Дженис Эрлбаум - Сохрани мой секрет

– Ты была там? – спрашивает Мэйби. – Ты слышала их разговор?

Агнес расставляет магниты в каком-то одной ей известном порядке.

– Только часть, – отвечает она. – Когда урок закончился, папа стоял в коридоре. Он вошел в класс, пока все выходили, а мне сказал, чтобы я зашла в туалет на дорожку.

«Ну и ты стояла в коридоре, прижав ухо к замочной скважине?» – хотела спросить я. Но Агнес не умеет шпионить и подслушивать, на самом деле она взяла и пошла в туалет.

– Что конкретно из их разговора ты слышала? – спрашивает Мэйби, нервно накручивая на палец прядь волос. – Как ты узнала, что она ему отказала?

Раздаются громкие клацающие звуки. Это Агнес одним магнитом притянула все остальные.

– Потому что, вернувшись, я слышала, как мисс Ривера сказала, что школьные правила не позволяют учителям ходить на свидания с родителями детей, в классах которых они преподают. Она сказала, что это плохо влияет на учеников.

Мы с Мэйби одновременно с облегчением выдыхаем. Хоть в чем-то политика нашей школы работает!

– Слушайте, мы с ним еще далеко не закончили, – напоминаю я сестрам. – Новая одежда – это, конечно, отлично, но нам надо еще изменить его характер.

Агнес поднимает на меня глаза:

– Ты действительно уверена, что мама приедет?

– Я? Ну… да. Да, верю, – отвечаю я.

– Конечно, она приедет, – раздраженно говорит Мэйби. – Она уже несколько месяцев планирует это сделать. Вопрос практически решен, остались технические детали.

Агнес молчит.

– Мы можем попробовать ей позвонить, – предлагаю я. – И на этот раз ты, Агнес, сможешь с ней поговорить.

Агнес снова клацает магнитами.

– Не обязательно, – бормочет она, глядя в пол.

Мэйби хмыкает.

– Хорошо. Если ты не веришь, что мама приедет, можешь идти. Мы с Радой спланируем все без тебя.

С расстроенным видом Агнес встает с пола, собирает магниты и идет к люку. Ненавижу, когда Мэйби и Агнес спорят, потому что я оказываюсь ровно посередине между ними.

– Нет, останься… – умоляю я, но Агнес уже подходит к люку.

Перед тем как открыть люк, она на секунду останавливается и говорит:

– А мне хотелось бы, чтобы мисс Ривера сказала папе «да».

Я охаю от ужаса.

– Агнес!

Мэйби вскакивает на ноги.

– УБИРАЙСЯ! – кричит она.

– Хорошо! – жеманно отвечает Агнес и открывает люк. – Я в любом случае не хочу здесь находиться.

Лицо Мэйби моментально краснеет.

– УБИРАЙСЯ ИЗ МОЕЙ КОМНАТЫ!

– ДЕВОЧКИ! – слышим мы снизу папин крик.

Мы одновременно кричим ему в ответ:

– ВСЕ ХОРОШО!

– ВСЕ В ПОРЯДКЕ!

– У НАС ВСЕ НОРМАЛЬНО!

Папа не отвечает. Это хорошо. Агнес сходит вниз по лестнице, Мэйби с грохотом захлопывает за ней люк, падает на кровать и, драматично прикрыв глаза рукой, изображает, как она страдает.

– В голову не лезет, что она здесь устроила, – говорит Мэйби. – Я же говорила тебе, что не надо ничего ей рассказывать. Меня ужасно раздражает ее привычка делать так, чтобы ее слово было последним. Она такая же, как папа.

– М-м-м, – мычу я. – Ага.

Я раздумываю, как поступить. Я нужна Мэйби, чтобы она могла высказать свои чувства по поводу папы и Агнес. Агнес наверняка ждет меня внизу в лаборатории, чтобы пожаловаться на Мэйби и высказать недовольство поведением мамы. Так на чьей же я стороне?

– Мне надо делать домашку, – говорю я и резко встаю.

Мэйби останавливается на полуслове и смотрит на меня. Я не хочу смотреть ей в глаза.

– Мама приедет, – произносит она. – Ты ведь не сомневаешься в этом, да?

Мне больно слышать неуверенность в ее голосе. Если мама не приедет, то Агнес скажет: «Я же вам говорила», а Мэйби ужасно расстроится.

– Я жду ее с нетерпением, – отвечаю я и спускаюсь по лестнице.

Папа не понимает, почему во время завтрака царит полное молчание. Слышно только позвякивание ложечек, хруст хлопьев и папино причмокивание. Как обычно, он читает что‑то на планшете, но периодически на меня посматривает.

– Что-то сегодня очень тихо, – замечает он.

Мэйби смотрит на Агнес испепеляющим взглядом, но та не обращает на нее никакого внимания.

– Да, – соглашаюсь я.

Папа ждет комментариев Мэйби и Агнес, но те упорно молчат. Он пожимает плечами.

– Ты готова? – спрашивает он меня.

Сегодня папа отвозит меня в школу, потому что утром до занятий будет встреча комитета по подготовке и организации весенних танцев. Иззи утром не зайдет. У нее утренняя тренировка, и она едет в школу в спортивной форме. Ее обычная одежда в шкафчике, поэтому она переоденется сразу в школе. Жалко, что сегодня утром я не увижу ее у себя дома, мне нравится идти вместе с ней до остановки автобуса.

Я споласкиваю свою тарелку, ставлю ее в посудомойку, бегу наверх, чтобы переодеть рубашку, и потом жду папу в коридоре.

– Скоро вернусь! – кричит папа в сторону кухни. – Успехов, Мэйби-бейби. Агнес, я заеду за тобой через двадцать минут.

Никто ему не отвечает.

Мы с папой садимся в машину и пристегиваемся.

– Что случилось с Агнес и Мэйби? – спрашивает он.

Видишь ли, папа, они злятся друг на друга. Мама сказала, что приедет нас навестить, Мэйби верит, что так оно и будет, а Агнес – нет. А я сама уже и не знаю, во что мне верить.

– Понятия не имею.

– Ясно. – Он меняет тему. – Как там Софи?

Через два дня выяснится, что она украла деньги из кассы ученического совета. Она хочет рассказать, что ее аккаунт взломали и украли личные данные, но это ситуацию совершенно не улучшит.

– У нее все хорошо.

– Мне нравится Иззи, – продолжает папа. – Здорово, что у тебя становится больше друзей.

По этому поводу у меня нет никаких возражений.

– Да, это хорошо.

Потом мы обсуждаем работу комитета по подготовке и организации весенних танцев (я говорю папе, что Софи попросила меня стать членом этого комитета), самих танцев (я сообщаю, что еще не решила, пойду ли на них), а также с кем именно я могла бы пойти (я сообщаю папе, что скорее в аду все замерзнет, чем я пойду на танцы с каким-нибудь кавалером).

– Ну ладно, – говорит папа, подъехав к школе. – Всего хорошего, заяц.

Комната ученического совета еще закрыта, поэтому я иду наверх и запираю пальто в шкафчик, несколько минут играю на телефоне, а потом опять спускаюсь вниз, чтобы посмотреть, не подошел ли кто. С той стороны, где расположена комната ученического совета, я слышу голоса и вижу, что из приоткрытой двери высовывается голова Каролины. Каролина смотрит в противоположную от меня сторону, и я успеваю подняться на несколько ступенек вверх, прежде чем она поворачивает голову ко мне.

– Ее нет, – слышу я голос Каролины. Она обращается к кому-то внутри комнаты ученического совета. – Но с ней надо поосторожнее. Она может подслушивать.