Леонид Лушников - След заката

— Егорка приехал, а я тут торчу.

Назаров ухмыльнулся своей небрежной ухмылкой, пристально глядя Алексею в глаза, нервно курившему возле окна, сказал:

— Ну, партии претензии вредно предъявлять. Сам знаешь… Ну, а в конференции ты кровно заинтересован. Ясно, что будут вестись разговоры о нашем Темирязевском комплексе. Поэтому больно-то не гунди и не возникай. Понял?

— Понял… — вяло отозвался Алексей, думая о том, что вся эта говорильня толку не принесет.

Конференция проходила в Доме политического просвещения, в большом, но мрачном зале, задрапированном бордовыми бархатными занавесями. На небольшой полукруглой сцене разместился президиум. Николай Петрович Березин восседал в центре, рядом расположился Назаров, а дальше незнакомые Алексею партийные и государственные чины, все недоступные и твердолобые, как камни на Бересени. Алексею уже надоело за неделю бесполезное времяпровождение и он слушал вполуха выступление секретаря обкома по промышленности. Хотя ораторствовал тот громко и достойно, поглядывая широко раскрытыми и немигающими глазами поверх голов:

— …Директивами нашей партии и лично товарищем Андроповым предусматривается широкая кампания по укреплению трудовой дисциплины и борьбы с пьянством. Принятые законы о трудовых коллективах способствуют росту и развитию промышленности, экономному использованию в нашей области лесных богатств, открытию новых месторождений нефти и газа, повышению горнодобывающей и перерабатывающей отраслями своих потенциалов…

Алексей тихо перелистывал документы конференции, думал отвлеченно: «Неплохо бы в спецмагазине отовариться продуктами. Николая Петровича попросить? Неудобно!..»

Оратор тем временем коснулся темы, которая заставила прислушаться Алексея к словам.

— …Дальнейшее развитие получит лесная промышленность в нашем богатейшем районе Урала. Мы начинаем строительство новой ветки железной дороги, соединяющей юго-восточную часть области с северной, где еще нетронутыми остались богатейшие залежи полезных ископаемых и лесные угодья…

— Вот-вот, — наклонился к уху Алексея сосед, рослый мужчина. — Урал скоро будет плешивый, как пустыня. Дорога ничего не даст да и строить ее не на что…

Алексей ничего не ответил, а только моргнул глазами, думая о радужных картинках, нарисованных выступающим:

— И здесь особо важно, чтобы предприятия работали производительно и были рентабельными. В этом большом деле неоценимую услугу мог бы оказать накопленный опыт известного на всю страну Темирязевского лесодобывающего и обрабатывающего комплекса, рожденного в годы семилетки уважаемым Николаем Петровичем Березиным, ныне первым секретарем обкома партии. Это предприятие и ныне является флагманом лесной промышленности края…

Зал зааплодировал, некоторые делегаты даже встали со своих мест. Алексей смотрел на закаменелое лицо Березина, думал: «Нравится Николаю Петровичу. Идиоты! Комплекса-то собственно уже нет!»

Сосед толкнул локтем Алексея, спросил лукаво:

— Правду бает? Или загибает? Всегда так… Ты же из Темирязевского…

— Им отсюда виднее, — ответил Алексей.

— Ха-ха-ха! — заржал мужчина. На него шикнули делегаты, он зажал рот ладонями.

Березин выступать не стал. С заключительным словом на второй день конференции выступил представитель ЦК партии товарищ Колосов, прибывший из поездки по стране. В своем выступлении он обещал, что в самом скором времени будет оказана помощь в развитии и строительстве новой очереди Айгирского комбината…

Вот так! Нового ничего вроде бы решено не было, но Алексей понял, что руководство областью уже растиражировало проект Николая Петровича. Вот тебе и новая метла. Каждый хочет начать свое дело и не в правилах продолжать дело предшественника. Каждый талдычит свое и хочет чем-то отличиться, а народ страдает. В расстроенных чувствах возвращался Алексей домой. Он даже отказался от приглашения Назарова заехать в райком партии, чтобы обсудить новые задачи. Когда самолет приземлился в Красноярском аэропорту, Алексей шутя проговорил:

— Боюсь, что Егор без меня весь самогон выпьет!

— Ну-ну! — посуровел Назаров. — На неделе соберемся. Нам решать!

На другой день Алексей отвез Егора и Петра Семеновича за Синельникову дачу, где стояла старинная березинская заимка. Егор сразу же увлекся рыбалкой на хариуса, а Петр Семенович настроил возле ручья самогонный аппарат, приспособив для этого старую буржуйку, говорил Алексею, собиравшемуся в обратный путь:

— Привези дрожжей да сахарку. Маловато я прихватил барды. Тут, на воле, быстренько поспеет.

— Хватит вам два бидона. А то перепьетесь…

На насмешку зятя Петр Семенович только хмыкнул и махнул рукой вслед. Алексей сел за руль и выехал по вилючему летнику на хребтину увала, скрывшись за пихтовником, сине-зеленым, как майское небо на закате. К обеду он уже был дома. Катерина встретила мужа у ворот, спросила:

— Наказал, чтобы батя больно-то там не баловался выпивкой? А то сердечко-то у него побаливает.

— Наказал. — Алексей улыбнулся. — Только подействует ли?! Батя до меры туго доходит. Егор сразу за рыбалку взялся. Может, оттает от войны. Зойка как? У бати язык, как помело…

— А у самого-то! С утра не плакала. Уехала в Атамановку, в церкву.

— Виноват! — Алексей улыбнулся. — Батя, как ужак, все вытянет. Съезжу в Темирязевку, отгулы возьму и закатимся к бате. Дрожжей у Машки выпроси, а сахарку я добуду сам…

Светлую радость Зои затемнил свекор, в тот день, когда вернулся из Междуреченска Алексей, привезя с собой литр водки, подарочек Николая Петровича ради такой радости. Тут-то и брякнул Алексей во время курева во дворе, что Егорка воюет в Афгане. Глаза старика засветились.

— Я знал, что он там! Березины еще никогда от боя не уклонялись!..

Алексей уже был не рад, что рассказал о службе Егора, но назад пятками не пойдешь. Слово не воробей — вылетит, не поймаешь. Поэтому он строго-настрого предупредил развоевавшегося старика:

— Смотри, не ляпни при Зойке!

— Ну-у-у, могила! — развел в стороны руки Петр Семенович.

Горело все внутри у Петра Семеновича от того, что хотелось хоть с кем-то поделиться своей радостью. И когда уже изрядно захмелев, он забыл о своей клятве. Обведя всех коршунячьим взглядом, он заорал так громко, что спугнул кота с окошка:

— Десантнику ура-а-а!.. — вскочил, пошатнулся и чуть не упал навзничь. — Молодец, внучок!.. Даешь жару душманам!.. Так и дальше…

— Ты чего? — оборвал его Алексей.

Петр Семенович, поняв, что опростоволосился, замолк и только рот продолжал раскрываться, как у щуки, выкинутой на берег.

— Каким душманам?! — Зоя обмерла и схватилась за грудь: «Врал!» — Егорушка, милый, правда?