Ричард Роупер - Как не умереть в одиночестве

– Так и есть, – отозвалась Пегги. – И ты, возможно, заметил, что в последнее время у меня голова кругом идет. Что я, быть может, не совсем здраво мыслю и веду себя несколько… ну, безрассудно.

Эндрю с трудом сглотнул.

– Ты имеешь в виду нас с тобой?

Пегги собрала в кулак волосы на затылке, потом разжала пальцы.

– Слушай, я не говорю, что хотя бы на секунду пожалела о случившемся вчера. Серьезно.

Дальше должно было прозвучать «но». Эндрю чувствовал, как оно накатывает – быстрее подъезжающего поезда.

– Но дело в том… – Пока Пегги подбирала слова, раздался знакомый рев экспресса, предупреждающий держаться подальше от края платформы. – Я просто подумала, – продолжала Пегги, подступая к Эндрю и крича ему в ухо, чтобы перекрыть грохот состава, – что мне не хочется, чтобы ты увлекался, и пусть случившееся останется в нашей памяти прекрасным эпизодом. Потому что встреча и дружба с тобой – это что-то удивительное и неожиданное… но мы можем быть только друзьями.

Прогрохотав мимо, экспресс скрылся в туннеле, и Эндрю, глядя ему вслед, пожалел, что остался на платформе.

– Смысл понятен? – спросила Пегги, отступая на шаг.

– Да, конечно, – ответил Эндрю, небрежно, как ему казалось, отмахнувшись. Пегги взяла его за руку.

– Пожалуйста, не расстраивайся.

– А я и не расстраиваюсь. Честно. Ничуточки.

Судя по тому, как смотрела на него Пегги, притворяться было бессмысленно. Плечи поникли.

– Просто… Я и в самом деле почувствовал, что между нами что-то есть. Может, хотя бы попытаемся?

– Все не так-то просто, согласен? – сказала Пегги.

Никогда еще Эндрю не ощущал такого безысходного отчаяния. Но ведь надо держаться. Надо пытаться, не сдаваться.

– Да, ты права, непросто. Но не невозможно. Ты можешь развестись, не так ли? Это вариант. Очевидно, что будет трудно с детьми, но мы справимся. Найдем способ стать одной семьей.

Пегги подняла руку и закрыла ему рот растопыренными пальцами.

– Как можно быть таким наивным? – спросила она. – В какой вселенной это решается быстро, легко и гладко, без материальных потерь и боли, будь она проклята? Мы не подростки, Эндрю. Такие вещи не проходят без последствий.

– Понимаю, я забегаю вперед. Но ведь и вчерашнее должно что-то значить, правильно?

– Конечно, но… – Пегги прикусила губу и взяла паузу, собираясь с духом. – Я должна думать о девочках, а значит, пребывать в здравом рассудке – что бы ни случилось.

Эндрю открыл было рот, но Пегги опередила его:

– А в настоящий момент, учитывая всю ситуацию со Стивом, больше всего – хотя тебе, может быть, и тяжело это слышать – мне нужен понимающий друг с добрым сердцем, который всегда рядом и всегда готов поддержать. Честный и надежный человек, которому можно довериться.

Обещанный запасной локомотив не дали, и им пришлось штурмовать уже заполненный следующий поезд. В такой схватке каждый обычно сам за себя, но Эндрю ухитрился занять позицию у двери, чтобы позволить Пегги с девочками войти первыми, прежде чем какие-нибудь ловкачи проскользнут внутрь. В итоге, утратив надежду присоединиться к ним, он вынужден был кое-как устроиться в тамбуре на своем нелепом фиолетовом рюкзаке. Досаждала расположенная напротив неисправная дверь в туалет, которая ездила взад-вперед, распространяя ароматы мочи и химикатов. Рядом двое подростков с айпадом смотрели фильм, в котором мужчины, гротескно загримированные под пожилых леди, пукали и падали в торты; за этим действом молодые люди наблюдали без малейших эмоций.

Когда они прибыли наконец на вокзал Кингс-Кросс и выбрались из поезда, Эндрю обнаружил, что потерял свой билет. Спорить не хотелось, и он решил заплатить еще раз, чтобы его пропустили. По ту сторону барьера Сьюзи уже кривила личико, как капризный ребенок, уставший от долгого путешествия. Но, к удивлению Эндрю, завидев его, она подбежала и протянула ручки для прощального объятия. Мейзи ограничилась более формальным, но дружеским рукопожатием. Пока девочки спорили, кому достанется последняя клубничная конфета, Пегги осторожно приблизилась к Эндрю, словно опасаясь, что он снова заведет начатый ранее разговор. Почувствовав это, Эндрю сумел ободряюще улыбнуться, и Пегги расслабилась. Он уже собрался уходить, но она взяла его за руку.

– Несмотря ни на что, мы не должны забывать, что нашли Берилл! В конце концов, ради этого мы туда и ездили.

– Безусловно, – ответил Эндрю, болезненно переживая это мгновение близости. Сделав вид, что у него сработал виброзвонок телефона, он извинился, приложил палец к свободному уху, словно отгораживаясь от шума вокзала, и отошел в сторону. Остановившись возле колонны и все так же прижимая телефон к уху и беззвучно шевеля губами, Эндрю смотрел вслед уходящим Пегги и девочкам. Вскоре они затерялись в толпе.

Потом он стоял возле своего обшарпанного дома, постаревшего за неделю как будто на целых десять лет, раздумывая, не найти ли ему кафе, где можно провести еще несколько часов, притворяясь, что еще не вернулся домой. Он вспоминал, с какой не свойственной ему поспешностью покидал дом несколько дней назад, выбитый из колеи внезапными переменами в своей неспешной жизни, взволнованный перспективой провести столько времени с Пегги. И как, едва успев выключить компьютер, обремененный рюкзаком, сбежал тогда по ступенькам.

В конце концов Эндрю заставил себя войти, шагнул в общий коридор со знакомым запахом соседского парфюма, царапинами на стенах и мигающим светильником.

Он уже собирался отпереть свою дверь, когда уловил шум, доносившийся, похоже, изнутри. Боже, неужели грабитель? Стиснув зубы, он вскинул сумку к груди и, держа ее как щит, открыл замок и толкнул дверь.

Стоя в темноте с колотящимся сердцем, Эндрю понял, что звук идет от проигрывателя в дальнем углу. Должно быть, в спешке он не выключил его; игла прыгала и, заикаясь, снова и снова повторяла одну и ту же ноту.

Звали его Уоррен, ему исполнилось пятьдесят семь лет, и о том, что он мертв, люди узнали через одиннадцать месяцев и двадцать три дня. В последний раз его видели живым в банке, куда он явился оплатить счет, после чего Уоррен вернулся домой, умер и тихонько, никого не беспокоя, сгнил на диване под покрывалом, украшенным изображениями колибри.

В доме было всего две квартиры, и вторая пустовала, чем и объясняется тот факт, что запах, заставивший Эндрю зажать нос и рот еще на подходе к квартире, не привлек ничьего внимания. Вообще-то, останки пролежали бы еще дольше, и обнаружили их только лишь по причине неуплаты счетов за коммунальные нужды и электроэнергию. Невезучий сборщик задолженностей, доставленный к объекту недвижимости в срочном порядке, словно оперативник из подразделения по борьбе с терроризмом, заглянул в квартиру через почтовый ящик, но был встречен только роем мух.