Маргарет Грэм - Истерли Холл [litres]

Он подождал.

– Позовите меня, если вам понадобится помощь.

К двери леди Вероники уже подошла сиделка, собираясь войти. Эви махнула ей.

– Давайте я, если понадобится, позвоню. Леди Вероника уже звонила.

Эви открыла дверь и вошла. Шторы не были задернуты, и лунный свет заливал спальню. Она увидела, что леди Маргарет согнулась над леди Вероникой, лежавшей в кровати. Она издавала громкие крики. Между ними происходила борьба. Эви метнулась к кровати.

– Маргарет. Маргарет, прекратите немедленно.

Она коснулась ее, женщина резко обернулась. Что-то ударило Эви в руку, затем в бедро. Маргарет, как все больные в состоянии кошмара, не понятного никому, сражалась с демонами, которых никто не мог ни видеть, ни слышать.

Эви схватила ее за руку и начала выворачивать назад, все выше и выше.

– Я сказала, прекратите немедленно. Прекратите.

Не отпуская руку, она схватила женщину за волосы и с силой дернула назад. Леди Маргарет продолжала сопротивляться, но потом перестала и тоже стала кричать.

Эви отпустила ее, и та завалились, частично придавив леди Веронику, которая уползла на край кровати. Эви в очередной раз благословила бога, который дал ей брата-боксера.

Леди Вероника чуть не скатилась на пол, но тут же вернула себе нормальное положение. Она была в ночной рубашке, волосы заплетены в косу. Тяжело дыша, она дотянулась до леди Маргарет и посадила ее.

– Она не в своем уме. Господи, Эви, она, наверно, сошла с ума. Проснулась, думая, что она в тюрьме и что ее собираются насильно кормить. Я подошла к ее кровати, но тем самым ухудшила дело. Она набросилась на меня.

Вероника показала сначала на пустую кровать, потом на свою собственную.

Эви, внезапно ослабев, опустилась на кровать. Рука была мокрая. Она дотронулась до кожи. Точно, мокрая. Бедро горело. Оно тоже было мокрым. И одежда была мокрая. Она вглядывалась в пальцы. Да, мокрые. Леди Вероника зажгла свет. Кровь везде. Потом они увидели ножницы там, где Маргарет бросила их. Они были запачканы кровью.

Леди Вероника сходила за сиделкой.

– Придется наложить пару швов, – сказала, осмотрев раны, сиделка. – А с ней что?

Она осмотрела леди Маргарет, которая теперь лежала на своей кровати. Послышался крик Гарри:

– Что-то случилось? Нужна моя помощь?

Эви крикнула в ответ:

– Все в порядке, спасибо, Гарри. Хорошо, что вы здесь.

Леди Вероника принесла из своей ванной таз и промыла раны Эви чистым белым полотенцем.

– Миссис Грин с меня семь шкур снимет за это полотенце, Эви Форбс, – шепотом сказала она, поглядывая на леди Маргарет, когда сиделка пошла за старшей медсестрой. Та пришла, спокойно и умело ввела обезболивающее и аккуратно наложила швы Эви на руку и бедро. Кто-то ведь должен хорошо готовить, – сказала она, и обе тихонько рассмеялись, хотя Эви все еще было больно. Леди Маргарет не издавала ни звука, как будто наконец заснув.

– Мне нужно постирать одежду и переменить фартук. По-другому я не могу, – сказала Эви. Зубы у нее стучали.

Леди Вероника улыбнулась, но ее тоже трясло.

– Простите меня, Эви. Это ведь должна была быть я.

– Что? Вот уж не думаю. Матрона куда меньше впечатлилась бы, если бы вы подметали одной рукой.

Голова Эви работала одновременно на двух уровнях. Она вязала зеленые шапочки. Одна лицевая, одна изнаночная. И она разговаривала с леди Вероникой. Места для мыслей о Саймоне, Джеке, бедном маленьком Тони не оставалось. Поэтому в эти моменты она чувствовала себя спокойно.

Зашла старшая сестра. Она ввела леди Маргарет снотворное, и было решено, что ее оставят спать. Она направилась к двери, и леди Вероника сказала:

– Сестра, вы не могли бы сказать Гарри, чтобы он был наготове? Конечно, все, что он может, – это раскроить ей голову своим костылем, но ему нужно чувствовать, что он может быть полезен.

Как быстро они набирают опыт… Об этом подумала Эви, когда она наконец смогла скинуть с плеч хотя бы эту заботу. Она направилась к себе и, проходя мимо улыбающегося Гарри, объяснила ему, что леди Маргарет много раз кормили насильно и что у нее был кошмар, поэтому она не знает, что натворила.

– Обошлось несколькими швами, – ободряюще сказала она.

– Бедная женщина. Я понимаю ее, – на бледном лице выделялись темные круги под глазами. Он был сыном сэра Энтори Траверса и завербовался сразу после школы. До этого он жил как представитель привилегированного класса, рассказал он ей как-то несколько недель назад, когда она опрашивала раненых, довольны ли они ланчем.

– Война стала настоящим шоком для меня. Она оказалась совсем не тем, что я ожидал, – пошутил он, но глаза его оставались серьезными. Ему надо было бы спать, но, как и для многих, сон стал для него недостижимой мечтой.

Она быстро переоделась и вернулась на свой пост уже через десять минут. Идет война, ее раны – это ерунда. Боль вернулась ближе к утру, и Энни притащила из зала для прислуги кресло и насильно усадила в него Эви.

– Я тебя разбужу, если понадобится.

– Отличная идея – кресло. Мы оставим его здесь. Нет никакой необходимости, чтобы на смене бодрствовали обе.

Леди Маргарет останется на время выздоровления в комнате леди Вероники. Ее собственная война слишком затянулась и сломала ее, хотя и не навсегда. Здесь, в Истерли Холле, она выздоровеет.

– Ножницы положим туда, где они должны быть, в корзинке для шитья, хорошо? – сказал доктор Николс, когда утром они встретились около спальни. В руках он держал свой медицинский саквояж и, застегивая белый халат, собрался войти к пациентке.

Леди Вероника с улыбкой попросила:

– Пожалуйста, доктор, снимите халат. Их насильно кормили люди в белых халатах.

Он тут же снял халат.

– Верно подмечено. Надо это запомнить. Многие женщины, должно быть, пережили то же самое.

Ланч, как обычно, сопровождался хлопотами, но миссис Мур, Энни и Эви довели организацию кормления до совершенства, к тому же каждый день к ним приходили по меньшей мере две помощницы из поселка, так что особой горячки в работе не наблюдалось. Юные Берт и Джозеф ходили каждый день стрелять кроликов, к тому же в лесу не переводились тетерева и фазаны, и таким образом они все лучше обеспечивали себя сами. Стэн, старший садовник, согласился пустить свиней в свой сад, а это сулило поросят к весне.

Стук горшков и сковород в моечной после ланча был все таким же громким, как и всегда, и швы Эви заныли, поэтому миссис Мур прогнала ее из кухни в два часа дня.

– Нам тут не нужны мученики, красавица. Топай наверх, на улицу, и глотни свежего воздуха. А заодно пораскинь мозгами, что мы можем приготовить на Рождество. Думаю, нам придется пустить в ход наши запасы. Из-за всеобщей паники остаться без пищи в лавке все меньше продуктов, хотя они делают все, что в их силах, чтобы обеспечивать наши заказы.