Татьяна Виноградова - Непростые истории 3. В стране чудес

Оно дышало сильно и часто. Я почувствовал запах из пасти, не горячий, а затхлый, как из пустого погреба. Оно на меня посмотрело. Глаза были чернее шерсти. Взгляд обжигал таким голодом и тоской, что меня затопила жалость. Я подобрал картонку с едой:

«На, ешь!»

Еда исчезла вместе с картонкой, мгновенно, бесшумно. Её будто всосало в огромную пасть чудовища. Через мгновенье оно подняло морду и посмотрело на меня. Я уловил его мысль:

«Я голоден, очень голоден».

Оно кинулось на меня. Не ожидая нападения, я отпрянул, но пасть чудовища с белоснежными зубами неимоверно раскрылась и охватила меня всего. Я увидел на миг жёлтое небо с быстро несущимися чёрными облаками, голые камни с рассыпанными на них сухими костями, услышал лязг челюстей, смыкающихся вокруг, и потерял сознание.

Я лежал у мусорных баков и не мог шевельнуться. Ни один мускул не слушался, только голова мыслила ясно. Вспомнив картину холодной пустыни, наверное, родного мира чудовища, я содрогнулся. И тут услышал голос внутри себя. Голос сказал:

– Я был голоден и съел тебя. Сейчас я в тебе, в твоём мире, а ты во мне. Ты мне ещё нужен, и потому ты живой. Встань и пройди мимо Стража порога к себе в квартиру. Мне туда самому не пролезть, а вместе она нас пропустит. У меня с этой дрянью старые счёты. Пока что я слишком слаб, чтобы с ней разобраться. Потом, может быть, когда окрепну. С твоей помощью, человечек. Сейчас я возвращу тебе контроль над телом. Но не вздумай своевольничать. Я раскушу тебя, как конфету, высосу энергию. Да, мне придется искать новое тело, но ты умрёшь. Слушай меня, и поживешь ещё. Ты меня понял?

– Да, я понял тебя. Но кто ты и что собой представляешь?..

– Не твоё дело. В моём мире я – бог, но там не осталось жизни. Мне там нечем питаться. Подчиняйся и не задавай лишних вопросов, если хочешь продлить своё существование. И помни – меня невозможно обмануть. Я слышу все твои мысли. Ну же, иди! И держись от богини подальше.

Я с трудом встал. Болело всё тело, будто меня долго били, но мышцы кое-как слушались. Когда я открывал калитку, то увидел, что у девушки из папье-маше несколько лишних рук, и в каждой сверкает оружие. Она повернула ко мне голову и, казалось, ждала только сигнала к действию – слова или мысли, возгласа, крика, просьбы о помощи. Но я малодушно опустил глаза и прошмыгнул в комнату. Мне элементарно хотелось жить и не хотелось умирать.

В квартире паразит повел себя, как настоящий оккупант. Отобрав у меня управление телом, он стал обжираться. Через короткое время холодильник опустел. Меня удивляла прожорливость паразита. Наверное, в своём мире он сейчас раздулся, как шар. Еда исчезала, едва мои руки подносили её ко рту, и мне ничего не доставалось. Вот уж, действительно, по усам текло, а в рот не попало!

Чудовище, не оценив юмор, пообещало оставлять и мне немного еды, чтобы я мог продолжать существовать и кормить его. Я задумался.

Умственные способности моего нахлебника не показались мне большими. Это каким же нужно быть тупым и жадным, чтобы уничтожить собственную кормовую базу, население целой планеты? Получалось, что мне придётся теперь на постоянной основе кормить этого паразита. Даже не важно, кто он – астральная пиявка, ментальный крокодил или иная тварь, но терпеть его всю оставшуюся жизнь не входило в мои планы. Я подумал, что при должной настойчивости и изобретательности смогу совершить самоубийство…

«Но-но, не балуй!» – услышал я мысленный окрик. Меня скрутило судорогой. Все мышцы завязались в сумасшедший клубок, и я, наверное, заорал бы от чудовищной боли, но гортань и язык тоже не слушались.

«Отпусти, идиот, ты же меня убьёшь!»

«Да, убью в любой момент! Но не по твоей, а по моей воле. Ну что, не будешь думать о самоубийстве?»

«Не буду. Отпусти же!..»

Он ослабил удавью хватку. Я осел в кресле, как проколотый шарик. Следовало придумать что-то совсем другое. Но что?

Обратиться к богине я точно не успею. Тварь убьёт меня раньше, на полуслове. Потом, наверное, непобедимая Дурга его зарубит, но мне от того будет не легче.

И ведь я сам, дурачина, трижды призвал демона, называющего себя богом! Не иначе, он подкинул мне это желание. В другой раз следует быть осторожней с желаниями. Только будет ли у меня теперь другой раз?

Что же может повредить разумному неуязвимому паразиту, находящемуся внутри жертвы? Слышащему её мысли? Разве что более высокие вибрации, энергии, чем те, что он способен переварить…

На подлокотнике кресла я привычно нащупал пульт от стереоустановки и нажал кнопку «Вкл». Комната наполнилась неясными шумами, потом наступила тишина. Прямая трансляция, подумал я. Господи, сделай так, чтобы оно не выносило музыки!

– Что ты задумал?.. – начало чудовище, но тут вступили струнные.

***

Много раз до того я слушал Девятую симфонию Бетховена, но никогда – с такой страстной радостью. Я упивался знакомыми звуками, и гармонии промывали меня, как благодатный поток. Квартирант мой несколько раз вякнул что-то типа «прекрати», но потом замолк. Я чувствовал, как музыка проходит через меня и через него, необратимо нас изменяя. Да, это было именно то, что надо.

Бетховен расправлял мне плечи, заставляя забыть о моём положении, добавлял роста и сил. А паразит становился все мельче и тише. Он уже не угрожал, а только кивал, соглашаясь со всем и повторяя «ещё, ещё!»

В перерывах между частями симфонии я читал ему наизусть стихи, по большей части Пушкина. Пушкин его размазывал по канатам. А финальная часть Девятой, «Ода к радости», просто уничтожила.

Я сам не понимал уже, где нахожусь. Музыка поднимала и уносила в небесные чертоги Элизиума, о которых грезил Бетховен. Ликование и радость волнами укачивали меня.

Пришел в себя я от тишины. Компакт-диск закончился. Не в силах слушать сейчас что-то другое, я выключил радио.

***

– Хозяин, а хозяин?

Робкий голос в голове так не походил на грубый рык, что я не сразу обратил на него внимание. Кажется, мы поменялись ролями. Что ж, попробую говорить с ним тоном главного.

– Ну, чего тебе?

– Что это было, хозяин? Я никогда за всю жизнь не пробовал такого прекрасного блюда!

– Это музыка. У нас, на Земле, её много.

– А ты накормишь меня ещё прекрасным? И тем, другим, где «я помню чудное мгновенье» и «я вас любил любовь ещё быть может»?

– Накормлю, – пообещал я, – если будешь хорошо себя вести.

– О, я прекрасно буду себя вести! Я тебя больше не побеспокою, только корми меня своей чудесной едой!

Хорошо, что я помню много стихов.

После Пушкина нас ждут еще Лермонтов, Блок, Пастернак…

Да, и обязательно заказать абонемент в филармонию!

Нужно заботиться о правильном и полноценном питании домашних питомцев. Тем более – демонов. Особенно – внутренних демонов.