Паскуале Ферро - Запахи моих воспоминаний

Меня всегда интересовала жизнь бездомных, когда мне случается встретить их, я пристально смотрю на них и иногда слышу в свой адрес: «Пошел в жопу! Чего уставился?».

И вот я стал одним из них, я часто спал в машине или в приюте, я бродил по городу с пластиковым пакетом, в котором у меня были носки, трусы, зубная щетка, все остальное я держал на фабрике, где иногда тоже ночевал. Я сильно похудел, у меня была неухоженная борода, часто я проходил мимо знакомых, которые почти никогда меня не узнавали, а чтобы заснуть, я выпивал пива или вина.

Я решил продать все, что у меня было, а потом. а что будет потом, я придумал бы после.

Я перегнал машину в Милан, я не мог содержать ее, поэтому пришлось продать и ее. После этого я остался на несколько дней в доме у Стелвио, немного пришел в себя, он был очень терпелив, я понимал, что было непросто терпеть мою меланхолию. Однажды утром мне позвонила сестра и сказала, что директор компании, в которой я работал, разыскивал меня. Я связался с ним, он сообщил, что у них очень много работы, мы договорились, но я уже продал машину и не знал, как мне быть?

Мне помог Стелвио, и я опять начал работать, я снова взял в руки свою жизнь. Но у меня были проблемы с жильем, я пошел к семье, которая снимала мою квартиру, объяснил сложившуюся ситуацию, они запросили у меня восемь миллионов лир, чтобы уехать оттуда, и еще два месяца хранить их мебель. Восемь миллионов? Откуда мне их взять? И меня еще раз спас Стелвио. На несколько месяцев в моем распоряжении было спальное место, ванная и все это посреди нагромождения мебели по всему дому. Со временем все пришло в норму, семейство нашло другую квартиру, и я, наконец, смог привести свой дом в порядок, я больше не пил пиво, чтобы заснуть, и продолжал каждый день писать Лино, я уже даже привык к этой мучительной переписке.

Возможно, эти строчки не смогут даже приблизительно передать весь тот ад, что я пережил тогда, я просыпался среди ночи от собственного крика, во весь голос умоляя о помощи, но никто меня не слышал, а самое страшное, что я осознавал, что был очень близок к полному помешательству, я пытался сопротивляться этому состоянию, а потом еще мне приходилось считаться с моим одиночеством, ведь страдания отдаляют даже самых дорогих друзей, которые не хотят выслушивать твои горести, сдобренные слезами.

«Чего хотят эти слезы, льющиеся из моих глаз, скользящие по моему лицу, затекающие ко мне в рот, просачивающиеся через зубы, по языку, к самому сердцу. Чего им надо от меня?». Я задавался этим вопросом, глядя на себя в зеркало, и смеялся, смеялся.

Восемь месяцев, прожитых в бреду, потом однажды ночью мне приснился Лино, он говорил со мной, был очень веселым, шутил, а вокруг нас радостно лаяли, виляющие хвостами собаки. Я навестил маму и рассказал ей про сон, она промолвила только два слова: «Лино выйдет». Вечером я пошел на работу, мне позвонили и сообщили об освобождении Лино. На некоторое время я потерял дар речи, затем отправил домой всех работниц и остался один. Потом я сел в машину и приехал домой к Лино. В те полчаса, что я был в пути, я осознал, что значит счастье: я ехал со скоростью тридцать километров в час, я хотел как можно дольше насладиться этим моментом. Когда я был уже рядом с домом, то оставался в машине еще несколько часов, потому что моим единственным желанием было, чтобы это ощущение никогда не покинуло меня.

Наша встреча? Молчание, абсолютное молчание, мы только смотрели друг на друга. Спустя месяцы справедливость, наконец, восторжествовала.

«Полностью оправдан за непричастностью к делу».

Это испытание помогло мне понять, что я действительно люблю этого парня, и здесь надо упомянуть Стелвио, которого я бросил, но мы остались прекрасными друзьями. С Лино я провел годы, волшебные годы, я любил его больше жизни, часто посреди ночи я смотрел на него спящего. А потом все закончилось. Он вынудил меня оставить его, и я опять оказался наедине с мучительными фантазиями, в которых мы вместе встречали нашу старость, хотя я никогда по-настоящему не замечал, насколько мы были разными.

Когда я расстался со Стелвио, я почувствовал также необходимость заняться чем-нибудь другим, с обстановкой на фабрике было связано слишком много тяжелых воспоминаний.

Я выставил ее на продажу, и вместе с двумя приятелями мы занялись новым делом. Мы открыли гей-сауну только для мужчин, первую на всем Юге. Еще один вызов, брошенный на пороге сорокалетия, а посему достаточно рискованный, ведь, если бы у нас ничего не получилось, других бы возможностей у меня уже не было. Но, напротив, я работал плечом к плечу с каменщиками, таская строительные материалы, с огромным трудом выпутывался из клубка бюрократических проволочек и длинных очередей из одного кабинета в другой. И после месяцев и месяцев сражений мне удалось произвести на свет Blu angels, первую гей-сауну на Юге.

Голубые ангелы.

Я выбрал это название неслучайно, потому что ангелы, архангелы всегда присутствовали в моем детстве. Я обращался к ним после пережитого над собой насилия всех тех мужчин в машинах, я разговаривал с ними в моменты печали и растерянности, в минуты одиночества. Для меня стало большим завоеванием открыть это заведение, в которое было вложено столько мечтаний, желаний, пота. Работа, которая мне очень нравится, доставляет огромное удовольствие, дает возможность познакомиться с разнообразными характерами посетителей. Посетители, мужчины из разных социальных слоев, иногда очень красивые, но не той эфемерной, внешней красотой. Их милая красота в смущенном взгляде и в растерянном виде застенчивого пугливого ребенка. Их доверие ко мне приносит необычайное наслаждение, когда они рассказывают о своих переживаниях, о жизни, о том, как они воспринимают свою сексуальную ориентацию. Часто я задерживаюсь с ними, стараюсь дать какой-нибудь совет. Я испытываю к ним необычайную нежность, когда порой они засыпают прямо на розовом диване в большой розовой гостиной, и, когда я смотрю на них, они кажутся мне похожими на ребят, уставших от долгих игр, на воинов, обессиленных сражениями, на животных, измученных охотой. Каждый из них индивидуален при общей схожести и одинаковый во всем разнообразии.

Но, к сожалению, я также лицезрел гнусных и беспричинно злых типов. По счастью, мой жизненный опыт научил меня защищаться от злости, поэтому многие считают меня особенным, мужественным, раз я смог организовать подобное дело. Я не чувствую себя ни героем, ни храбрецом, но результат предпринятого ясно доказывает мою правоту, я счастлив от сделанного выбора, который удачно реализовался.

Очень часто их истории отсылают меня к пережитому в детстве насилию, к пощечинам, которые я получал за то, что не подчинялся желаниям бессовестных мужиков, за то, что боялся потерять жизнь.