Дмитрий Валовой - Поиск (Экономическая повесть)

– Давайте сошлемся, – продолжала она, – на авторитет Вознесенского. В 1931 году Николай Алексеевич опубликовал в журнале «Большевик» статью «К вопросу об экономике социализма», в которой он отметил, что делает лишь попытку написать «конспект» еще не написанной политической экономии социализма. Как известно, Вознесенский потом написал учебник «Политическая экономия коммунизма» объемом тридцать пять печатных листов. Сам Николай Алексеевич отзывался об этом труде так: «Эта книга моя – кредо ученого и коммуниста».

После такого краткого исторического экскурса в политическую экономию позвольте спросить: как же можно игнорировать все, что было сделано до нас? Разглагольствования, прошу простить мне это грубое слово, о «белом и сером пятнах», по-моему, представляют собой не что иное, как белые и серые пятна в знаниях.

Лицо Ирины покрылось бледно-матовым налетом, голос заметно дрогнул. Зал почувствовал: это только первая волна. Будут похлеще…

– Историю собственной науки надо знать. И не только ради памяти о предшественниках. Забвение истории политической экономии социализма подчас приводит к тому, что в работах некоторых экономистов под видом нового выдвигаются предложения и рекомендации, в свое время отвергнутые самой жизнью. Это плоды нашего невежества. Чтобы не быть голословной, приведу пример.

В своем выступлении Генрих Яковлевич критиковал тех, кто считает: закон стоимости не является регулятором при социализме. По его мнению, нужно создать условия, при которых бы закон стоимости регулировал производство. Иными словами, он ратовал за механизм регулирования производства в зависимости от спроса и предложения на рынке. При этом заметим: автор подобной идеи выдавал ее за нечто новое и весьма оригинальное.

Хочу огорчить вас, уважаемый Генрих Яковлевич. Подобные взгляды подробно изложены в книге Дашковского «Рынок и цена в современном хозяйстве». Вышла она в 1925 году в издательстве «Пролетарий». Автор утверждает: поскольку мы не можем сейчас осуществить измерение стоимости товара, то в силе остается норма прибыли, а следовательно, и закон образования цен, действующий при капитализме. Он так и выразился: тенденция к выравниванию нормы прибыли сохраняется и здесь, как и в капиталистическом хозяйстве. Особо я хочу, Генрих Яковлевич, обратить ваше внимание на то, что Дашковский в обоих случаях вел речь о сохранении капиталистического принципа образования цен и нормы прибыли, а вы выдаете это за новинку.

В двадцатые годы по такому пути шло немало экономистов. И потому, даже не вдаваясь в существо дела, вам, Генрих Яковлевич, следовало бы на них сослаться… Взгляды, мол, такие были в свое время высказаны, но «несправедливо» отвергнуты. Прошу не обижаться на меня за откровенность, но о вашей брошюре можно сказать то, что писал в свое время Вильгельм Либкнехт Энгельсу о трудах Лассаля: то, что в его работах хорошо – не ново, что ново – нехорошо.

Суть механизма стихийного (по вашей терминологии «автоматического») регулирования вы раскрыли и здесь, с трибуны. Вы сказали, что механизм этот хорошо знаком всем экономистам, но они-де сочли его непригодным в условиях социалистического хозяйства. Действительно, он знаком экономистам как механизм стихийного регулирования капиталистической экономики. Но вы, Генрих Яковлевич, в отличие от Дашковского об этом стыдливо умалчиваете…

Этот механизм всесторонне рассматривается в третьем томе «Капитала» Маркса, в котором анализируется процесс капиталистического производства, взятый в целом. Верно я говорю, товарищи?

– Абсолютно правильно… Так оно и есть, – вразнобой ответили в зале.

– Но ведь всем нам хорошо известно и то, что Маркс анализировал эпоху свободной конкуренции, которая давно канула в Лету. Теперь-то утвердилась монополия!

Я убеждена, что вы, Генрих Яковлевич, серьезно ошибаетесь. Позвольте предложить вашему вниманию мнение известного советского ученого академика Глушкова. Говоря о слабости классического рыночного механизма в условиях научно-технической революции, он справедливо отмечает и его привлекательную сторону – внешнюю простоту потребительной стоимости товаров. Ее определяет никем не конструируемый и не регламентируемый механизм взаимодействий между спросом и предложением. Кое-кому кажется, что стоит только ввести этот механизм, и все сразу образуется. Но это не так просто. Я процитирую Виктора Михайловича:

«Классический рыночный механизм может выполнять функцию определения цены товара в соответствии с его стоимостью лишь при соблюдении следующих трех условий. Во-первых, наличие большого количества экономически и юридически независимых покупателей, способных совершать большое число покупок данного товара (многие тысячи и даже более), чтобы сработал закон больших чисел в процессе случайных колебаний цены. Во-вторых, необходимо наличие достаточного числа также независимых продавцов, чтобы исключить возможность сговора и установления монопольной цены. И, наконец, в-третьих, необходимо, чтобы товар существовал на рынке в неизменном виде (без всяких улучшений или тем более замены его другим видом аналогичного назначения) достаточно долго для возможности стабилизации случайного процесса колебания цены».

Есть ли подобные условия в социалистическом обществе? – обратилась к залу Лаврентьева.

– Конечно, нет, – недружно выкрикнули с разных рядов.

– И быть не может! – добавила Лаврентьева. – Более того, таких условий в прежнем их виде не существует даже в условиях современного капитализма. Конечно, закон стоимости там по-прежнему остается стихийным регулятором, но все же механизм серьезно изменился.

Григорий, внимательно слушавший Лаврентьеву, откровенно поделился с Васильевым:

– Интересная женщина! А глаза, ты только посмотри, так и сверкают! Ты с ней знаком?

– Да вроде бы, – неопределенно ответил Васильев. – А что?

– Да познакомил бы.

– Пожалуйста…

– Раньше, в эпоху свободной конкуренции, рост дохода капиталиста главным образом был связан со снижением издержек производства, – продолжала свою мысль Лаврентьева. – Чем меньше издержки, тем ближе к победе. При монополистическом капитализме уровень издержек имеет важное, но не решающее значение. В настоящее время исключительное значение для выколачивания прибыли имеет уровень монополизации в отрасли. Если, допустим, пять-семь монополий объединились, договорились о ценах и выпускают девяносто процентов продукции в той или иной отрасли, то они в состоянии диктовать цену. И они ее диктуют!..

В президиуме звякнул колокольчик.

– Я заканчиваю. Можно еще две минуты? – попросила Лаврентьева.