АlshBetta - Мужчина без чести [СИ]

Эдвард больше не кричит ночами и не сжимает подушки. Прижав к себе Беллу, всегда обнимающую его особым образом — одна рука на талии, а вторая — на шее, — спит до самого утра. И хоть сны бывают спутанными, страшными, вынуждают проснуться и даже сжать зубы от воображаемо-реальной боли, девушку они не тревожат. Эдварду удается ее не тревожить.

А еще немаловажным фактом достижений является постоянная сухость простыней. Травки тому виной или концентрация на спокойном и здоровом сне жены — неизвестно. Просто факт. И просто до ужаса приятное ощущение.

Обед готовит Белла. Он не умеет, а поэтому прежняя обязанность остается на ней. В выходные, сразу после выписки, когда жене надлежало больше времени провести в постели, чем на ногах, благодаря кулинарному сайту и двум «первым блинам» Каллену удалось-таки сварить более или менее съедобную кашу. И миссис Каллен честно, без отвращения, ела ее. Но когда «срок» вышел, сразу же вернулась к плите.

Теперь она не пропускает нужные приемы пищи в своем рационе и с тем же рвением, с каким Эдвард следит за ней, вынуждает есть его самого. Без отговорок и обсуждений.

В принципе, принимая все это во внимание, можно сказать, что жизнь налаживается. Даже Каллен это признает. Но все же мучается вопросом: а надолго ли?..

Понедельник — день X — приходит вместе с дождем и мокрым снегом. На улице темно, горят фонари, светят в окно с прозрачными капельками фары машин… Эдвард лежит в кровати, на широкой подушке, едва ли не с ненавистью глядя на мигающий будильник. На цифры на нем, намекающие, что пора вставать.

Сегодня мало помогло даже успокоительное — волнение чересчур велико. Каллена в прямом смысле слова бросает в дрожь при мысли заново окунуться в офисную жизнь и увидеть, почувствовать рядом десяток других людей. Коллег. Мужчин.

Проворочавшись всю ночь с боку на бок, он не чувствует себя отдохнувшим. Скорее наоборот.

Хочется послать все к черту, зарыться под одеяло и, крепко сжав руку Беллы, проспать как минимум до полудня…

Но та же рука — маленькая, с красивыми пальчиками — напоминает, почему это невозможно. И ради кого стоит попытаться вырвать острые иглы сомнений из сердца. Все-таки, кто бы и что ни говорил, одна ночь может кардинально поменять жизнь. Расставить все по местам с завидной скоростью, жесткостью и четкостью. Что бы уж наверняка…

Эдвард глубоко вздыхает.

Эдвард расправляет плечи.

— Ммм, — Белла, все-таки потревоженная его движениями, приникает к правому боку. С мягкой сонной улыбкой, не раскрывая глаз, целует в щеку.

От нее пахнет ванилью и свежими простынями. От нее пахнет домом, в который всегда хочется вернуться. Мужчина тут же расслабляется. Неосознанно, но, как оказывается, с большим удовольствием.

— Доброе утро, — говорит он, погладив каштановые волосы возле своего плеча.

Белла, дважды моргнув, немного выгибается и открывает глаза. Сон еще крепко держит их, но забота, просочившаяся наружу, очевидна. И тепло.

— Доброе, — нежно отвечает она.

— Мне пора…

— Уже? — она удивленно оглядывается вокруг, хмурясь от предрассветной темноты комнаты. — Еще рано…

— Половина восьмого, — квадратная цифра с тупыми краями умудряется порезать. Больно.

— Ладно, — Белла нехотя отстраняется назад, на свою половину кровати, и в который раз побуждает Эдварда на борьбу с преступным желанием остаться. Теперь уже сводящим с ума своей несбыточностью.

— Я не хочу уходить, — поддавшись внезапному порыву, едва слышно докладывает он. И тут же на себя злится.

А вот Белла, несмотря на сонливость, тут же приходит на помощь. Будто специально заготовила фразы для такого развития событий.

— А как же компания? Без своего вице-президента? — улыбается. Даже в сумерках видно, как красиво.

— Компания… — многозначительно протягивает мужчина, но, так и не найдя подходящих и весомых аргументов, замолкает. Оставляет фразу незаконченной.

Девушка расценивает это по-своему. Возвращается на прежнее место. И без стеснения, с любовью, похожей на детскую — самую искреннюю, — занимает всю грудь мужа, крепко-крепко обнимая его. Как того медвежонка, без которого не могла заснуть в пять лет и которого считала самым драгоценным своим сокровищем.

— У тебя все получится, — четко, хоть и мягко проговаривает она, — мы с Талисманом даем слово.

— С Талисманом? — Эдвард удивленно изгибает бровь, укладывая свои ладони поверх спины жены.

— С сероглазиком, — объясняет она. Посмеивается.

И этого — ее смеха, ее поддержки, ее слов, подкрепленных услужливой памятью, щедрой на воспоминания, — оказывается достаточно. Потратив еще минуту, чтобы насладиться приятным моментом, Эдвард откидывает одеяло, поднимаясь с кровати. Оборачивается к жене, с интересом наблюдающей за ним с мягкой подушки. Задумчиво проводит пальцами по заросшему подбородку и щекам. Щурится, хитро блеснув посветлевшими серыми глазами:

— Ты случайно не знаешь, где моя бритва, Изабелла?

— Эдвард!

Он широко улыбается, когда видит его в дверях, и поднимается из-за стола, оставляя на деревянной поверхности дорогую ручку цвета платины.

Он идет ему навстречу, позабыв о сообщении на автоответчике, непроверенной почте и не разобранных документах, которые следует сдать к обеду. Пока все это не столь важно.

В его образе ничего не изменилась: та же идеально выглаженная рубашка цвета мокрого асфальта, блестящие запонки и брюки со всеми полагающимися стрелками. От него пахнет приятным мужским парфюмом, намекающим на благосостояние, но неприглаженные соломенные волосы, доходящие почти до плеч, едва ли не взлохмаченные, придают каплю неопрятности. Не сочетаемое сочетаемо в этом человеке. И он это знает.

Кабинет Босса — или же генерального директора, или же Капитана, как когда-то на каждом углу твердила его секретарша — ныне жена — Стелла, — находится на верхнем этаже высокого стеклянного офисного здания. Прозрачный лифт довозит до него за минуту, и столько же требуется, чтобы спуститься. Но по виду, открывающемуся из окон, — здесь они прямоугольные, широкие, практически во всю стену — такого не скажешь.

Сам кабинет выполнен из деревянных темных панелей, ярко контрастирующих со светлым напольным покрытием. Опять же — продуманная несочетаемость, воплощающаяся в идеальный дизайн. Стол большой и деревянный, сделанный на заказ, с круглыми ножками и широкой столешницей. На нем всегда умещается кипа бумаг, сродни архиву, и Элиот говорит, что именно за это и любит его. Боссу нужно много места, и у Босса много обязанностей. Пятачок как у секретарши — не годится.

Возле стола два черных кожаных кресла — для посетителей — и одно офисное, такое же широкое и большое — для самого мистера Паркера. У него удобный подголовник и приятные на ощупь подлокотники.