Михаил Зуев - Седьмое дао дождя

Возникает, правда, у Эла идея — спуститься, вспомнить, разобраться, что к чему. Но, увы, понимает Эл, что в одиночку пути назад ему нет. А, еще немного посидев без движения, становится понятно — что и незачем.

А тут мы с тобой, читатель, оставляем и Эла, и древнее царство, три-непонятно-какое государство, где некогда жило много-много людей, не то в туниках, не то в набедренных повязках. Пора нам закругляться.

И опять (теперь, надеюсь, в последний раз) слышу я твой недовольный возглас, читатель:

— А в чем же смысл?! Зачем ты так долго морочил мне голову историей какого-то умалишенного Эла, строившего непонятно зачем непонятно где непонятно какую идиотскую башню?

И отвечаю тебе с поддевкой, вопросом на вопрос:

— Ха-ха! Ты-то сам, читатель, ты-то — на каком этаже сейчас будешь?

Что? Не слышу? Что-что?! Я сам — на каком этаже? Это ты, читатель, меня спрашиваешь?!

Не скажу.

Как-то летним вечером возвращался человек с работы. Пешком шел, поздно, да еще и под дождь попал. Шел он и про себя негодовал — надо же так глупо попасть под дождь! А все потому что зонт остался в машине, а машина осталась в ремонте. В общем, день-то был ничего, но вот дождь вечером все испортил. А уже, надо сказать, смеркалось, и было прилично темно. Хотя лужи еще обходить можно было.

Так вот, идет человек, ворчит что-то про себя. А идти далеко, от метро кварталов восемь, никак не меньше. Идет он себе, идет, сначала ворчит, а потом вроде и напевать под нос начал. Настроение, видать, получше стало.

А тут в сгущающихся сумерках — белеет что-то под кустом. Недалеко, на газоне. Человек он был серьезный, не привык за всякими пустяками шастать по газонам. Но вдруг с ним словно что-то случилось — дай, думает, посмотрю, что же там под кустами белеет?!

Подходит — мать честная! — и прям, что-то лежит под кустом. Наклонился, поднимает — тяжелое что-то, скользкое. Но теплое, и пахнет приятно. Присмотрелся получше — и ничего же себе! Крылья! Настоящие крылья.

Постоял: бросить — не бросить... Вроде бы и ни к чему, а выбрасывать жалко. Ладно, думает, если уж крылья сами в руки идут, так почему бы и не взять. Тем более рядом никого нет; никто не бегает, не причитает, что крылья, мол, потерял.

Взял человек крылья в охапку и пошел дальше. А там уже и до подъезда недалеко, всего два квартала осталось. Тут дождь как врежет — а человеку все нипочем, руки поднял, крыльями укрылся. И тепло, и сухо. Да и пахнут приятно.

Пришел домой, дверь открыл. Тихо, спокойно. Нет никого. Как всегда. Жил-то он один, совсем сказать забыл.

Бросил крылья в прихожей. Душ принял, поужинал, открыл бутылочку пивка... и вспомнил про крылья. Вроде негоже крыльям на коврике у двери валяться. Затащил их в ванную, бросил под душ — отмокать. А сам пошел телевизор смотреть.

С час прошло, наверное. Вспомнил он про крылья, заходит в ванную — а крылья-то белее белого стали. И грязи на них газонной более нет. И вода с них скатывается, даже сушить не надо. Одно непонятно — что с ними делать. Ладно, утро всегда вечера мудренее. Отряхнул с крыльев мелкие капельки, повесил на крючок в прихожей. Пиво допил и спать пошел.

А ночью проснулся — видать, пиво о себе напомнило. Поднялся с кровати, в коридор вышел — и остолбенел. Крылья, что вечером подобрал, в темноте, оказывается, светятся. Не ярко, но вполне заметно, вполне различимо.

Задумался человек. Странная картина — ночь темная, ветер теплый занавеску мотает, на улице тишина, луна едва из-за туч пробивается; и вот в темноте этой посереди типовой стандартной кухни сидит человек на типовой стандартной табуретке — и думает. Странно, право.

Посидел, подумал, встал. Взял крылья, да на себя приладил. И в ту же секунду — исчез.

Неделя минула — никто не приходит на сервис за машиной. Две недели прошло — на работе хватились. Полгода пролетело — мебель всю вывезли непонятно куда, а в квартиру кого-то заселили, из очередников, видать.

Очередникам квартира понравилась — просторная вполне, да и отремонтирована, видно, совсем недавно.

Одно странно — стена в прихожей, там, где вешалка, по ночам светится. Не так чтобы сильно, но — светится! Непорядок все же. Что только не делали — и мыли, и перекрашивали, и обои новые два раза клеили. Ничего не помогает. Недоумение, да и только.

А потом привыкли.

— Зачем ты так смотришь на мою кошку?

Голос из окна.

В окне нет кошки. Там женщина. Взгляд ее выражает блаженство и безумие.

— Я не смотрю на твою кошку.

— Не смотри. Она может испугаться тебя.

Пыль на дороге. Улица. Вся в мелкой сухой коричневой пыли. Полутьма. В неверном свете костров отражаются лица. Странные люди.

Детское лицо, покрытое глубокими старческими морщинами. Средневековый плащ, глубокий капюшон. Серые бесцветные глаза.

— Чего вы ждете?

— Мы не ждем. Мы внимаем...

Тоненькие сухие ручонки, согнутая спина. И напряженная тишина вокруг.

Небо светится фиолетовым. В небе разлито нехорошее электричество. Оно перемигивается напряженными сполохами молний. Но тихо. Не слышно грома. Ни дуновения.

Странный, страшный штиль. Небо в черных тучах. И только в одном месте туч нет. В небесном окне медленно, обреченно плывет с востока на запад клин истребителей. В ярких вспышках молний они блестят серебром на черном.

Один самолет внезапно теряет управление, валится на крыло и вертикально втыкается в землю. Взрыв.

Серые бесцветные глаза. Ужас. Дрожащие руки.

— Где я? Что с нами?

В прогалине неба, высоко, страшно, плывет длинная сигара. По ее бортам мигают оранжевые и синие огни. Три самолета поворачивают в ее сторону и, как в немом кино, взрываются в воздухе. Расцветают розы ужаса.

— Не смотри так на мою кошку.

Холодно. Кошмар окончен. Это всего лишь сон.

Почему-то очень нужно, чтобы меня услышали. Но это всего лишь сон, говоришь ты. Крутишь пальцем у виска. Пусть. Сон — так сон.

***

Следующей ночью. Никак не могу заснуть. Надвигается гроза. Прогалина неба. Господи, уже половина третьего. Почему?

В прогалине неверный свет. Оранжевый с синим. Высоко в небе медленно ползет нечто — почти прозрачное, сигарообразное, грозное, чужое. Поразительно красивое.

Оно ведет себя как хозяин. Ему нет дела до тебя. Ему нет дела до меня. Оно просто висит в воздухе.

Оно просто выполняет свою задачу. Я не вхожу в его задачу. Я знаю это наверняка.

Я понимаю. Я понимаю всё. Но ведь я здесь. Я еще пока здесь. Я живой!

Три часа. Я хочу разбудить тебя. Ты говоришь — это всего лишь иллюзия. Ты крутишь пальцем у виска. Пусть будет иллюзия.

Засыпаю. Никаких иллюзий.

***

Девять. Шатает. Отдергиваю штору, размеживаю веки. Нет туч. Ясное чистое небо.