Леонид Лушников - След заката

— Ты что же?!. Не мог подумать о последствиях?! Чтобы к завтрешнему утру разъезд был освобожден!

— Механизмов не хватает, товарищ Кедров!

— Попроси у Ястребова. Как, Алексей Павлович?! — повернулся Кедров к Ястребову.

— Помочь-то мы поможем. А только кто рабочим будет платить? Вы же знаете, что у путейцев своих забот хватает. Весна! Пути ползут, а на верхних складах затоваривание…

— Серов и заплатит! — произнес Кедров, сел в уазик и укатил в Темирязевское.

— Накапал?! — покашливая, проговорил Серов укоризненно. Лицо у Алексея потемнело. До последнего времени Алексей относился к Серову по-товарищески, хотя дружбы и не водили. Так, перебрасывались словечками, иногда выпивали вместе в управленческом буфете. Насильно улыбаясь, он проговорил Серову:

— Мне твое мнение до лампочки. А вообще-то надо было давно на тебя телегу написать. Так что заткнись и не шлепай губами.

Серов напружинился, но тут же обмяк под суровым взглядом Ястребова, произнес сквозь зубы:

— Ладно, припомним!..

— Помни, что к завтрему пути должны быть свободны…

Разошлись вроде бы мирно, но Алексею почему-то не хотелось встречаться с Серовым на разъезде. «У автотранспортников снега зимой не выпросишь, а теперь и вовсе хоть в гараж не ходи, ежели в хозяйстве потребуется машина!» — мрачно подумал Алексей, выруливая на боковую дорогу, ведущую к разъезду. Не успел он проехать и сотню метров, как стрельнуло правое переднее колесо и машину потащило в кювет. Алексей ударил по тормозам и остановился в двух шагах от обрывчика.

— Вот черт! — выругался Алексей, выходя из машины и с сожалением глядя на покрышку, сплющенную диском. Жалко было, но он в душе был рад, что не придется встречаться с Серовым. — Запаску не взял!.. Еще эти разъездные пути на складах повесили на мою шею. Мое дело — движение…

После того как прошло укрупнение хозяйства, помимо линейной железной дороги, включая и усы к лесосекам, на него навалили все путейское хозяйство, запущенное предыдущим начальником, сокращенным без сожаления руководством. Алексей окончательно забурел в делах, да еще ежемесячные депутатские посиделки в райисполкоме, партийные собрания и разные общественные поручения по линии горкома. Все ставили на работящего мужика, хотя он, наученный опытом, старался особо не вылупляться. Но кто вкалывает, на того и валят больше… Назаров ставил всему району Ястребова в пример, все время помышляя о его повышении. «Вот хорошая мне растет замена!» — подумывал Назаров частенько, внимательно приглядываясь к честному и работящему мужику. Как-то секретарь поделился с Петром Семеновичем своими мыслями. Тот ответил осторожно, стараясь не обидеть Назарова и уберечь от всяких повышений зятька:

— Возом вперед — оком назад, Анвар Галимзянович! — Назаров так и не понял, что хотел сказать старик.

Алексей присел боком на сиденье, выставив ноги наружу, закурил. В недвижимом воздухе дымок от папироски таял медленно, застывая синей паутиной. Думая о производстве, Алексей сравнивал былые годы и чувствовал большую разницу. Все медленно, но верно затухает, как брошенный костерик без дров. Если раньше радовали людей не только заработки, но и сама жизнь, то теперь на первое место встало рвачество. А о стахановском движении и вовсе забыли. «Чистота-а-а! А где она?! Меня зовут сталинистом… Я не против. Говорят, там все было чернотой покрыто. Верно! И я в этом купался, но патриотизма было больше. Воры сейчас встали на высоту: цеховики, растратчики, несуны — все видно, а сажать некого! Куда ни кинь, все люди у руля. Тьфу ты!» — Алексей вздохнул, посмотрел на наручные часы. Стало ясно, что он опоздал на планерку, да и что он скажет, когда не видел, что сделал Серов на разъезде. Сидеть тут было бессмысленно. Алексей бросил машину и вышел на главную трассу через гряду кустарников. Только он перепрыгнул через кювет, как возле него тормознул грузовичок, загруженный под завязку домашним скарбом. Из кабины выпрыгнул Круглов и, придерживая пустой рукав, удивленно спросил:

— А ты чего тут кукуешь?!

— Ехал в Атамановку… Колесо возле излучины спустило. Я смотрю, ты все же решил своих стариков в Яр перевезти? Скучно им будет там без землицы. Не одобряю я это! Лето бы пережили…

Круглов, блуданув взглядом по шоссе, провел ладонью по небритой щеке, проговорил тихо:

— Камнем обуха не перешибешь, Леха! Годки и мои уж немалые, а Бересенька кончилась… Хлеб возят из Темирязевки. Очужела земля! Вчерась батю с маткой увозил, так они на коленях прощались! До сих пор сердце щемит. То ли делаем?! Власти мягко стелили… Да только спать жестко. Ладно! — и добавил глухо: — Садись в кабинку, а я в кузов полезу…

— Да нет! Я лучше заберусь…

Машина тронулась. Водитель, молодой паренек, недавно севший за баранку газика, вел его неровно. Алексей, дергаясь в кузове, сидя на старинном комоде, поглядывал по сторонам, думал все ту же думу: «Душу вырывают такие переезды! Неужели нам такое предстоит?!» Эти мысли посещали его с того дня, когда узнал случайно о далеких планах Николая Петровича Березина расширить производственные мощности Айгирского завода за счет сноса Бересеньки, ставшей ему родной. От одной этой мысли начинало покалывать сердечко. «Тоже уж годики бегут. Глядишь, скоро и на пенсию!» Обрастали думки всякой всячиной, да и семейные дела туго решаются. А если узнает батя о планах своего сынка, то бури не миновать. «А прав однорукий… Очужела земля!.. Детей бы успеть поднять!.. А потом уж сами отмахнемся…»

В управлении комплекса, все еще ютившемся в старом деревянном здании, хотя на площади уже строилось новое, кирпичное, с колоннами и большим актовым залом, стояла необычная суета. Ястребов поднялся в свою комнатушку на втором этаже, спросил Федорчука, копошившегося в бумажном шкафу:

— Что за шум, а драки нет!?

— Начальство ждут. Березин прикатил да еще кто-то аж из Москвы! Назаров звонил, что гости собираются на Каменку. Кедров всех на уши поднял… «Генеральский» состав выкатили… Тепловоз сняли с линии…

— Тьфу, черт! На верхних складах лесу полно, а тут катай начальство!.. Позвони ребятам в депо. Москвичок мой на развилке стоит. Колесо сменить надо…

— Сделаю… Серов на оперативке докладывал, что пути расчистили.

— Лады!

Не успел Алексей расположиться за столом, как его срочно вызвали к Кедрову. Алексей выглянул в окно, выходящее на площадь. Возле палисадника пристыковались три черные «Волги».

— Уже примчались, — сказал Алексей Федорчуку.

В кабинете начальника управления уже успели накурить. Николай Петрович Березин сидел на месте генерального директора. Кедров примостился рядом с Назаровым, раскуривающим свою трубку. А незнакомый молодой мужчина, с пепельной шевелюрой и крутым с горбинкой носом, что-то черкал в толстом «еженедельнике», внимательно слушая Березина, делавшего больше напор на Кедрова, явно рисуясь перед столичным гостем: