Софи Кинселла - Ты умеешь хранить секреты?

Он целует меня в щеки, и волна радости захлестывает меня. Я была права, приехав сюда. Здесь я всех знаю. Антонио и его официанты позаботятся, чтобы все было по первому классу.

– Это Джек, – сообщаю я с улыбкой.

– Джек! Счастлив познакомиться! Теперь Антонио целует Джека, и я хихикаю.

– Итак, мы можем получить столик на двоих?

– Но... – Антонио с извиняющимся видом качает головой. – Солнышко, мы закрыты.

– Как это? – оскорбляюсь я. – Как это закрыты, когда здесь полно народу!

Я оглядываю веселые лица.

– Тут одни родственники!

Он приветственно поднимает стакан и весело кричит что-то на итальянском.

– Свадьба племянника. Ты его знаешь? Гвидо. Он работал здесь несколько лет назад.

– Кажется... вряд ли.

– Учился на юриста. Встретил прелестную девушку из юридической школы. Сам-то он уже получил диплом. Так что если потребуется совет...

– Спасибо. Что ж... поздравляю.

– Надеюсь, вы хорошо повеселитесь, – кивает Джек, сжимая мою руку. – Не расстраивайся, Эмма. Ты же не могла знать.

– Дорогая! Мне так жаль! – качает головой Антонио, видя мое несчастное лицо. – Как-нибудь в другой Граз. Я посажу тебя за лучший столик. Только позвони, предупреди...

– Обязательно, – обещаю я с вымученной улыбкой. -

Спасибо, Антонио.

Не могу смотреть на Джека. И ради этого я притащила его в такую даль! В чертов Кланам!

Нужно испраачять ситуацию. Немедленно.

– Идем в паб, – предлагаю я, как только мы оказываемся на тротуаре. – Можно ведь просто посидеть за стаканчиком пива?

– Звучит неплохо, – мягко соглашается Джек.

Я почти бегу к вывеске с затейливыми буквами «Конская голова» и толкаю дверь. Никогда не была в этом пабе, но уж, наверное, он должен быть вполне...

А может, и нет.

В жизни не видела такого убожества. Потертый ковер, . никакой музыки и признаков жизни тоже, если не считать пузатого бармена за стойкой.

Не могу сидеть тут с Джеком. Просто не могу.

– Ладно. – Я захлопываю дверь. – Давай немного подумаем. – Я оглядываю улицу, но все закрыто, если не считать пары грязных забегаловок и конторы мини-такси. – Что ж... схватим такси и вернемся в город, – предлагаю я каким-то не своим, дребезжащим голосом. – Это не отнимет много времени.

Подхожу к обочине и поднимаю руку.

В течение следующих трех минут мимо нас не проезжает ни одной машины. Я имею в виду не такси. Вообще ни одной.

– Спокойное местечко, – замечает Джек наконец.

– В общем, это жилой район. «Антонио» – единственное заведение.

Внешне я по-прежнему спокойна. Но в душе начинаю паниковать. Что теперь? Добраться пешком до Хай-стрит? Но это чертовски далеко.

Смотрю на часы и с ужасом вижу, что уже девять пятнадцать. Больше часа шатаемся по городу и нигде даже не присели. Это я во всем виновата! Не могу спланировать единственный вечер – все у меня идет наперекосяк! Значит, мне вообще ничего нельзя доверить!

Я едва сдерживаю слезы. Очень хочется плюхнуться на тротуар, обхватить голову руками и заплакать.

– Как насчет пиццы? – вдруг спрашивает Джек, и я с внезапной надеждой вскидываю голову.

– А что? Ты знаешь какую-нибудь пиццерию?

– Вон там. Пицца навынос. – Он кивает в сторону одной из грязных забегаловок. – И я вижу скамейку.

Джек показывает на противоположную сторону улицы, где раскинулся крошечный огороженный садик, вымощенный брусчаткой, с деревьями и деревянной скамейкой.

– Иди за пиццей, – улыбается он, – а я займу скамью.

Никогда еще не испытывала такого унижения. Никогда!

Джек Харпер ведет меня в самый шикарный, самый роскошный ресторан в мире. А я предлагаю ему парковую скамью в Клапаме.

– Вот тебе пицца, – говорю я, сгружая горячие коробки. – Я взяла с сыром, ветчиной, грибами и перцем.

Невозможно поверить, что это и есть наш ужин. То есть это даже не назовешь приличной пиццей-гурме с жареными артишоками, ананасами и тому подобным. Просто дешевое тесто с растаявшим свернувшимся сыром, двумя-тремя кусочками ветчины и жалким грибочком посредине.

– Прекрасно! – улыбается Джек. Он откусывает боль-гцюй кусок и лезет во внутренний карман. – Это предполагалось в качестве сюрприза перед уходом, но поскольку мы здесь...

Я с раскрытым ртом наблюдаю, как он вытаскивает I небольшой шейкер из нержавеющей стали и две маленькие чашечки. Отвинчивает крышку и, к моему полнейшему изумлению, наливает в чашечки прозрачную розовую жидкость.

Неужели это?..

– Не может быть! – поражаюсь я.

– Брось, не мог же я позволить тебе всю жизнь гадать. I каков он на вкус, верно? – Джек вручает мне чашку и приветственно поднимает свою. – За твое здоровье.

– И за твое.

Я делаю первый глоток, и... о Боже, до чего вкусно! Терпкий, сладкий, с капелькой водки. – Ну как?

– Восхитительно.

Я делаю еще глоток.

Джек так добр ко мне! Даже притворяется, будто ему весело. Но что он думает на самом деле? Должно быть, презирает меня. Считает полной идиоткой и безмозглой коровой.

– Эмма, ты в порядке?

– Не совсем. – едва выговариваю я. – Джек, мне так жаль. Правда, жаль. Я все так тщательно спланировала! Мы должны были провести вечер в крутом клубе, куда ходят одни знаменитости, и как следует развлечься...

– Эмма... – Джек опускает чашку и смотрит на меня. – Я хотел провести вечер с тобой. Именно так и вышло.

– Да, но...

– Именно так и вышло, – твердо повторяет он, медленно подвигается ко мне, и мое сердце начинает неистово колотиться. О Боже. О Боже! Сейчас он меня поцелует. Сейчас он...

– Ой! О-о-ой!

Я в полной панике вскакиваю со скамьи. По моей ноге бежит паук. Большой черный паук!

– Сбрось его! – кричу я. – Сбрось!

Джек одним резким движением смахивает паука, и я со вздохом облегчения опускаюсь обратно. Но настрой, разумеется, полностью испорчен. Просто отпад! Джек пытается поцеловать меня, а я визжу, как полнейшая идиотка! Ничего не скажешь, сегодня я на высоте!

«Ну почему я так жалка? Почему так ничтожна? – в бешенстве думаю я. – Зачем было так орать? Вполне можно было стиснуть зубы и перетерпеть».

Стиснуть не в буквальном смысле. Следовало просто оставаться невозмутимой. Мало того, нельзя было потерять голову, тогда бы я заметила паука!

– Полагаю, сам ты пауков не боишься, – говорю я Джеку, смущенно улыбаясь. – И вообще вряд ли чего-то боишься.

Джек отвечает неопределенной улыбкой.

– Ты вообще чего-то боишься? – требую я ответа.

– Настоящие мужчины ничего не боятся, – шутит он.

– А как ты получил этот шрам? – спрашиваю я, указывая на его запястье.

– Это долгая и скучная история. Вряд ли ты хочешь ее услышать.

Хочу. Хочу услышать.

Но я только молча улыбаюсь и подношу к губам чашечку.

Теперь он просто смотрит в пространство, словно меня нет рядом.