Коллектив авторов Философия - Человек цифровой цивилизации

Уже давно уехала одна подруга в Питер, уехала вторая подруга в Москву, и как много бы нас ни связывало, как бы ни были счастливы вместе… между нами четыре тысячи километров… Все кончилось. Дружбы мертвы.

Мы, конечно, с ней увидимся. Я приеду в Питер. Она покажет мне свои любимые кофейни. Я покажу ей свой очередной фильм или свои новые стихи или тексты…

Но сейчас она не рядом будет. Ее нельзя будет пригласить пообедать или попить кофе, вот так запросто, просто, чтобы она была с тобой за столиком кафе. Ей нельзя будет поставить новый диск, не предваряя его анонсом, но который она сразу же узнает, так как очень хотела послушать, или же, что более вероятно, уже слышала.

Конечно, я эгоист. Я хотел бы, чтобы она жила для меня. Но она даже никогда не вспоминала обо мне при жизни здесь. Я о ней помнил. Она — нет. Странно, что я так к ней привязался. И странно, что у меня вообще это чувство — патология — так прогрессирует. Я люблю тех, кому я абсолютно безразличен. Абсолютно.

Люблю их. Им — безразличен.

Еще совсем недавно я думал: «А почему мне не звонит мой друг? Он что обиделся за что-то на меня? За что? Может, я опять потерял друга? Не буду сам звонить, напрашиваться на дружескую любовь. И так всегда первым звоню я. Значит, я ему не нужен. Как и ему, и ему, и ей, и ей…»

Потом я узнал, что друг был в Москве.

Ей я ничего дарить не стал. Пусть едет начисто. С белого листа. Она же этого хочет. Поэтому она уходит навсегда. Зачем пустяковиной тревожить ей то, чего не было. Даже если мы и увидимся.

Но как страшно звучит — мы уже никогда не будем вместе.

Нет, не умерли. А словно стали жить в других временах. Она на тысячу лет вперед. Я же назад.

— Прощай! написал я. И поставил длинное многоточие…

Но тут же.

Какого черта! Я должен ей помочь! Я должен помочь себе! Я должен прямо сейчас что-то предпринять! Я не хочу постоянно кого-то терять!

Я решил позвонить своему другу. Чтобы он дал ей новую, хорошую работу. Чтобы она была хоть в этом счастлива. Чтобы я для нее мог хоть что-то сделать. Чтобы не быть таким эгоистом. Чтобы оставить ее и быть при этом «таким эгоистом»!

Друг тем более ее видел. Я их знакомил.

Друг сказал, что должность начальника юридического отдела предложить не может, но своего юриста, не устраивающего его, уволить может и взять на его место — ее. Зарплата, правда, будет не намного больше, чем она получает сейчас. Но все же больше. Оплачивать аренду квартиры сотрудников не в правилах фирмы.

То есть, подумал я, эти условия, ее здесь не удержат. И даже не отложат ее отъезд.

— Спасибо, — сказал я другу. — Но это не спасет меня от потери. Не спасет ее от тоски.

И вселенская тоска, и регламентированный хаос жизни в обществе, и все правительства всех стран, и президенты, и премьер-министры, и цари всех несчастных и обездоленных людей, которых они считают своими подданными и своим народом, все эти правила поведения в общественных местах, все эти нормы морали, и вся эта этичность поступков и речи, все эти условности поведения и боязнь слухов и сплетен «как подумают», «как посмотрят», вся эта шелуха, облепившая живую землю, как муляж из папье-маше, никогда ничего не стоящая, как всегда, победила и добилась, как всегда, своего.

Того, что два близких человека, не по своей воле, были разорваны, растащены по планете как офисные стикеры и наклеены на разных частях геополитической карты этого проклятого мира.

И еще, для надежности, пригвождены стальными кнопками прямо в сердце.

Прямо в сердце.

В сердце.

Встал утром.

Пока Наташа в душе. Хотел сварить кофе. А кофе закончился. Черт!

Пришлось ставить чайник.

Только чайник вскипел. Наталья вышла из душа. Попили чай, вприглядку с новостями Евроньюс.

После новостей я сразу в душ. В душе — кончилась вода. Черт! Точно. Сансара!

Так. Что же дальше…

А мне же сегодня много куда и с людьми тоже…

Ладно бы дома сидеть сиднем немытым…

Так нет же. Нет. Монтаж. Работа. Черт! Черт! Такой маленький, но черт! О, Сансара!

Умылся из чайника. Уже в машине, когда Наталью вез на работу, подумал — не мой день. Как-то все криво началось. Кофе кончился, воды нет, и явно это еще не все…

Ехал очень внимательно. На дороге много аварий. Хотя асфальт абсолютно сухой.

Я думал: что же это значит. Может, вообще сегодня ничего не делать. Ведь так иногда было и раньше. Просто такой день. Проще всего остаться дома…

Но монтаж телепрограммы — святое… Так монтаж.

Подумал о том, что лишь бы только звук вчерашней начитки сохранился. Лишь бы сохранился…

Уже переехал на правый берег, к дому Димы — режиссера монтажа…

Достал телефон, чтобы набрать Димин номер, оказалась, на моем сотовом закончились деньги.

Черт! Черт! Сансара!

Стою у дома Димы, а позвонить ему не могу, чтобы он выходил. И квартиры его не знаю.

Стал осматриваться. Автоматов поблизости нет. У каждого, кто проходит мимо, наверняка есть сотовый, но просить неудобно, т. к. вчера по телевизору сказали, что участились случаи кражи сотовых как раз таким способом: просят позвонить на улице, а потом убегают с телефоном.

Неудобно.

Поехал звонить к теще. Она живет ближе всех к месту моей локальной трагедии.

Но я говорю себе: «Нет, Олег, это никакая не трагедия, это вообще ерунда на постном масле. Это все мелочи жизни. Не обращай внимания. Придумай что-то. Не сдавайся. Ну что же ты, держись. Из-за таких пустяков. Как тебе не стыдно».

Приехал к теще. Позвонил Диме по ее телефону, сказал, чтобы выходил и ждал меня во дворе. Страшно жалел, но пришлось отказался от предложенной тещей свежесвареной ухи. Нужно на монтаж.

Уехал за Димой.

Но что-то все это мне не нравится. Какое-то напряжение в воздухе.

Хотя знаю: ну что со мной случится? Жить мне до ста восьмидесяти. Телепрограмму в эфир не срочно. Не горит. Это пока пилотный выпуск.

Все будет хорошо! Все будет хорошо!

Какая это пошлая клишированная фраза. Ее так уже истерли, не меньше, чем «Я тебя люблю».

Как-то не верится уже, «что любят», а уж тем более, что «все будет хорошо».

Или от того, что не верится, «что любят», поэтому и «хорошо не будет».

Стоп. Стоп. Остановись.

Из-за чего все началось? Из-за отсутствия вареного кофе и горячей воды.

То есть, как только ты лишился комфортных вещей. Минимальных даже…

Но волнение, предчувствие как объяснить?

Забрал Диму. Приехали ко мне домой. Тогда мы монтировали программу дома. Зашел в зал — включил свет. Хлопок. Лампочка перегорела.

Зашел в другую комнату, чтобы там лампочку выкрутить, предварительно включил свет посмотреть, горит лампочка или нет. Хлопок, и эта перегорела.

Ладно.

Дима с опаской включил компьютер, слава Богу, что вчера записанный с таким трудом звук цел.