Маргарет Грэм - Истерли Холл [litres]

Леди Вероника встала. Эви тоже. Остальные смотрели друг на друга и оглядывались на чайную комнату.

– Пожалуйста, продолжайте, – произнесла леди Вероника. – Я не хочу, чтобы это стало всем известно.

Когда они решительно, но без спешки направились в чайную, леди Вероника сказала Эви:

– Может быть, вы проведете леди Маргарет вниз, за уши, если хотите, а я поговорю с посетителями.

В чайной находились несколько семей. Они стояли рядом со столом с закусками и выглядели так, будто в них ударила молния. Трое молодых людей уставились на белые перья, которые им явно вручила леди Маргарет. Эви обошла стол и крепко взяла ее за локоть. Леди Маргарет оказала сопротивление. Молодые люди бросили перья на стол, словно они были раскаленные. Леди Вероника обратилась к ним:

– Я очень сожалею о том, что произошло.

Эви тихо сказала на ухо леди Маргарет:

– Если вы сейчас же не пойдете со мной, я вас ударю, и очень сильно.

Женщина прошла с Эви через зал к зеленой, обитой сукном двери, вся ее фигура демонстрировала неповиновение. На кухне Эви толкнула ее на табуретку и прошипела:

– Как вы, черт побери, посмели?

Мод подошла к двери моечной с тряпкой в руке и смотрела на них, открыв рот.

– Так нам сказала Кристабель. Белые перья, сказала она, должны быть переданы всем мужчинам призывного возраста, если они не в военной форме. Это наше новое дело. Мы покажем, что готовы получить право голоса благодаря нашей работе для победы.

Леди Маргарет побледнела, но была полна решимости.

Энни за столом вязала зеленые шапочки для солдат, а на плите варился суп из белой фасоли для молоденького солдата. Последние два дня он совсем не мог есть, но теперь вдруг ему захотелось такого супа, как дома готовила его мать. Энни спустила несколько петель.

Эви заговорила со злостью:

– Так, значит, вы хотите, чтобы все шахтеры ушли из шахт, все рабочие были убиты на фронте, а все те, кто выздоравливает и кто находится в отпуске, расхаживали в военной форме? И вы, тупица, собираетесь до конца своих дней исполнять все, что вам говорят? Интересно, как вы собираетесь доказывать, что можете заниматься политикой, если верите в такой бред? И как вы предлагаете управлять страной без мужчин?

Леди Маргарет встала. Лицо ее выражало неистовство. Она злобно ответила:

– Разумеется, женщины будут управлять.

– Прекрасно! Просто замечательно! Вы спуститесь в шахту, ведь вы же знаете, как и что делать, да?

Эви разъяренно стучала кулаком по столу.

– Да вы не знаете, как чайник вскипятить, черт вас возьми. Да избави нас бог от таких дурных женщин, как вы. Оглянитесь вокруг. Посмотрите на людей, которые управляют такими госпиталями, как наш. Это они и мы – те, кто показывает, что достойны иметь право голоса. И мы не прокладываем себе путь с помощью угроз и запугивания, раскладывая перед мужчинами птичьи перья, вы, глупая курица!

Дверь открылась, и вошла леди Вероника.

– Отца и сына успели остановить, прежде чем они дошли до палаты. Они засунули перья в карман, чтобы потом выбросить их. Отец – шахтер, сын работает на оружейном заводе. Твоей ноги здесь больше не будет, ты поняла меня, Маргарет? Сколько можно давать тебе шансы? Сегодня ночью можешь спать здесь, а завтра я отвезу тебя на станцию. А теперь иди со мной в мою комнату и не выходи оттуда.

Энни все это время сидела не шелохнувшись, но теперь она снова взяла вязанье и продолжала работу, как будто ничего не случилось.

– Одна лицевая, одна изнаночная, – пробормотала она, когда леди Маргарет и леди Вероника вышли.

Время сна в госпитале наступало поздно, и на кухне работали посменно, чтобы обеспечить круглосуточное питание для солдат. В эту ночь дежурить должна была Эви, хотя она уже была крайне утомлена. Хорошо, что с ней в смене будет Энни. Она поможет, если понадобится. Из столовой уже позвонили дважды – потребовался яичный крем. А потом еще молодой парень, умирающий, захотел ветчины. Это был Тони, марра Тимми, он прибыл три дня назад с газовой гангреной.

– Тони хочет понюхать ветчину. Не есть, а только понюхать, – передала просьбу солдата сиделка Браун, забирая поднос со свежей ветчиной. – Этой ночью он умрет.

С приходом ночи начинались обычные кошмары. Раздавались крики раненых, потом они просили чаю. Пока не устроят маленькие кухни, чайник постоянно наготове здесь, на плите. Добровольцы, слава богу, готовы работать подавальщиками.

Когда все добровольцы ушли, забрав подносы с чаем для дежурных сиделок наверху, Эви и Энни снова достали вязанье. Устроившись на табуретках, они продолжали работать. Теплые вязаные шапочки были в большом спросе в армии.

– Брат говорит, в траншеях очень холодно, – вздохнула Энни.

– Невозможно вообразить, как это: постоянно быть в таком холоде и сырости и знать, что в тебя будут стрелять. – Эви провязала одну лицевую петлю, потом одну изнаночную. У нее не было особой склонности к вязанию, но если это пойдет во благо… Тони уже умер? Может быть, он теперь с Тимми и они вместе скачут верхом на пони?

Одна лицевая, одна изнаночная.

Жив ли Саймон? Не буду думать об этом.

Одна лицевая, одна изнаночная.

А Джек жив еще? Одна лицевая, одна изнаночная.

Разумеется, они живы. Она бы уже знала, если… Одна лицевая, одна изнаночная. Вдруг они ранены? Может быть, сейчас начинается новый бой? Не думать. Конец ряда, поворачиваем. Сейчас они, наверно, в траншеях. Замерзли? Промокли? Они же никогда не говорят об этом в письмах, в этих драгоценных листочках бумаги, которые она хранит под подушкой.

Живы ли они? Одна лицевая, одна изнаночная.

Клубок шерсти упал на пол и укатился под стол. Она пошарила ногой, чтобы достать его. Звонок. Энни побежала, чтобы успеть посмотреть, кто звонит, до того как он замолкнет. Она вернулась, озадаченная.

– Звонок из спальни леди Вероники. Она обычно спускается сама.

Эви вскочила с табуретки, забыв про вязанье, и бросилась наверх по черной лестнице, перепрыгивая через ступеньку.

Что случилось? В комнате была леди Маргарет. Что еще она натворила? Добравшись до лестничной площадки, Эви побежала вдоль офицерских палат. Поразительно, сколько вполне приличных по размеру помещений можно сделать из одной гостевой спальни. И не сказать, что в них так уж тесно.

Уже добравшись до спальни леди Вероники, она услышала крики. Пронзительным голосом кричала женщина. В дверях своей палаты появился офицер на костылях. У него была ампутирована нога. Лейтенант Харолд Траверс, любитель лосося.

– Что происходит, Эви?

– Кошмар, наверно, не беспокойтесь, Харолд. Давайте-ка обратно в постель. Если не можете уснуть, скажите, нужно ли вам что-нибудь. Я сотворю какое-нибудь чудо, когда разберусь, что там происходит.