегодня утром американцы передали нам досье на Сами Бухадибу. У них нет на него ничего конкретного, но они считают его потенциально опасным и рекомендуют установить за ним постоянное наблюдение.

Башня Cimenlta, Дефанс, департамент Верхняя Сена, Франция

Выйдя из лифта, он увидел секретаршу Сами Бухадиба. Она шла через огромный холл Cimenlta в узкой юбке, на высоких каблуках и широко улыбалась.

– У вас назначена встреча с месье Бухадибой?

– Нет, не назначена. Но мне абсолютно необходимо срочно с ним поговорить.

– Мне очень жаль, но месье Бухадиба взял отпуск на три недели.

– Это его плановый отпуск?

– Откровенно говоря, нет. Буквально позавчера он сообщил, что уезжает в свадебное путешествие. Мы даже не знаем, куда именно он отправился, поэтому не можем с ним связаться. Президент Монмуссо не слишком обрадовался, но, поскольку месье Бухадиба за четыре года работы ни разу не брал отпуск…

– Вы знаете его жену?

– Нет, что вы! Мы даже ни разу не слышали, что у него есть девушка!

Он доложил Ламбертену, что потерпел неудачу. Группа, посланная по парижскому адресу Сами Бухадибы, напрасно звонила ему в дверь. Консьержка подтвердила, что жилец уехал отдыхать. Брюно сидел в кабинете босса, когда тот получил сообщение от Рифата с рекомендацией обратить внимание на Бухадибу.

– Все верно, – сказал Ламбертен. – Утром я получил ту же информацию из Елисейского дворца. Как раз собирался ее с тобой обсудить.

– Вы можете объяснить, почему американцы обо всем узнают раньше нашего дипломата?

– Они делятся с ним кое-какой информацией, причем в половине случаев уже после того, как поставят в известность нас. Поэтому он у них в кармане. В тот день, когда он понадобится им для чего-нибудь серьезного…

– Не понимаю, зачем мы его там держим.

– Рифат считает себя расчетливым животным, как выражается один мой друг. Он болтает с американцами? Очень хорошо, главное, что мы об этом знаем. Мы давно догадались, чем он там занимается. Все вокруг ведут свою игру. Проблема только в том, чтобы установить, кто кем манипулирует. Рифат – двойной агент, хотя сам о том даже не подозревает. Он, кстати, единственный, кто об этом не подозревает. А когда заподозрит, будет уже слишком поздно.

– А что делать со стариком? Отправить туда группу?

– После того, что случилось, – слишком рискованно. Любая полицейская машина станет мишенью для новых нападений, и туда мгновенно слетится пресса. Первым делом необходимо обеспечить защиту вашего информатора. Сегодня же. В «Мандарине» ему оставаться нельзя. Ночью, в крайнем случае завтра утром мы должны переправить его в безопасное место. Звоните и приходите в любое время.

Улица Эспигетт, Пятый округ Парижа, Франция

Мы смогли выручить Брюно, которому требовалось срочно найти убежище для одного его информатора и протеже. Более того, по телефону он сказал мне, что этот парень для него – «как сын». Рим напомнила мне, что у нас на шестом этаже есть комната для прислуги. Там мы его в тот же день и поселили. Парень оказался длинным как жердь – под два метра ростом, настоящий баскетболист, – и с совершенно детскими глазами и детской повадкой. На носу – интеллигентские очочки. В общем, он производил скорее благоприятное впечатление. Рим ему искренне обрадовалась. Я подумал, что она нашла «приятеля».

В сложившихся неординарных и небезопасных обстоятельствах эта девчонка повела себя как опытная хозяйка дома. Я вспомнил наше знакомство, когда я возвращался к себе после посещения усыпальницы Сиди-Бу-Саида, а она за мной проследила. С тех пор эта юная дикарка успела подняться на несколько ступеней в науке соблазна – не исключено, предполагал я, что не без моей помощи. Тогда же у меня впервые мелькнула мысль, что она, возможно, – не просто идеальная копия Валентины.

Гарри с порога направился к книжному шкафу. Я спросил его, любит ли он читать, и он ответил, что да, читает понемножку, правда редко, но вот недавно закончил «Человека, который смеется» и «Анну Каренину» – две толстенные и довольно трудные книги, по его словам доставшиеся ему случайно. Рим рассказала, что я читаю ей отрывки из Полибия – историка, бывшего свидетелем падения Карфагена («моего города», уточнила она), а потом заговорила о Фортуне – богине удачи, которая по идее руководит каждым нашим шагом. Та же Рим предложила пригласить Брюно и Гарри на ужин:

– У нас остался кускус, а на закуску я приготовлю оладьи с тунцом. Гарри мне поможет. Ты не против?

За едой мы обсуждали загадочное исчезновение Сами Бухадибы, и Брюно показал мне фотографию его отца, сделанную автоматической камерой, – он получил ее из префектуры, из отдела по работе с иностранцами. Я вспомнил этого худощавого и всегда печального человека, состарившегося раньше времени; мы с ним познакомились, когда я руководил раскопками в Торбей-Парадиз, в двух шагах от Торбея – Большого Пирога, и прониклись взаимной симпатией. Между нами установились доверительные отношения, и Бухадиба много рассказывал мне о Сетифе, о его археологических богатствах и о квартале, где прошло его детство. Брюно предложил мне вызвать старика в мэрию Торбея под благовидным предлогом, например, сказать, что я изучаю возможности организовать раскопки на месте городских пустырей, которые он знает как свои пять пальцев: