Евгений Мороков - Отчаянный марафон

Я посмотрел по сторонам. Здесь сидели финансисты, экономисты, журналисты, инженеры. Всех объединяло отсутствие амбиций. Никто не знал, что делать с собственной жизнью. Лет через пять многие из нас будут томиться в спокойных семейных однообразных днях, радуясь бытовым мелочам. Позабыв цели, планы и мечты. Такова наша участь, мы не выбираем ее, скорее, это она выбирает нас, в тот момент, когда наши руки опускаются. Мы не замечаем, как отпускаем прежних нас, нам кажется, мы взрослеем, старые идеи становятся глупыми, детскими, невозможными. Система давно уже установила порядок жизни человека. Кто-то следует ее курсу: школа, университет, работа, семья, дети, — считая такой порядок правильным. Это нельзя назвать ошибкой, ведь это признанная обществом лестница, так нужно, так нормально. Мы выбрасываем в урну, убираем в дальний ящик, прячем на чердаке все то, что росло вместе с нами все эти годы.

Мы перестаем бороться, ведь это глупо. И спустя некоторое время садимся на табуретку, сделанную собственными руками, смотрим на людей, пытающихся добиться, как мы полагаем, совсем еще детских целей, и улыбаемся. Улыбаемся по-доброму, с ноткой опытного воина, ведь мы знаем, что это пройдет.

Однажды, когда настанет время, они придут туда, где мы уже успели обосноваться, — к общепризнанной стабильности. Ну, а если кто-то и добьется чего-то, мы спустим это на удачу, преследующую незаурядного человека. Снова улыбнемся, только уже тоска заиграет в наших глазах, воспоминания всплывут, как труп всплывает со дна, когда веревка прогнивает, камень больше не держит мертвое тело. Да, нам станет грустно. Но мы вспомним про табуретку, на которой сидим, вспомним, что она наша, и возрадуемся жизни, пытаясь позабыть всплывающее тело — наше собственное.

Кто-то предложил поиграть в «Мафию», я заказал себе еще одно пиво в предвкушении скучной игры. Карты разошлись по рукам, первого слили Артура. Начались необоснованные догадки.

— Это Максим, отвечаю, это точно он, — кричал Кирилл, размахивая короткими руками.

— С чего ты решил? — его глаза горели, рубашка трещала по швам, а сам он не замолкал.

— Да, это ты. Посмотрите, как он улыбается, а теперь и нервничает. — Забавы ради, я не стал оправдываться. Мне никогда не нравилась эта игра.

— Ты уверен? — Все остальные молчали, чувствуя себя истинными следователями, они наблюдали за нами. В их светлых головах существует стержень истины, но на самом деле они поддавались влиянию другого человека.

— Да. — После этого я замолчал, давая возможность Кириллу насладиться победой.

Лиля и Андрей попытались взглянуть на остальные лица, может быть, у них получится найти верное решение. Нет, верное решение ни к кому не пришло, все поддались доводам Кирилла, он говорил и говорил. Два голоса против него, четыре против меня. «Мирный житель» — вылетел из группы. Следующий вылетел Андрей, за ним Кирилл, и в итоге Аня оказалась «мафией».

Вторая игра проходила с таким же успехом. В этот раз не проснулся Кирилл, и тут его понесло. Главным аргументом являлась обида за прошлую игру. Я бы назвал это слишком очевидной подставой, вот только остальные не хотели этого видеть.

— Для мертвеца ты слишком много говоришь. — Его ор разносился по всему залу, шея покраснела, две пуговицы расстегнулись.

— Макс, это слишком очевидно. Я знаю — это ты. — Его уверенность придавала остальным сил. Даже Лиза поддалась, проголосовав против меня. Я кинул карту на стол — снова «мирный житель». Подвинул стул поближе к Лизе, она оказалась «мафией» и выиграла игру. В третий раз я оказался «мафией» и убрал Кирилла. Он в печали скинул карту «шерифа» и заказал себе еще бокальчик темного пива. Ни у кого уже не было уверенности, что я «мафия», один за другим все вылетали из игры. В итоге остался я и Саша. Лиза с Лилей пошли курить, новый бокал чешского пива поставили рядом со мной.

Накинув пальто, вышел на улицу. Ледяной воздух взбадривал уставшее тело. Лиза стояла с Лилей у самого края здания. Она закуталась в удлиненный бордовый кардиган, скрывающий белую облегающую блузку. Прямые волосы цвета осенних золотистых листьев кружили над ее плечами. Я подошел к ним, снял пальто, накинул его на маленькие плечи, затянулся ее сигаретой, доставая пачку из кармана. Лиза посмотрела на меня теплым ласковым взглядом, улыбнулась и подняла глаза к крышам. Я продолжил смотреть на нее. Глаза, похожие на два каштановых ореха, блестели среди уличных фонарей. Ее цитрусовые духи боролись с зимними вечерами, не давая им отобрать надежду на то, что когда-нибудь наступит весна, а там и рукой подать до лета.

— Ребят, представляете, я тут ходила с Андреем и его дружками в гей-клуб. Это полный мрак. — Мы переглянулись с Лизой, она проявила серьезную заинтересованность в данном рассказе. — Представляете, я взяла свою подругу, и мы отправились в этот клуб для педиков. Нас с подругой не пропустили. Сказали, что вход стоит пятьсот рублей, а парням бесплатно, — фонтан эмоций бил ключом. Лиля любила менять интонацию и жестикулировать, рассказывая свои истории. Я до конца так и не понял, где фальш, а где — правда. — Ну, тусуемся мы в этом клубе ,отдали деньги за вход, чтобы посмотреть на настоящих педиков, а там просто жесть! Я захожу в туалет, а они там повсюду сосутся, лапают друг друга. Фу, такая мерзость. А еще на меня так косо все смотрели, словно я не человек.

— Это очень интересно. Надо будет как-нибудь сходить. Да, Максим? — она шлепнула меня по заднице, отыгрывая до конца шутку.

— О, нет, спасибо. Полагаю, я не готов для таких авантюр. — Джинсовая рубашка остыла под выстрелами зимнего ветра, меня начинало трясти от холода.

— Так прикиньте, сидим мы за столиком, я спрашиваю одного из этих мальчиков: «Как тебе может не нравиться такая грудь?» — я показала на грудь подруги, а у нее добрая четверочка, он только скривил рожу. Мать твою, даже меня ее грудь возбуждает.

— Чего ты так паришься по этому поводу? — меня вся эта история не особо трогала. Мне не было никакого дела до геев, лесбиянок, проституток, трансов и прочих неординарных личностей. Каждый строит свой храм, и молиться в нем остальным необязательно.

— Да потому что скоро нормальных парней не останется. А мне ведь хочется замуж. Хочется семью и все такое. Господи, я сама себя не узнаю.

Мы зашли обратно в кафе, где началась суета, кто-то просил счет, собирался домой, Андрей зазывал всех в кальянную. Оплатив счет, мы начали собираться домой. Лиза хотела поехать на метро, а затем на такси. Я же предлагал метро и электричку. Так было дешевле, а в кармане оставались последние четыре сотни. По дороге к метро мы разругались с Лизой, она ненавидела электрички, а я не видел смысла тратить деньги, если есть возможность сэкономить. Двери вагонов открылись, мы разбежались в разные стороны. Она с ребятами в сторону Охотного ряда, переночевать у родителей, а я один на Комсомольскую в пустую квартиру.