Юлия Монакова - Три девицы под окном

Она быстро заскучала, проводя вечера в компании молчуна-мужа, и решила время от времени устраивать дома «приёмы» – так, ничего особенного, выпивка и лёгкая закуска плюс хорошая компания приятных ей людей. К тому периоду они уже немного облагородили жилище, сменили мебель на более современную и модную, избавились от кучи ненужного хлама, рассованного по шкафам и кладовкам, который остался ещё от прежних жильцов – в общем, не стыдно было приводить гостей.

Однажды Князев вернулся после выступления и обнаружил, что их дом полон народу. Ася летала из комнаты в кухню, изобретая всё новые и новые угощения и диковинные коктейли. Видно было, что она получает от организованной ею вечеринки колоссальное удовольствие. Ася поцеловала мужа в щёку, немного виновато улыбаясь, и объяснила, что коллеги пришли её навестить.

Князев проявил себя просто душкой. Он приветливо поздоровался с гостями, а затем весь вечер активно помогал жене разносить напитки и с терпеливой улыбкой отвечал на глупые вопросы относительно секретов своих фокусов. Но после того, как все расползлись (уже практически под утро), он мягко попросил Асю впредь избавить его от подобных массовых и шумных мероприятий, либо проводить их строго в то время, когда его нет дома, чтобы гости успели убраться до его возвращения.

Она тогда решила обидеться. Надулась, всплакнула, уползла в самый дальний угол кровати и забилась в него, демонстративно повернувшись к мужу задом. Время от времени она жалобно, как ребёнок, всхлипывала и прерывисто вздыхала.

Князь, конечно же, не мог вынести её слёз. Он присел на кровать, дотянулся до Асиного скорбно закаменевшего плеча, с силой развернул её и притянул к себе.

– Ну, пойми ты! – сказал он с болью, обнимая жену и поглаживая её по волосам. – Я не могу так. Мне всё эти люди – лишние, чужие. Я чувствую себя голым в толпе, честное слово – хочется просто забиться под стол и кусаться, если кто-то попытается протянуть туда руку…

Ася сладко разрыдалась ему в рубашку.

– Мне здесь так грустно, – запричитала она, – так одиноко… Так давит этот чужой и мрачный город…

Он ещё крепче прижал её к себе.

– Я соскучилась по маме с папой… – продолжала рыдать она, – и по Москвеее…

– Так поезжай в Москву на выходные, если хочешь, – предложил он. – Я же тебя не держу.

Она подняла на него свои зарёванные, покрасневшие, но всё равно такие прекрасные глаза.

– А ты правда не обидишься?

– Ну конечно же, нет, – он с облегчением рассмеялся. – Я ведь понимаю, что ты скучаешь. К тому же, у тебя там подруга, – сказал он, имея в виду Нельку.

Из всех знакомых своей жены он искренне симпатизировал только Рите с Нелькой. Но последняя, к сожалению, ни разу не появилась в Питере после того, как Ася вышла замуж.

– Я же предупреждал тебя перед свадьбой, – тихо и виновато произнёс он, целуя её в макушку, – что у меня будет очень много работы, что я постоянно буду занят… Я, конечно, понимаю, что тебе тоскливо, хочется развеяться. Поезжай в Москву, – повторил он, – я уверен, эта короткая смена обстановки пойдёт тебе на пользу.

Ася стала ездить в столицу практически каждые выходные. Только здесь она чувствовала себя по-настоящему дома. Питер так и не стал для неё родным. Да, конечно, её место было там, где муж… но назвать «домом» их коммуналку у неё до сих пор язык не поворачивался. Дом был там, где родители… И её старый двор, на одну половину пронизанный солнцем, а на другую – затенённый кронами гигантских тополей; двор, который в июне покрывался толстым слоем снежно-белого пуха… И знакомые до каждого камушка, избеганные с детства вдоль и поперёк тропинки…

Даже в Асиной комнате всё осталось так, как раньше. Родители не стали здесь ничего менять и убирать. Она долго сидела на коленях возле письменного стола, выдвигая его ящики один за другим, перечитывая свои старые дневники и письма, а также наивные попытки писательствования – наброски повестей и романов в толстых тетрадках. Она листала анкеты и песенники, перебирала вырезки из газет и журналов, посвящённые Дэвиду Копперфильду, смеялась, хмурилась и даже плакала…

И мама, как раньше, кормила её невкусным завтраком – готовить за всю свою жизнь она так и не научилась. И папа по-прежнему шутил и подтрунивал над Асей, как над малышкой, и делал ей «шоколадный» или «фруктовый» суп… Слава богу, он, кажется, немного угомонился к шестидесяти годам. Его бесконечные гуляния по бабам прекратились, и вообще – в родительской паре наблюдалась какая-то милая слаженность и гармония. Мама, заговорщически улыбаясь, поделилась с Асей планами: они с отцом давно поднакопили деньжат, и теперь собираются купить дом у моря, в Болгарии. «Эту квартиру продавать, конечно, не будем, – сказала она Асе. – Она останется твоей. Мало ли что…»

Про «мало ли что» Ася не хотела даже думать, но в целом родительскую идею поддержала и одобрила.

Затем она навестила Нельку. Та теперь обитала в квартире у Димки, в соседнем подъезде – они съехались вскоре после Асиной свадьбы, но не расписывались, а жили так называемым «гражданским браком».

– А почему вы не поженитесь? – простодушно спросила Ася у подруги, когда та поила её чаем на Димкиной кухне. Нелька как-то вяло пожала плечами:

– А зачем? Нам и так нормально.

– Ну, мне просто казалось… – Ася старательно подбирала слова, чтобы не обидеть, – что ты как раз из той категории девушек, которые мечтают о белом свадебном платье и фате… Ну, и потом, дети! Дети же должны рождаться в браке, разве нет?

– Мало ли, кто о чём мечтает, – усмехнулась Нелька. – Нет, замуж за него я точно не хочу. И детей от него, пожалуй, тоже.

– Тогда зачем всё это? – недоумевающе спросила Ася. Нелька снова как-то цинично улыбнулась:

– А чем плохо? Нас обоих всё абсолютно устраивает.

Ася отметила, что подруга сильно изменилась. Из её глаз навсегда исчезли весёлые солнечные зайчики. И между тем, Ася невольно залюбовалась её нежной кожей с россыпью веснушек, чудесными рыжими волосами, высокими точёными скулами…

– Ты такая красивая, Нельсон, – вырвалось вдруг у неё. Нелька удивилась.

– С чего это вдруг?

– Не вдруг, – поправила Ася. – Ты всегда была красивой. Просто, наверное, тебе мало об этом говорили.

«Если бы в ту пьяную ночь в Питере к Стасу поехала не я, а Нелька, – подумала Ася в который раз, – как оно обернулось бы в итоге?» Ей было страшно даже помыслить об этом. Она любила мужа до умопомрачения, и если бы они были не вместе – она, наверное, просто умерла бы. Или спилась от горя.

А ещё Асю смутно беспокоило Димкино поведение. Он вёл себя с Асей сухо и сдержанно, вежливо здороваясь, однако упорно избегая смотреть ей прямо в глаза. Но однажды она нечаянно, боковым зрением, перехватила такой странный взгляд Димки, устремлённый на неё, что ей стало неловко.