Константин Ханькан - Кэлками. Том 1

Кэлками растопил печку и, легко одевшись, выбрался из палатки на улицу. Было уже утро, в глубоком ручье потрескивал лед, выдавливаемый водой и морозом. Серый рассвет растекался по вершинам, спускаясь в долины и до краев заполняя распадки и ущелья. Проснулась и Акулина.

— Ты сегодня в какую сторону намерился ехать? А я опять поохочусь поблизости, пойду вдоль нашей тропы, — сказала Акулина, умываясь теплой водой, набранной в большую кружку.

— Слушай, у меня такая мысль пришла в голову, давай-ка я съезжу к ветренникам, пока мы не уехали далеко от них, все-таки это наши знакомые. Спрошу, как у них положение с чаем, свечами. Неудобно, правда, но в тайге ведь магазина нет. Любой может оказаться в нашем положении. Мяса им отвезу, оно лишним не будет. Как ты, Ако, на это смотришь? — неожиданно спросил Кэлками.

— А чего же, я думаю что тебе надо съездить к ним. К ночи-то, думаю, вернешься? — загорелась Акулина мыслями мужа.

— До них недалеко, всего половина хорошей кочевки будет, до вечера вернусь. Давай-ка целый вьюк наклади им мяса, а я пойду оленей приведу, — заторопился Кэлками.

— Да ты сначала позавтракай, как следует, а то целый день впереди, — говорит Акулина мужу.

Вообще он был очень расторопным, не любил долго тянуть, если что-либо задумает. Долгая охотничья жизнь закалила его характер.

Спустя некоторое время Кэлками привел Поктрэвкана, ондада и еще грузового оленя. Услышав скрипы шагов, из палатки выглянула Акулина:

— Ты давай хорошенько покушай и чаю попей, а то сколько еще тебе придется ехать, вдруг проголодаешься и пить захочешь? — сказала она.

Привязав оленей, Кэлками вошел в палатку и, сняв куртку, отложил в сторону вместе с шапкой, сел за столик. Акулина поставила перед ним сковородку с жареной мукой и миску с отварным мясом.

— Я наложила мунгурку мяса. Ты опять на Поктрэвкане поедешь? — спросила Акулина.

— Да, на нем надежнее и быстрее будет. А мясо погружу на грузового оленя, — ответил Кэлками, продолжая есть.

Быстро поев, он вышел из палатки, а за ним и Акулина. Погрузив мясо, Кэлками сел на верхового оленя и выехал к метеорологам. Проводив мужа, Акулина вернулась в палатку и стала собираться на охоту.

Ондад, как пущенная из лука стрела, пробивал дорогу, повинуясь малейшему движению руки хозяина. А по его следу ехал Кэлками, за которым поспешал грузовой олень с мясом. Легкими движениями ног Кэлками подгонял Поктрэвкана. Солнце уже поднялось высоко, освещая поляны, на которые падали тени деревьев и бредущих оленей. Кэлками ехал без остановок и только в одном месте остановился, чтобы поправить съезжающий набок вьюк с мясом. Поправив груз, он снова поехал дальше.

Он еще издали увидел стелющийся над лесом голубой неподвижный дым, исходящий из трубы бревенчатого дома метеорологов.

«А вдруг у них собаки не привязаны, еще набросятся на оленей? Тогда я не смогу удержать их», — подумал Кэлками. Правда, собак не было видно, и не слышно их лая. Двое мужчин, пиливших дрова на высокой деревянной треноге, увидев приближающегося человека на оленях, отложили работу и теперь ожидали его, привязав залаявшую собаку на цепь. Не доезжая до дома, Кэлками остановил оленей и слез с седла. Мужчины сразу подошли к нему.

— Здравствуйте! Здравствуйте! — поприветствовали они гостя.

— Дорава! Дорава! — ответил Кэлками, подавая руку для приветствия.

— Вот это дела! Так это же наш давний знакомый. Ты же Кэлками из Камешков? — восторженно спросили мужчины.

— Да, это я, Кэлками, охотник из Камешков. Я вас тоже сразу узнал. Ты Федя, а ты Алексей? А где Борис? — спросил Кэлками.

— А мы сейчас вдвоем работаем, Бориса перевели на другую метеостанцию в устье Коркодона. Улетел на маленьком самолете, прилетавшем из Сеймчана. На лыжах садился на озере, — рассказали мужчины.

— Ладно, давай привязывай оленей на корм и заходи в дом, а ягеля тут полно. Хоть мы и метеорологи, а знаем, что олени едят — засмеялся Федя.

— Хорошо, спасибо, — ответил Кэлками, снимая вьюк с мясом. — А это я вам гостинец привез, — сказал Кэлками.

— Спасибо тебе, Кэлками. Что же это ты так много привез? Неудобно как-то, — поблагодарили его метеорологи.

— Ничего, я много и далеко кочую, зверя мне легче добыть, чем вам, а мясо пригодится, — ответил Кэлками.

Мужчины помогли привязать оленей и, захватив мясо, повели его в дом. В избе было жарко, и с непривычки стало душно. Кэлками снял с себя меховую дошку с камлейкой, оставшись в одной рубашке.

— Давай-ка, Кэлками, садись за стол, и будем обедать, — пригласили его хозяева.

Кэлками соскучился по русской еде и теперь с аппетитом ел суп с консервами, а затем принялся за отварные макароны. Он не учился говорить на русском языке, но в процессе общения с русскими стал говорить и понимать смысл русских слов, хотя и не очень складно получалось. А вот Акулина совсем не умеет разговаривать по-русски, поэтому ей приходится прибегать к переводчику при встрече с русскими людьми.

— А мы тебя ждали раньше, прошлой зимой еще, а тебя все нет и нет. А потом решили, что ты пошел другим путем. Как говорится, пути охотника неисповедимы, — засмеялись мужчины. — И фотография твоя давно готова и ждет тебя, — сказал Алексей.

— Ты давай обедай, не стесняйся. Так ты уже возвращаешься в Камешки? — спрашивает Федор.

— Да, я уже возвращаюсь. Белка есть везде, до плана немного осталось, по правым притокам Коркодона прошел. Снега немного, кочевать не тяжело было, ондадами-передовиками пользуюсь мало, разве только во время охоты на буюнов. Это я сегодня ондада взял, потому что ехать надо было быстро, — рассказывал Кэлками за чашкой свежего ароматного чая.

Метеорологи сообщили, что месяца полтора назад здесь проходили два охотника. Они сказали, что будут кочевать вверх по правому Гэнрынынгу, а потом перевалят в один из левых притоков Русско-Омолонской и, спустившись до ее устья, пересекут Омолон на правую сторону и пойдут вверх по нижнему Коргычану до его истока. Затем перевалят на речку Банякан, а там с короткими остановками будут двигаться до реки Гижиги.

— А, это, наверное, Павел и Афанасий были у вас, — догадался Кэлками.

— Да, точно, это они были у нас. У одного из них сын лет пятнадцати охотится с ними, — сказал Алексей.

— Они осенью еще намеревались возвращаться этим маршрутом, — ответил Кэлками.

Метеорологи еще рассказали, что иногда к ним приезжают за табаком и спичками кочевники, правда, они совсем не могут говорить на русском языке. Алексей и Федор с ними пытались объясняться и вполне понимали их жесты. Некоторые кочевники жаловались, что у них болят спины, колени, но боли проходят после того, как они погреют спины у костра. У метеорологов были медицинские банки, и они ставили их кочевникам. После этого у пациентов прошли боли в спине, причем надолго. Приезжая на метеостанцию, кочевники привозили подарки: свежее мясо, меховую одежду. Они рассказывали, что у них кончается табак, который они брали в старой рубленой избушке геологов, где те раньше жили, и, когда покидали то место, оставшийся табак геологи не стали забирать, а оставили для охотников. Эта избушка находилась в устье Эгден Авлынди. Теперь табак там закончился, но кочевники разобрали пол в избушке и вместе с травой и мусором собирали табак в свои мешочки для курева.