Борис Дышленко - Людмила

Нет, между ними не было телесной близости. Просто, как любовью, насладившись убийством, он пошел в ванную, принял душ, вытер все, за что мог бы взяться рукой, но оставил на ночном столике бутылку и два бокала с четкими отпечатками пальцев — то, о чем в первую очередь позаботился бы убийца, если он смотрит кино.

Женщина была убита на следующий день после ареста мужа, на которого написала донос с указанием точного места хранения иностранной валюты, только вместо валюты там нашли сто двадцать граммов морфина и ампулы с неизвестным лекарством. Это случилось накануне отплытия в Швецию теплохода «Академик Юрьев», теплоход отплыл в свое время, но без шеф-повара и без порошка. На допросе Сурепко (фамилия кока) показал, что он получил наркотик от некоего, Шарлая, работающего барменом в баре «Капитан Дюк», для передачи жительнице Стокгольма Людмиле Бьоррен. А подданная шведского короля должна была расплатиться с ним порнопродукцией.

У этого Шарлая при обыске, действительно, были найдены порнографические журналы, и это была партия — один и тот же журнал. Однако Шарлай категорически отрицал всякую причастность к контрабанде наркотиков, он сказал, что купил эту партию у Сурепко за советские деньги, а Сурепко клевещет на него за то, что он, Шарлай, был любовником его жены. Любовником жены! Этого только и ждали: идентифицировали отпечатки пальцев Шарлая с пальцами найденными в квартире Сурепко, и на него стали вешать убийство.

Любовник был арестован на следующий день после смерти любовницы, и он не отрицает, что в тот день он был у нее, но говорит, что не пил, так как от нее на своей машине поехал на работу.

— Отсутствует акт экспертизы, — сказал следователь.

— Значит, если Шарлай говорит правду, то это кто-то другой выставил бокалы на столик, — сказал я. — Полковой?

— Похоже на то. На кухонном столе сохранились следы от двух бокалов. Следы идентичны бокалам оставленным на ночном столике. Бутылка же взята, по-видимому, в домашнем баре. На стекле и полке бара никаких отпечатков. Спрашивается, для чего было приносить из кухни использованные бокалы, когда в баре было несколько чистых?

— Бокалы были полные или пустые?

— Оба как бы недопитые.

— А что наш покойник?

У покойника было железное алиби и умиротворение в глазах. Об этом попозже рассказал один простодушный шофер и другой, не такой простодушный, но он как раз первый. В тот раз Полковой (он тогда еще работал в такси) попал в аварию, и степень вины в момент убийства определяла ГАИ. И железное алиби в деле уже упомянутого Додсона, его вдова не на долго пережила его. И в этом деле ничто не указывало на Полкового, но следователь, в руки которого оно попало, хорошо помнил то хрестоматийное преступление. Он запросил информацию в отделе наркотиков, но там на Колесниченко (фамилия Полкового) не было ничего. К тому же выяснилось, что в день убийства он возил начальника за город осматривать здания для размещения отделений института и весь день провел там. Тем не менее, его допросили — протокол допроса есть в деле. Интересовались, кому он рассказывал об убийстве своего одноклассника. Он вполне резонно возразил, что в способе убийства нет ничего нового, что убийца просто принял все меры предосторожности. Действительно, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы надеть поверх одежды халат и обмотать какой-нибудь тряпкой руку, чтобы не запачкаться кровью. Полковой не отрицал, что рассказывал о том убийстве в колонии для несовершеннолетних и позже в лагере, но он сказал, что тогда об этом многие знали. После этого стали искать людей, которые отбывали срок вместе с ним и в момент убийства находились здесь, в Ленинграде. Таких оказалось трое, и двумя из них были Стешин и Тетерин, связанные между собой, связанные с наркотиками, связанные с Полковым. Третий после лагеря вернулся в семью, да и сидел он не за уголовщину. Что касается Стешина и Тетерина, то их проверили очень тщательно, но безрезультатно: Стешин, кстати, знакомый Додсона, был весь день на работе, так как именно Додсона тогда и подменял, а Тетерин проходил свой курс в психбольнице.

Я подумал, что, конечно, кто угодно мог имитировать почерк, да и почерка особого нет, но еще одно совпадение...

— Послушайте, может быть, я самый умный, но этот наркотик... Ведь прежде, чем появиться, он должен был где-то исчезнуть...

Я сказал это, зная, что незадолго до смерти Додсона в тупике разошлась довольно крупная для этого места партия балованного морфина. Балованного, но после химического анализа стало ясно, что сам наркотик был изготовлен фабричным, не лабораторным способом. Да, он был изготовлен фабричным способом и где-то исчез, но морфий учитывается строго, и такую партию трудно где-нибудь сэкономить. Все это проверялось. Но следы Полкового несколько раньше обнаружились в городе Гальте, и можно было предположить какую-то связь, но связь была прервана, выпадало звено из цепи — по пути наркотик куда-то исчез, а потом объявился на черном рынке. Конечно, это мог быть и другой наркотик.

На Полкового вышли случайно, из-за глупости местного жителя Бенефистова, работавшего охранником на гальтском химфармзаводе. Просто в электричке между двумя южными городами однажды был задержан глухонемой, торговавший порнографическими снимками (черно-белыми фоторепродукциями). Дома у него нашли цветные оригиналы полиграфического производства, и после некоторого нажима глухонемой — разумеется, в письменном виде — указал на Бенефистова, у которого он купил журнал за сто пятьдесят рублей. При обыске у Бенефистова нашли около пятидесяти порнографических журналов карманного формата. Партия, то есть один и тот же журнал. Все это он, вероятно, собирался сбывать курортникам с минимальным риском попасться, но попался на первом же экземпляре, который из-за нехватки денег продал местному, глухонемому.

Соседи Бенефистова показали, что недавно к нему приходил какой-то длинный с желтым, пластмассовым кейсом, а ушел без него. Кейс опознали, в нем и лежали журналы. Бенефистов сказал, что не знает этого человека, что он познакомился с ним в летнем кафе «У фонтана», что тот подсел за его столик и назвался Александром, а больше он о нем ничего не может сказать кроме того, что тот предложил ему бизнес. Спросили у Бенефистова, где он, скромный служащий взял деньги на покупку журналов — ведь эта партия даже по оптовым ценам стоила не меньше трех тысяч. Здесь он растерялся, стал врать, что журналы были даны ему для продажи, — учитывая место его работы, в это никто не поверил.

В этот момент снова объявилась уже допрошенная соседка Бенефистова. Она сообщила, что час назад видела того длинного и даже стояла за ним в очереди в железнодорожную кассу, где он заказывал билет на Ленинград. Она даже сказала номер вагона и число. Гальтский угрозыск связался с Ленинградом. Следователь попросил не трогать Полкового, надеясь взять его здесь с поличным. Однако ничего не получилось. Задержанный на вокзале Полковой оказался беден и чист. Его, конечно, задержали, но он отрицал все кроме знакомства с Бенефистовым, понимая, что соседи последнего могут опознать его. Было бессмысленно работать с ним дальше — этот опытный урка знал все ходы.