Валерий Верхоглядов - Соло для одного

— Разве? А мы никаких ошибок не заметили. В цехе вас и сейчас вспоминают добрым словом, ведь с той поры о нас больше никто не писал.

Со временем я научился видеть темы будущих репортажей. Когда программируешь себя на конкретную работу, то она в конечном итоге обязательно начинает получаться.

Идешь, к примеру, по улице Луначарского. Напротив школы № 25 возводится новое здание гостиницы. Автоматически считаешь перекрытия: раз, два, три… шесть. Заходишь на стройку, интересуешься, когда начнут поднимать седьмой этаж. Встретишься с проектировщиками, снова побываешь на площадке — и вот уже готов репортаж «На седьмом небе».

И незнакомых людей перестал стесняться.

Основная ошибка новичков заключается в том, что они хотят «произвести впечатление». Конечно, это тешит самолюбие. Но необходимо всегда помнить, что судить о тебе в конечном итоге будут не по умению глубокомысленно кивать и вворачивать в разговор имена знаменитостей, а по тексту, который напишешь. Иногда для пользы дела даже полезно прикинуться полным тупицей. Пусть тебе всё объяснят самым подробнейшим образом. Люди любят это делать, так же как и давать советы. А потом, когда написанный материал увидит свет, те же люди искренне удивляются, откуда проныра-корреспондент всё узнал.

Самые же лучшие репортажи получаются, когда удается поработать плечом к плечу со своим героем.

…Поздняя осень. Беломорск. Я приехал за материалом о начавшейся путине. Море парит. Такелаж на судне оброс инеем. Капитан Константин Миронов — потомственный помор. Именем его отца названа одна из улиц рыбацкого поселка. Проходим на стальном боте вдоль кромки льда. За собой тянем трал. «Вира!» — кричит капитан. Снасть поднята. Из нее ртутью хлынул на палубу поток сельди-беломорки. «Костя, у вас найдется еще пара сапог?» — спрашиваю. Нашлись валенки с галошами. До вечера вместе со всеми сгребал деревянной лопатой пойманную рыбу. Вернулись в порт. Сдали улов. Команда разошлась по домам. Костя достал чекушку. Объяснил: «Для разговора». Выпили по стопке. «Ты день на меня работал, теперь я на тебя поработаю. Спрашивай», — сказал он. Двести пятьдесят строк в газете занял репортаж. С Костей Мироновым мы расстались друзьями.

Именно репортажи заставили меня избавляться от навязчивой метафоричности и вообще излишних красот.

Журналистика стала ремеслом.

Я научился в считанные минуты собираться в дорогу, обходиться минимумом вещей, быстро сходиться с незнакомыми людьми и браться за любые темы. «Бей в барабан и не бойся», — писал Гейне. Это лозунг репортеров.

Счастливое время!

Об одном только жалею, — не было у нас ни миниатюрных диктофонов, ни цифровых фотокамер, ни компьютеров.

Как можно было бы развернуться со всей этой техникой!

А тогда… Собственное колено, блокнот и авторучка — вот и весь инструментарий.

А еще жалею о том, что слишком короткий срок отпустила судьба на репортерскую работу. Только-только вошел во вкус и стало что-то получаться, как в «Комсомольце» началась очередная подвижка кадров. Сразу несколько «стариков» перешли на работу в партийные издания. В силу производственной необходимости меня перевели в секретариат. Я не сетую и тем более не жалуюсь. Именно должность ответственного секретаря редакции в конечном счете позволила мне более критично взглянуть и на свои литературные достижения, и на журналистику в целом. Но прежде чем наступил этот момент, прошли годы.

Как человек далекий от газетного производства, ты вряд ли представляешь, чем занимается ответственный секретарь редакции. Некоторые думают, что это тот сотрудник, который отвечает на телефонные звонки и разносит чай по кабинетам.

Написал это и подумал, а почему мы с тобой почти не говорили о работе? Не потому ли, что встречи были так редки и кратковременны? Во всяком случае, многое, о чем я сейчас тебе пишу, не обсуждалось во время наших вечерних чаепитий.

Итак, коротко о секретариате.

Это то место, где рождается газета.

Первоначально все отделы сдают в секретариат заявки, с учетом которых ведется планирование номеров — и текущее, и на ближайшую перспективу. Сюда же корреспонденты приносят написанные материалы и стекаются сообщения информационных агентств. Здесь заказываются иллюстрации, макетируется каждая газетная страница (полоса), осуществляется связь с типографией. На секретариат замыкаются фотограф, художник-ретушер, курьеры, редакционный водитель, корректорский цех.

Короче, по военной терминологии — штаб редакции.

Весь день ответственного секретаря проходит в суете. Его работа — это череда сменяющих друг друга дел. Они объединены только тем, что все считаются срочными. Банка растворимого кофе кончается за несколько дней.

Когда переданы поправки последних сверочных полос, сядешь покурить на дорожку, начинаешь вспоминать, чем же, собственно, занимался, и не можешь вспомнить. А когда идешь домой, уже планируешь работу на завтра: это не забыть, о том напомнить, с тем разобраться, тому позвонить.

Очень хлопотная должность.

Первое время я немного переживал из-за того, что не получалось макетирование, это закономерное явление: каждый секретарь начинает «видеть полосу», то есть воочию представлять ее в полном объеме и с точностью до строки, не ранее чем через полгода работы. Этому еще предстояло научиться.

Став ответственным секретарем, я получил и определенные льготы: теперь уже не нужно было изо дня в день «гнать строку», мог писать материалы, а мог и не писать, если этого не хотелось, темы для публикаций тоже выбирал самостоятельно, советуясь разве что с редактором.

Незадолго до этих существенных перемен в работе и жизни редакция массово-политической литературы издательства «Карелия» пригласила меня в авторский коллектив по созданию публицистических книжек на тему «Города и районы Карелии».

Вспомни, как часто мы с тобой говорили о литературе и писательском труде. Эти разговоры были возвышенны и потому романтичны. При всем безудержном полете фантазии они не проецировались на действительность, на ту повседневность, в которой нужно зарабатывать деньги, варить суп и жарить картошку, стирать рубашки, разнашивать новые ботинки… Все было предположительно и достаточно туманно. Когда-нибудь — да, вероятно и даже возможно. Окрепнет рука, станет зорче глаз, появится навык письма, привычка к ассоциативному восприятию мира — вот тогда. И то, знаете ли, при благоприятном стечении обстоятельств и удачном раскладе звездного пасьянса.

И вдруг меня, в душе считающего себя новичком, хвалят за публикации, говорят, что давно приметили, оценили, включили в число перспективных авторов и предлагают написать книжку.