АlshBetta - Созидая на краю рая [СИ]

— В которые нет доступа посторонним, — Каллен хмыкает и его руки немного расслабляются, пока глаза изучают удивлённое выражение моего лица.

— Если вы обсуждаете… что-либо, то зачем тебе я?

— Хочешь сбежать? — он открыто смеётся, побуждая меня открыть дверь. — Попробуй, посмотрим, что получится.

— Не хочу. Просто интересно… — пожимаю плечами, чтобы он убедился в том, что я говорю правду.

— Ален не сможет сопроводить меня. В прошлый раз на приёме была она, — Каллен продолжает улыбаться, а вот с моего лица улыбка мигом спадает. Мне становится страшно, потому что перед глазами возникает лицо Ален. Той самой убитой женщины, которая была в ресторане с Эдвардом в день нашей первой встречи. Её застывшие серые глаза оставили отпечаток в моей душе.

— Что она сделала? — спрашиваю опять же невольно, я даже не уверена, что хочу услышать ответ. Эдвард говорил в тот вечер, что она нарушила правила… Это какие же?

— Думаешь, твоё поведение заслуживает того, чтобы узнать это? — бронзовая бровь изгибается, отчего я теряюсь с ответом.

— Ясно, — вырывается из груди, после чего я быстро выдыхаю и перевожу взгляд в окно. Скорость, с которой мы едем, опять зашкаливает за сто восемьдесят, но мне до этого сейчас нет дела. Взгляд скользит по тонированному стеклу и деревьям, прятавшим свою шумную листву в ночной тишине. Всё засыпает ночью. Не слышно ни крика птицы, ни голоса зверя, ни даже ветра — мёртвая тишина. В этой давящей тишине и проходит наша поездка. Не знаю, куда смотреть — взгляд начинает расплываться от беспрерывной попытки уследить за ускользающими стволами и причудливой формы тёмными облаками.

Обвожу взглядом приборную панель, и голове рождается вопрос, на который очень хотелось бы получить ответ. Пытаюсь переосмыслить его, прежде чем задать, но у меня это плохо выходит. Решаю сначала спросить, а потом, если Эдвард ответит, обдумать.

— Почему ты выбрал меня? — наверное, не самое лучшее время, чтобы о подобном спрашивать. Неделя, две, три — вот тогда нужно. Когда я не буду привязана денежными счетами к клиникам, когда Тони будет здоров и когда моя жизнь наладится.

Отвлекаю Каллена от дороги. Глаза мужчины переводятся на меня, изучают каждый миллиметр моего лица в поисках того, о чём знает только он.

— Почему тебя это интересует?

— Я довольно критична к себе, — лепечу я, опуская взгляд. Насмешка срывается с губ Эдварда, заставляя меня поёжиться.

— Критика должна быть объективной! — произносит он, поворачивает влево и съезжает на противоположную часть трассы. Не могу понять, что может там быть — дорога начинает снова уходить в лес.

— Для меня слово «критика» подходит во всех смыслах! — упрямо продолжаю я, теребя пальцы друг о друга, в попытке осознать тему и смысл нашего разговора. А ещё успокоиться. Мне сейчас нужно всё моё спокойствие, собранное в теле. Чувствую, ночка предстоит та ещё.

— Я отвечаю на твой вопрос, а ты на мой, — предлагает Каллен и снова смеётся. Киваю головой в знак согласия. Что страшного он может у меня спросить? Сколько у меня было любовников?

— Ты необычная, — изрекает он, отвечая мне. — Довольно странная, но притягательная. В тебе есть то, чего я никак не могу разглядеть, хотя прекрасно знаю, что оно внутри тебя.

Качнув головой, осмысливаю его слова. Он даёт мне немного времени подумать, прежде чем задать свой вопрос, и я думаю. Думаю над его словами.

Необычная? — весьма странно. Что во мне необычного?

Странная? — возможно, даже скорее, точно, но в каком смысле он это имел ввиду?

Притягательная? — чем? Явно не красотой. Телом? Умением ублажать плотской любовью?

«В тебе есть то, что я никак не могу разглядеть…» — любопытно, потому что даже я не могу это увидеть. Что можно во мне найти подобного, кроме парадоксальной невезучести?

«… Прекрасно знаю, что внутри тебе что-то есть!» — что во мне есть? Почему я об этом не знаю?

Сколько же вопросов! Где же искать все эти ответы? К кому идти за ними, кого просить о них?

— Теперь я, — он выдёргивает меня из мыслей, и я скрываю недовольство за едва видным кивком головы. Он переводит взгляд на дорогу, делая вдох и петляя между вековыми соснами. Когда мы снова выезжаем на более менее укатанную дорогу, он задаёт тот вопрос, который собирался: — Зачем тебе деньги?

— Ты уже спрашивал, — пытаясь понять, зачем ему снова слышать ответ, произношу я. Голос предательски дрожит, что не укрывается от Эдварда — его боковое зрение подмечает каждую эмоцию, исходящую от меня.

— Меня не устроил ответ.

— А что ты хочешь услышать? — теперь говорю с долей яда. Силюсь придержать себя, чтобы ни наделать глупостей.

— Правду. Ложь мне не нужна.

— О какой правде идёт речь? Я же сказала: выкупаю дом отца!

— Я проверю кредитку, Белла, если тот час же ты не ответишь мне! — теряя терпение, рычит он. Сжимаюсь, вспоминая о немецкой клинике. У них есть все документы на Тони, договор со мной… Я действительно в безвыходной ситуации. Только вот правду я ему всё равно не скажу. Что придумать бы такого, чтобы он поверил?

— Не заставляй меня ждать, — грозится он, и его руки снова сжимают руль. Вздыхаю, опуская взгляд и всё ещё роясь в своём сознании.

Внезапный телефонный звонок спасает меня, и я перевожу взгляд на мобильный Эдварда, который он берёт свободной рукой и подносит к уху.

— Кларк? — незнакомое имя режет слух, и, сделав вид, что снова смотрю в окно, прислушиваюсь к разговору. Наверняка это запрещено, но страх ненадолго отступает.

Эдвард чертыхается после очередной сказанной фразы, гневно глядя на дорогу перед собой. Мы снова на трассе. Трассе за лесом. Фонари опять бьют в лицо. Неужели нужно было ехать сквозь деревья, а не далее по шоссе?

Впрочем, дороги я не знаю, поэтому меня мало волнует, как мы едем. Гораздо больший интерес сейчас влечёт меня к подслушиванию диалога мужчины.

— Нет! — почти отчаянный, злобный голос Каллена заставляет меня вздрогнуть. Машина резко сворачивает вправо, замирая у обочины. Эдвард выходит из своего автомобиля так быстро, что, только услышав хлопок двери, понимаю, что он исчез.

Смотрю в зеркало заднего обзора и вижу в нём как, меряя шагами гравий, Каллен кому-то что-то доказывает и наверняка кого-то проклинает.

Отрываюсь мыслями от Эдварда и разглядываю свою руку во тьме машины. Она кажется мне такой белой, что пугаюсь. Невольно на глаза наворачиваются слёзы, но вспоминая, что на мне макияж, сделанный часами усердной работы, быстро смахиваю их, промокнув глаза салфеткой. Думаю об Энтони. Снова ускользаю мыслями к моему маленькому солнышку.

Почему-то только сейчас осознаю, что через неделю он будет здоров. У него не будет риска на сердечный приступ, не будет риска на кардиогенный шок. Он будет спать ночами спокойно, и у него ничего не будет болеть.