АlshBetta - Мужчина без чести [СИ]

Белла стискивает зубы. Белла, приняв то, что рядом Каллен, обмякает.

— Ты раньше…

— Так получилось.

Быстро-быстро кивает. Выпускает из крепко сжатых пальцев травинки, собираясь подняться.

— Обед почти готов, я сейчас поставлю в духовку…

Эдвард помогает ей. Поддерживает под локоть, давая опору. Смотрит снизу вверх, хмурясь при виде слез. Но пока ничего не говорит. Не хочет расстраивать еще больше.

Белла действительно идет к дому — здесь меньше ста метров, — на ходу стирая соленую влагу. Ее спина подрагивает, тонкий сарафан от ветра то и дело метается из стороны в сторону.

Эдвард встает следом, намереваясь идти за женой, как она останавливается. Нерешительно, низко опустив голову. Сжимает ладони в кулаки. Оборачивается.

Огромные карие глаза наполнены болью. Неизмеримой, непонятной ему болью, которая водопадами течет наружу.

— Белла…

Однако пресекая все его попытки подойти, в два раза быстрее, чем приходят такие мысли, девушка сама, бегом, бросается к Каллену. И что есть мочи обнимает его, притягивая к себе. С отвратительной ему безутешностью плачет, мотая головой на любые расспросы.

В конце концов, истерика, конечно, приходит к логическому завершению. Откинув папку с бумагами на край одеяла, Эдвард сидит на нем, устроив Беллу у себя на коленях и прикрыв ее голые плечи наскоро снятым пиджаком. Гладит и перебирает каштановые волосы. Изредка наклоняясь к ним, целует жену. Со всей нежностью, какую хочет выразить.

Это не остается незамеченным. Она говорит.

— Элис позвала нас в Вирджинию.

— На выходные?

— Да, — Белла покрепче стискивает пальцами его руку, отданную ей в распоряжение.

— Ты плачешь из-за этого?

Девушка жмурится. Изворачивается на его коленях, ложась так, чтобы посмотреть в глаза. И, сморгнув остатки соленой влаги, кивает.

— Я не могу ее видеть, Эдвард…

— Элис? — тот удивленно изгибает бровь, припоминая все рассказы Беллы о том, как сильно они с сестрой сдружились в колледже. Не разлей вода.

— Нет… Ирму.

И тут же, словно бы сказав что-то непозволительное, морщится, как от боли, поджав губы.

— Белла…

— Я знаю, что это ужасно, — признает она, сильно волнуясь и уже снова начиная плакать, — это так ужасно, Эдвард… но я не могу. Я больше не могу. Мы говорили по скайпу час назад, и я видела, видела эту девочку, видела, как Элис ее любит, и я… а у меня… у меня так никогда не будет!

И все, предел преодолен. Сдерживание отошло назад. Снова слезы.

— Я не могу видеть ее детей, gelibter, — стонет миссис Каллен, поражаясь святотатству звучания своих слов и жестокости, что в них таится, — я не могу видеть мамочек…

Второй раз Белла вскрикивает, правда, придушенно, когда думает, что муж отстраняет ее от себя. Как испуганный ребенок крепко-крепко держит его, не желая отпускать. И только уверившись, что Эдвард всего лишь хочет устроить ее на своем плече, позволяет. Обессилено приникает к нему, тихонько всхлипывая.

— У нас все получится, — тем временем, целуя каждую слезинку, оказавшуюся в достаточной близости для него, обещает мужчина, — и дети, и внуки… у нас все с тобой получится, Мамочка.

— Не надо, пожалуйста… не надо…

— Белла, у тебя будет ребенок. У тебя будет столько детей, сколько ты захочешь. Я обещаю.

Эдвард поправляет филатху. Эдвард улыбается.

Свою веру передает жене поцелуем. Легким, невесомым, но перерастающим по ее инициативе в глубокий, едва ли не отчаянный.

— Я люблю тебя…

Что самое неожиданное, свое обещание Эдвард сдержал — он всегда верил, как ни странно, что дети будут. Будут обязательно. Однажды. А если нет, знал, какими еще путями можно их получить…

Но важно в маленькой вспомнившейся истории не это. Важно то, что Белла справилась. Она взяла себя в руки в тот день, глубоко вздохнула и, полежав еще немного в его объятьях, вместе с Эдвардом набрала сестре. Согласилась приехать. И даже улыбнулась.

Ей было так больно, что не передать словами. При всей любви к Элис, при всей любви к маленькой племяннице, больно. Там, в Вирджинии, старательно делала вид, что все хорошо. Но ночью после возвращения… Эдвард никогда не видел, чтобы жена так плакала. В тот день, похоже, ее горе достигло апогея.

А сегодня его апогей. И сегодня ему, стиснув зубы, тоже надо решиться на какое-то время забыть обо всем случившемся. Просто необходимо, как бы тяжело ни было.

К вечеру Элиот ждет отчета.

К завтрашнему утру нужен план работы.

А в среду — совещание.

На постепенное вливание обратно в коллектив нет времени. И не было. Браться за все надо прямо сейчас.

Насилу остановив истерику, Эдвард встает с пола. В сотый раз жалеет о том, что не взял с собой успокоительных капель, но тут же находит другое успокоительное. И произносит его вслух, прислушиваясь к мелодичному звучанию имени:

— Изабелла.

Усмехается — ее немое присутствие очевидно. Так же, как и вера в него. Так же, как и борьба за него.

— Изабелла.

Активируя смыв и прополаскивая рот, Эдвард внимательно смотрит на себя в зеркало, подмечая, что слезных дорожек нет, глаза не опухшие и кожа не такая уж и белая. По крайней мере, не смертельно. По крайней мере, жить можно.

— Изабелла.

Глубокий вдох.

Выдох.

— Изабелла, — и снова вдох.

Все, пора.

Дверь открывается, выпуская мужчину из уборной.

Двумя часами позже, когда мысли о Броуне и его команде задвинуты на задний план, когда горький привкус желчи во рту уничтожен мятной жвачкой и третья кружка чая от услужливого Леона остывает на красивом маленьком блюдечке, Эдвард чувствует себя человеком. Второй раз за весь день — приятное чувство.

Впереди маячит возвращение домой, к Белле, теплая постель и ласковые объятья. Она улыбнется, когда его увидит, и не будет плакать. Она с нежностью поделится ощущениями долгожданной беременности. Ну не лучшая ли это награда за все, что было? А тот «комочек», как она ласково его называет, тот ребенок, что под сердцем — за все будущее? Вполне справедливая оценка.

На часах половина пятого, и Эдвард ждет звонка от Элиота. Заканчивает с кое-какими планами, с удовольствием отмечая, что работа как-никак дает отвлечься, если взяться за нее. Все-таки он правильно сделал, что выбрал свой путь. Вряд ли стоматологическая карьера привлекала бы его больше маркетинга.

Звонит мобильный. Звонит на дальнем конце стола, под кипой бумаг, подсвечивая их дисплеем. Эдвард подумывает о том, что Белла-таки не выдержала и решила позвонить, не глядя на их утренний договор в лифте, но номер оказывается не жены, хоть и знакомый.

— Мама? — удивленно зовет Каллен, откладывая ручку и с интересом глядя на рабочую заставку ноутбука.

— Привет, милый, — смущенно отзывается Эсми, — ты не очень занят?