Дженис Эрлбаум - Сохрани мой секрет

Я сижу и думаю о том, что Шеллестеде читает мои мысли по глазам. А если не по глазам, то тогда по выражению паники на моем лице. Я должна держать язык за зубами, пока она сама не скажет, в чем дело. Наконец Шеллестеде открывает рот:

– Рада, я думаю, ты знаешь, почему ты здесь.

Ага, значит, она не может читать мои мысли, потому что иначе бы поняла, что я сижу и гадаю, по какой причине она меня вызвала.

– Если честно, то нет.

Тут она раскрывает карты:

– Мэдисон Грэм говорит, что ты снова помогаешь людям врать.

МЭДИСОН. Я даже и не знаю, смеяться мне или плакать. Я-то думала, что разговор пойдет о Софи или Жасмин, а тут, оказывается, Мэдисон! Я эту Мэдисон все-таки убью. И не один раз, а дважды. Самых страшных преступников могут присудить не к одной смертной казни, а к нескольким. Именно эта участь и ждет Мэдисон.

Я делаю невинное выражение лица и говорю то, во что искренне верю:

– Я не сделала ничего плохого.

Шеллестеде опять буравит меня взглядом и, чтобы окончательно подавить мою психику, устрашающе поднимает одну бровь. Совсем чуть-чуть.

– А Мэдисон утверждает обратное. Судя по всему, ты изображала из себя ее бойфренда. И видимо, ты продолжаешь оказывать разные услуги и другим ученикам.

Ничего себе! Я просто ушам не верю! Мэдисон заложила сама себя, чтобы мне насолить. Ну что это, скажите, за человек?

– Да ничего я не…

Шеллестеде не дает мне договорить:

– Знаешь что, Рада, ты очень умная девочка. По твоим оценкам этого не скажешь, потому что ты слишком много времени тратишь на пустяки, но я вижу, что ты совсем не глупая. Когда мистер Гербер сказал мне, какую причину отсутствия на репетиции ты придумала для Жасмин Гутьеррез, я ее оценила. Все очень тонко и хорошо продумано.

Она останавливается, чтобы посмотреть, как я реагирую на ее обвинения. Я стараюсь сохранять спокойное выражение лица, хотя мне хочется кричать и топать ногами.

– Конечно, – продолжает она, – доказательств того, что ты придумала эту ложь, у нас нет, потому что, когда вчера мистер Гербер разговаривал с Жасмин и ее матерью, Жасмин твое участие отрицала. Ее на два дня отстранили от занятий. Тебе очень повезло, что не отстранили и тебя.

– Но… – Я запинаюсь от ужаса при мысли, что меня могли бы отстранить от занятий. Если бы это произошло, я даже и не знаю, что бы папа мне устроил. – Но я ничего не сделала.

– Мэдисон Грэм утверждает совсем другое. – На этот раз Шеллестеде поднимает обе брови. – Рада, я понимаю, ты хотела людям помочь. Я знаю, ты думаешь, что им помогаешь, но на самом деле это совсем не так. Придумывать объяснительные, чтобы люди могли избежать последствий своих поступков, – это не помощь.

М-м-м…. Ну не знаю. Меня просят помочь избежать последствий своих поступков, и когда я это делаю, все обычно остаются довольны. Я помогаю людям не попадать в плохие ситуации – вот это я называю помощью. Но я не собираюсь спорить с Шеллестеде.

– Еще одно замечание, – говорит она, – и ты выходишь из игры. Я уже говорила с тобой о твоем поведении и сейчас говорю о нем второй раз. В третий раз я вызову твоих родителей. Тебе все понятно?

– Да, – тихим голосом отвечаю я.

Шеллестеде начинает писать записку учителю, объясняющую причину моего опоздания на урок.

– Хорошо. Можешь идти.

Я выпрыгиваю из кресла, словно катапультируюсь. На этот раз дверь скрипит так, словно открываются тюремные ворота. И я бегу на волю.

Я сижу за столом в своей комнате и вычеркиваю из списка имена. Мои часы показывают 18:26. Заходит солнце. В доме тихо. Папа и Мэйби еще не вернулись, а Агнес с Бакстером играют внизу в домино. Вернувшись из школы, я минут пять с ними поиграла, но Агнес постоянно останавливала игру, пытаясь вычислить вероятность вытаскивания дупеля («У меня уже есть один дупель, всего их семь штук, поэтому переменную, зависящую от того, сколько у меня дупелей, мы назовем V…»). В это время Бакстер смотрел на меня так, словно хотел сказать: «Пожалуйста, давайте просто играть, как нормальные люди».

В своей комнате я успела проверить все мессенджеры и все приложения, посмотрела несколько видео и выяснила разницу между ламой и альпакой (ламы в два раза крупнее, и у них длинные, похожие на бананы уши). Я даже минут пятнадцать делала домашку. И вот сейчас решила заняться своими проблемами.

Я четко знаю одно – у меня не получится обмануть Шеллестеде. Я знаю это по опыту моих попыток помочь Гарри, а еще оттого, что у меня есть глаза и уши. Я не хочу еще раз сидеть в ее кабинете и совершенно точно не хочу, чтобы она вызывала в школу папу, поэтому…

Я завязываю!

Я больше никому не помогаю! Я не снижаю цены, а вычеркиваю имена всех клиентов!

МэдисонС ней покончено.

СофиС ней покончено навсегда.

ГарриСо мной покончено.

ЖасминДело кончено.

Иззи…

Моя ручка зависла над страницей. Я не хочу вычеркивать Иззи. Это единственный человек, которого я не хочу подводить. Для нее я сделаю исключение. Не потому, что мне одиноко и я хочу ей нравиться (ладно, скажем так: не только потому, что мне одиноко и я хочу ей нравиться). А потому, что, честное слово, я испытываю к ней искреннюю симпатию.

Мне кажется, что я могу позволить себе одно исключение из правила. Все, что мы делаем с Иззи, происходит не в учебное время, и потом, наш договор действует еще всего два дня.

Так что Иззи мы оставим.

Неужели у меня такой короткий список клиентов? Обычно клиентов у меня гораздо больше, но на прошлой неделе новых проектов у меня не появилось. Я ото всех пряталась, и меня не могли найти, чтобы о чем-нибудь попросить. Тэй вот уже два дня неотступно за мной следит, но пока меня не поймал. Теперь, когда Шеллестеде прикрыла мою лавочку, я могу всем отказывать и снова начать спокойно есть в столовой. Правда, сейчас никто не хочет составить мне компанию во время обеда. Даже Гарри.

Тут мой телефон вздрагивает от полученной эсэмэски. Это от Мэйби.

помоги прикрой меня

Мне хочется рассмеяться над иронией судьбы. Как только я решила завязать, так Мэйби сразу просит о помощи.

Потом от нее один за другим четыре сообщения:

немного задержусь

скажи папе у Номи машина сдохла

ждем эвакуатор или что‑то такое

Я отправляю ей эмоджи с поднятым вверх большим пальцем.

Потом стираю нашу переписку.

Мэйби успела вовремя: очень скоро появляется папа. Я слышу, как он здоровается с Агнес и Бакстером. Выжидаю минуту, прежде чем спуститься вниз и встретиться с ним. Мне нужно представить себе сцену, которую я сейчас буду ему описывать. Мне нужно ее «увидеть»: сестра едет в машине Номи (у которой, кстати, нет водительских прав) . Они возвращаются с какого-то безобидного мероприятия (интересно какого?) . Мотор начинает чихать и перестает работать (в середине дороги или они все-таки успевают съехать на обочину?) .