Таня Хэйз - Твоя улыбка

В этот момент я стал замечать моментально проявляющийся эгоизм, поскольку мне, хоть это было и трудно осознать, было все равно на то, что она торопилась, ведь тот факт, что я не знал, для чего ей нужно было придти вовремя, позволял мне так подло поступать по отношению к ней.

— Мы оба знаем, что это был лишь предлог для того, чтобы уйти, и я видела по твоему взгляду, что ты это понял, — она посмотрела на меня взглядом, который устремлялся на людей, в которых мы разочаровались. И неважно, в чем именно разочаровались.

— Прости, просто я слишком глуп и наивен, раз смог подумать о том, что такая хорошая девушка, как ты, захочет провести со мной еще хотя бы от силы десять минут, чтобы просто говорить о всякой ерунде, вроде жизни, или же просто целоваться.

Адели заметно погрустнела, и я думал, что она вот-вот заплачет, топнет своей ножкой и настоит на своем, но она продолжала молчать, а ее глаза потухали с невероятной скоростью.

Она с отчаяньем поцеловала меня, выбрав, исходя из моей речи, второй вариант проведения досуга, но я надеялся, что она захочет поделиться со мной чем-нибудь, но она видимо предпочла молчать и не раскрывать свою душу.

Мне было трудно убедить себя в мысли о том, что ситуация становилась неконтролируемой. Мое сознание захотело большего. Мой внутренний голос даже не свел это желание слишком диким, как это сделал я, исходя из того, что мы были знакомы с Адели всего несколько дней. Я был безумно зол на себя из-за неразумной похоти и чувствовал, с каким трудом мне давалась эта борьба с собой. Я не хотел напугать Адели. Но она заметила мое странное поведение намного раньше, когда я стал ее куда-то направлять, и пыталась вырваться из моей и без того крепкой хватки.

Она оттолкнула меня от себя и ударила мои плечи. Я вновь увидел то мертвое излучение из ее глаз.

— Ты меня обманул! — она тихо крикнула и оглядела меня с презрением.

— Прости, прошу тебя. Я не хотел, — я стал медленно подходить к ней, но она поступала так же, отходя от меня.

— Не смей ко мне подходить! Я больше не буду с тобой разговаривать! Ты такой же, как и остальные, — я знал, что она говорила это спокойным, но злым тоном, чтобы мой отец не услышал нас.

Адели медленно вышла из комнаты, не закрыв дверь, и направилась к входной двери.

— Что-то случилась? — отец спросил Адели, она резко прижалась к стене, но старалась улыбнуться, чтобы ей удалось уйти без лишних вопросов.

Отец посмотрел на меня непонимающе, потому что думал, что в ее поведении был виноват лишь я.

— Нет, что Вы. Мне просто уже пора идти. У вас хороший музыкальный вкус, — Адели была чересчур убедительна, и отец уж было поверил ей, и смягчился, но когда она схватила свою обувь в руки и выбежала из квартиры босой, он со злобой посмотрел на меня.

На секунду я подумал, что это был его мимолетный гнев, который всегда быстро сменялся спокойствием, но это оказалось совершенно не так. Он подошел ко мне и сердито ударил по лицу, догадавшись, что у нас могло произойти.

— Я видел страх в ее глазах, когда лицо было улыбчивым. И я абсолютно уверен, что это ты стал причиной этого, — я впервые в жизни видел гнев в его глазах. — Ты превратился в чудовище. Теперь я убежден в твоих словах, — отец молча вышел из комнаты, не добавив ни слова. Он знал, что я смог бы понять его слова, поэтому сделал то, что сделал.

Практически всю ночь я не спал, потому что мне было неимоверно стыдно за то, что я в некой степени стал приставать к Адели. Я не чувствовал столь дикого желания до того момента. Но еще более стыдно мне было от мысли, что отец понял, что произошло между мной и Адели, точнее, что могло бы произойти, если бы она не убежала от меня.

Все эти мысли не покидали меня на протяжении всей ночи. Именно из-за них я боялся выйти из комнаты и посмотреть отцу в глаза. Я разочаровал его и после его слов вовсе потерял всякую его поддержку, которая и так держалась на ниточках из-за матери. А может быть… из-за меня?

Я с чувством страха вышел из комнаты и медленно прошел вдоль коридора, добираясь до кухни. Отец что-то строго обдумывал и постоянно сжимал ладони в кулаки. Я знал, что он мог либо не разговаривать со мной, либо грубо накричать. Оба способа помогали мне понять всю серьезность ситуации.

Я опустил взгляд, чтобы не встретиться им со взглядом отца, потому что боялся посмотреть в его глаза, которые не выражали спокойствие. Я отвернулся от него и оперся руками о столешницу, чувствуя, как плохой человек возвращался ко мне и хотел занять единственное живое место во мне, которое смогла сделать таковым Адели.

Я чувствовал взгляд отца на себе, хотя так старался избавиться от него, отвернувшись. Для него сейчас я был диким существом, нежели сыном, которого излишне любил и которому помогал.

Я ужасно хотел, чтобы его доверие ко мне вернулось, и мы смогли бы с ним вновь открыто общаться, как раньше.

— И долго ты собираешься молчать? — отец строго произнес. — Стыдно, не так ли?

Я неуверенно обернулся и до сих пор боялся посмотреть на него, потому что знал: он был зол.

— Я не сделал ничего ужасного, правда. Я мог сделать, но я смог победить это жуткое желание, но Адели испугалась намного раньше, — я оправдывался. Это было слышно по моему голосу.

— Ты все равно виноват! Не думай, что эти оправдания тебе помогут, — он провел ладонью по своему лицу и прикрыл ею рот. — Ты хотя бы заметил, что по сравнению с ее живым лицом, ее глаза не излучают радости? Или же то, что она изменилась, когда обняла меня. Я даже не могу представить, сколько раз она пыталась делать это, чтобы ее эмоции менялись в миг, чтобы просто не привлекать внимания своей печалью, — он покачал головой. — Как ты посмел так поступить с ней, так напугать ее, когда она и так напугана до полусмерти.

Я замечал все перечисленное и не раз и был рад тому, что и отец заметил ее взгляд, пусть я и не хотел, чтобы это произошло.

— Я правда не хотел…

— Я не хочу тебя слушать. Ты сейчас пойдешь к ней и извинишься за свой проступок.

— Но я не знаю, где она живет.

— Захочешь извиниться — узнаешь. Я хочу, чтобы она сделала из тебя человека, хотя очень в этом сомневаюсь, — он посмотрел на меня, и я увидел в его глазах правду его слов. — Я не пущу тебя в дом, пока ты не принесешь одобренное прощение. Я не шучу с тобой. К матери ты все равно не вернешься, ты сам это сказал. Поэтому ступай.

Он говорил это с особой серьезностью, и я вышел из дома лишь потому, что хотел вернуть доверие отца и доверие той девушки, которая вытесняла из меня все плохое.

Я добрался до библиотеки, в которой должна была работать Адели, поскольку это была единственная библиотека в городе. Только позже я осознал, что сегодня был выходной, и она открывалась чуть позднее, но этот факт не остановил меня; я опустился на ступеньки лестницы перед входом и стал ожидать того, кто придет и откроет это старинное здание.