АlshBetta - Созидая на краю рая [СИ]

Внезапный яркий свет врезается мне в глаза и, освещая дождь насквозь, знакомый автомобиль направляется в мою сторону. Не зная, что делать, говорить и думать, безмолвно замираю на месте.

Машина останавливается и замирает в точности как я, а через секунду тонированное стекло опускается вниз.

— Садись, — доносится тот самый баритон из недр «Мазды», и я, вздыхая то ли от облегчения, то ли от обречённости, тяну на себя холодную металлическую дверную ручку. Она поддается. Через долю секунды я уже в кожаном салоне чёрного цвета, освещённого неярким светом приборной панели.

Не сразу решаюсь перевести взгляд на Каллена. Он и вовсе не замечает меня, на полной скорости выезжая на оживлённую трассу. Едва машина оказывается среди других автомобилей, замки блокировки дверей громко щёлкают в темноте.

— Зачем это? — не понимая, спрашиваю я. Теперь уже смотрю на него. На лице — безразличие, но на губах — лёгкая усмешка. Взгляд живой, устремлённый на асфальт под колёсами. Мы едем слишком быстро, но на это и мне, и ему плевать. Сейчас ситуация слишком напряжена, чтобы беспокоиться о скорости.

— Чтобы ты не сбежала, — ухмыляясь, говорит он, и я вздрагиваю. Скорее от насмешки, чем от смысла данных слов. Необходимо было задуматься над вопросом: «А стоит ли бежать?» или «Правильно ли я делаю?» Но вместо этого я лишь качаю головой: какой смысл рассуждать о том, что было бы, если теперь я в салоне машины. Мне некуда деться.

И всё-таки непослушные губы выдают занимательный вопрос, быстро возникающий в голове:

— Кто-то пробовал? — если ответ утвердительный, людей глупее мне не найти.

— Думаешь, ты первая, кто едет со мной? — зоркий изумрудный взгляд на миг впивается в меня, и я чувствую, как сбивается дыхание. Впрочем, это длится всего пару секунд, а затем Каллен снова обращает взгляд на ночную дорогу.

— Вряд ли. Скорее уж самая парадоксальная. — Хмыкаю себе под нос достаточно тихо, но чуткий слух Эдварда улавливает мой даже самый прозрачный и невесомый шёпот.

— Предупреждаю сразу: от меня не убежишь. Я найду тебя где угодно и даже достану из-под земли, если понадобится.

— Я не собираюсь бежать, — хмуро улыбаюсь, пряча за натянутой улыбкой робость. Я храбрилась целый день, оставаясь наедине с сыном, но теперь всё сложнее держать себя в руках. Приходится лишний раз вспомнить, для чего я вообще здесь оказалась.

— Какое предложение? — следующий вопрос, который я задаю, звучит уверенно, хотя и слегка надменно.

— Приедем, узнаешь, — он хитро улыбается, и в этой улыбке проскальзывает нечто такое дьявольское, что заставляет мурашек целым роем окутать моё тело. Мокрая одежда высыхает в машине, хотя дождь за окном не перестаёт лить. Она прилипает к телу, и я чувствую себя ещё более некомфортно. Хотя, куда уж там…

— Куда мы едем? — спрашиваю скорее машинально, чем осмысленно. И всё же интерес к его ответу имеется, и не малый.

— Я сказал, узнаешь, Белла, — резко повторяет он, отчего я мигом затыкаюсь. Не люблю злить опасных людей. Несомненно, Эдварда я отношу именно к этой категории. Можно даже с пометкой «Чересчур опасно!»

— Запомни два основных правила на будущее, — холодно сообщает он, лавируя между машинами, мешая другим проехать перед ним. — Правило первое: я не повторяю дважды. Ты слушаешь один раз. Если не услышишь — твои проблемы.

Вздыхаю, удивлённо глядя на него. У меня нет ни слов, ни даже мыслей, которые соответствовали бы грамотному ответу на подобные изречения.

— Правило второе, — тем временем продолжает Эдвард, резко сворачивая на какую-то лесную дорогу. Я впиваюсь ногтями в кожаное сиденье, стремясь удержаться и не удариться головой об стекло. Звук дождя теряется за мрачностью леса. Вокруг — ни огонька. В такой темноте голос Каллена кажется до безумия пугающим и угрожающим. Вздрагиваю, слыша баритон вновь, и пытаюсь, согласно первому правилу, прислушаться: — Как я сказал — так и будет. Мои приказы и указания не обсуждаются!

Невольно вспоминаю сегодняшнее утро, когда дискутировала с ним по поводу времени встречи. Что же, я своего добилась. Теперь о подобном придётся забыть.

— Откуда ты знаешь, что я соглашусь? — мне действительно хочется это знать. Он говорит с такой непоколебимой уверенностью в себе, что на миг я восхищаюсь этим, но уже через пару секунд ненавижу эти его черты. Как можно при такой красоте быть таким моральным уродом? Вот чёрт, я знакома с ним меньше двадцати четырёх часов!

— Ты согласишься, — ухмыляясь самому себе, будто восхваляя собственную персону, произносит Эдвард. На это утверждение у меня ответа нет. Он прав. Я соглашусь. Соглашусь на что угодно, насколько угодно — лишь бы он мне исправно платил. Столько, сколько обещал. Двадцать тысяч за неделю. То есть, мне необходимо пробыть с ним как минимум пять недель. Прекрасно! Белла, ты попала!

Отворачиваюсь к окну и рассматриваю стекающие по стеклу дождевые капли. Они бегут достаточно быстро, сталкиваются друг с другом и останавливаются. И только сливаясь в один поток, несутся дальше вместе. Бок о бок.

За окном настоящий лес. Вижу очертания сосен и елей. Темнота мешает всё рассмотреть в полной мере. Инстинкт самосохранения начинает подсказывать, хотя нет, истошно вопить: «Бежать, не оглядываясь!».

Я нервно улыбаюсь собственной глупости, на что Каллен, пристально за мной наблюдающий боковым зрением, удивлённо хмыкает:

— У тебя психоз?

— В каком смысле? — теперь я перевожу на него взгляд, смотря прямо внутрь его тёмных зрачков. Зелёные ободки будто бы светятся, как у кота. Наверное, я действительно схожу с ума.

— От страха. Тебе страшно, — он говорит это так медленно, что я невольно забываюсь. Такое ощущение, что от ужаса других он получает какую-то жизненную энергию. Словно инопланетяне в старых фильмах. Полагаю, он вампир, раз уж судить по монстрам из кинематографа — высасывает всю кровь из тела… Его зубы идеально подошли бы для этого. Острые и белые. Какой убийственно красивый монстр…

— Я не боюсь тебя, — ухищрённой смелости хватает только на это. Говорю, пожимая плечами, будто действительно так думаю. Отец научил. Он говорил, что если показывать страх, то тебя ударят по самому больному — твоим личным демонам ужаса. Попадут, и ты распадешься на части. С тех пор, я ни перед кем не освещаю своих кошмаров. И перед Калленом не собираюсь. Единственная моя забота, по случаю которой я здесь — мой сын.

По сравнению с животным страхом потерять Энтони, жалкое опасение перед Эдвардом кажется детской выдумкой.

— Не боишься? — он хитро улыбается мне, видя насквозь. Отвожу взгляд, кивая и снова пожимая плечами. Страшным усилием воли мне удаётся продолжать смотреть в окно, в то время, как сидящий за рулем мужчина прожигает меня малахитовыми глазами буквально до костей. Чувствую в нём и похоть, и какую-то насмешку. Или это не насмешка? Почему-то мне кажется, что это то, о чём я пока не догадываюсь. Быть может, скрытое сожаление или тайный страх?