Юлия Монакова - Три девицы под окном

Первые минуты трапезы прошли в молчании. Подруги просто наслаждались вкусной едой, макая блины в сметану, а затем Ася сказала:

– Давай поговорим начистоту.

Нелька сразу же напряглась. Ох, и не любила она, когда беседу начинали именно такими словами…

– Я тебя очень люблю, Нельсон, – искренне произнесла Ася, – и не хочу, чтобы между нами возникали какие-то непонятки и недомолвки.

– Я тебя тоже люблю… – пробормотала Нелька.

– Мы обе знаем, зачем припёрлись в Петербург, не так ли?

Нелька молчала. А что тут ответить – «так ли, так ли»?

– Нам понравился один и тот же парень, – сказала Ася откровенно. – Это, в общем-то, с нами случается не впервые… – многозначительно протянула она, имея в виду Диму. Нелька опустила голову. – Но, к сожалению, на этот раз парень не дал однозначно понять, кого из нас он предпочитает.

– Если совсем уж честно, то, по-моему, на нас обеих ему одинаково наплевать, – нервно рассмеялась Нелька.

– Ну-ну, зачем же так пессимистично, – подбодрила её Ася. – Во всяком случае, мы ему не противны… А даже симпатичны. А это уже половина дела на пути соблазнения понравившегося мужчины!

– Любого другого мужчины. Но не его, – поправила Нелька.

– Ну вот, ты его уже и идеализируешь… Милая, он такой же человек из плоти и крови, со своими приземлёнными желаниями.

«Он особенный, и желания у него тоже особенные», – подумала Нелька, но вслух не стала этого высказывать, побоявшись, что Ася примет её за совсем уж сбрендившую от любви идиотку.

– В общем, давай поступим так, – Ася посмотрела ей в глаза. – Обещай, что не будешь действовать исподтишка и ставить мне палки в колёса. Я, в свою очередь, тоже обещаю играть открыто. Клянусь, если в итоге он выберет тебя – я уйду, ни сказав ни слова! Не буду пытаться его отбить, не стану с тобой ссориться и так далее.

«Бойся данайцев, дары приносящих» , почему-то всплыло в голове у Нельки. Судя по твоему вдохновенному лицу, милая, подумала она, мысленно обращаясь к Асе, ты ни секунды не веришь в то, что он может выбрать меня.

Но в целом позиция подруги была ей понятна, и она её с облегчением приняла. Уж лучше так – напрямую, чем копить обиды и думать друг о друге чёрт знает что.

Допив свои чай и кофе, они окончательно помирились, отошли и разулыбались. Видно было, что у Аси тоже буквально камень с души упал.

РИТА

Рита жила неподалёку от Соборной мечети – голубой красавицы, ожившей иллюстрации из старинной книги восточных сказок. Да и весь район в целом был хорош: рядом с метро, в пешей доступности от Петроградской набережной, зоопарка и Петропавловки.

Дом, в котором обитала Рита, представлял собой старинное здание начала прошлого века с коваными лестницами и скульптурами каменных львов у входа. Парадная выходила на улицу, но имелся также чёрный ход во двор-колодец. Всё здесь – снаружи и внутри – дышало богатой историей вперемешку с дикой запущенностью и неухоженностью.

Рита купила эту квартиру сразу же после развода. Пришлось, конечно, впрячься в ипотеку, но в целом ей повезло: пара пожилых хозяев спешно уезжала в Финляндию к детям и продавала жильё за бесценок.

Квартира была совершенно убитой, но Риту это скорее обрадовало: не оставалось времени на депрессию и хандру, она сразу же с головой погрузилась в ремонт и отделку. Прежние хозяева даже не вывезли мебель с вещами, оставив всё в дар новому владельцу. Что-то, конечно же, Рита сразу отнесла на помойку или раздала страждущим соседям, но кое-какие раритетные, практически антикварные вещи оставила себе, включая огромный деревянный шкаф-гардероб, который стоял в коридоре и весил не меньше тонны.

Изначально её новое жильё нельзя было назвать уютным. Квартира была однокомнатной, но такой же просторной, как танцевальная зала во дворце. Высоченные потолки создавали ощущение пустоты и холода в любое время года, а узкие окна, выходившие в маленький и сумрачный сырой двор, давали катастрофически мало света. Однако Рите удалось оживить обстановку, придав ей восточный колорит. Ковры, привезённые из Турции и Египта, изысканные занавеси, обои тёплой цветочной расцветки, ажурные лампы и свечи… В единственной комнате имелась арка, внутри которой Рита устроила себе спальню – втиснула туда кровать и соорудила нечто вроде балдахина. Остальное жилое пространство комнаты служило гостиной.

Кухня оказалась крошечной, что с лихвой компенсировалось размерами ванной комнаты – она была по-королевски огромной. Вода в доме нагревалась при помощи газовой горелки, но зато Рита не испытывала проблем во время летнего отключения горячей воды.

Но самым-то шиком, изюминкой этой квартиры был чёрный ход! В кухне имелась деревянная дверь, обычно закрытая на задвижку – вот за ней-то и скрывался своеобразный тёмный «предбанник», из которого можно было попасть на чёрную лестницу – вернее, упереться в наглухо запертую вторую дверь. В этот предбанник Рита впихнула холодильник, потому что в крошечной кухоньке и так негде было развернуться.

Откровенно говоря, всякий раз, ныряя в эту абсолютную темень за продуктами, она чувствовала себя немного странно. Ей становилось не по себе, будто там, где-то за холодильником (ничегошеньки не видно – хоть глаз выколи!), из самой глубины этой затягивающей черноты за ней украдкой наблюдают… Не смотреть во тьму было просто невозможно, и Рита всякий раз чувствовала леденящий холод, который медленно полз по её ногам даже летом.

«Это просто сквозняки, – старалась успокоить себя Рита, – там же выход на чёрную лестницу, везде щели…» Но сквозняк был настолько нехорошим , что по телу её сразу начинали бегать мурашки, а все волоски вставали дыбом. Рита нехотя призналась себе в том, что испытывает дикий страх, совершенно необоснованный, нелогичный и необъяснимый. Ей казалось, что в этом тёмном закутке скрывается нечто , явно недоброжелательно к ней настроенное.

Каждая необходимость открыть холодильник сопровождалась непременным ощущением мороза по коже и пристального наблюдения. В конце концов, Рита накрутила себя до такой степени, что уверилась в том, будто там – за холодильником – упорно ждут, что однажды она забудет запереть дверь кухни на щеколду, и тогда… Что будет тогда, Рита предпочитала не додумывать, но всякий раз, вылетая из закутка с бешено колотящимся сердцем, закрывала за собой дверь и для верности дёргала несколько раз за ручку – надёжно ли.

Впрочем, судя по всему, замки и щеколды были этому существу нипочём. Частенько, моя в кухне посуду или перемешивая на сковородке какое-нибудь рагу, Рита затылком чувствовала взгляд. Подмывало резко обернуться и «застукать» смотрящего – но на это ей храбрости так и не хватило.