Софи Кинселла - Ты умеешь хранить секреты?

Несколько секунд я молча смотрю на нее.

– Кэтк! Это место, случайно, не Центр помощи инвалидам и престарелым?

– Как ты сказала? – теряется она. – Э...

– Сосредоточься и вспомни. Наверное, все посетители уже... не так молоды?

– Господи, – вздыхает она и хмурится. – Теперь, когда ты сказала... кажется... Верно, там все... вроде как... люди зрелые. Но, честно, Эмма, тебе стоило бы как-нибудь заглянуть туда. – Ее лицо проясняется. – Там так весело!

– И ты все еще ходишь туда?

– Каждый день, – кивает она. – Я в общественном комитете.

– Еще раз здравствуйте! – жизнерадостно приветствует меня Филипп, появляясь с тремя стаканами в руках. Он широко улыбается при виде Кэти и целует ее в щеку. Та прямо-таки светится. И у меня неожиданно становится тепло на сердце. Ладно, пусть со стороны это выглядит странным, зато из них, похоже, выщла чудесная пара!

– Мужчина у стойки, кажется, из сил выбился, бедняга, – отмечает Филипп, едва я делаю первый восхитительный глоток «Пиммз» и закрываю глаза, чтобы насладиться в полной мере.

Да, ничего нет лучше в жаркий летний день, чем запотевший стакан...

Стоп! Погодите-ка!

Мои глаза широко распахиваются.

«Пиммз»!

Черт! Я же обещала помочь Коннору разливать «Пиммз»!

Смотрю на часы и понимаю, что уже на десять минут опоздала. Ужас! Неудивительно, что Коннор устал.

Поспешно извиняюсь перед Филиппом и Кэти и мчусь к лотку, в самый угол сада, где Коннор, как настоящий мужчина, в одиночку сражается с безнадежно длинной очередью. Сам он одет Генрихом Восьмым, в короткие штанишки и камзол с пышными рукавами. И для пущего эффекта даже прилепил клочковатую рыжую бороду. Несчастный! Должно быть, просто плавится от жары!

– Прости, – шепчу я, становясь рядом. – Нужно было влезть в костюм. Что мне делать?

– Разливай «Пиммз», – бросает Коннор. – Полтора фунта стакан. Сумеешь?

– Почему же нет? – оскорбляюсь я. – Конечно, сумею.

Следующие несколько минут мы так заняты, что даже переброситься словом времени нет. Очередь постепенно рассасывается, и мы снова остаемся вдвоем.

Коннор даже не смотрит на меня и так яростно звенит стаканами, что я боюсь, дело кончится плохо. Обязательно разобьет парочку и порежется. И почему он так зол?

– Коннор, послушай, мне жаль, что я опоздала.

– Ничего страшного, – заверяет он сухо и принимается яростно стучать ножом по пучку мяты с таким видом, словно терзает врага.

– Значит, вчера ты неплохо провела время? Так вот в чем дело!

– Да, спасибо, – неохотно отвечаю я.

– Со своим новым таинственным мужчиной.

– Да. – Я окидываю взглядом толпу в поисках Джека.

– Это кто-то с работы, верно? – неожиданно спрашивает Коннор, и у меня сердце куда-то проваливается.

– Почему ты так думаешь? – небрежно спрашиваю я.

– Потому что ты не хочешь сказать, кто он.

– Дело не в этом! Просто... Послушай, Коннор, неужели у меня нет права на личную жизнь?

– Думаю, я имею право знать, ради кого меня бросили! – восклицает Коннор, глядя на меня укоризненно.

– Не имеешь! – парирую я и тут же понимаю, что выгляжу в его глазах совершеннейшей стервой. – И потом, вряд ли тебе это поможет. Какая, в сущности, разница?!

– А вот это уже мое дело! – мрачно бурчит Коннор. – Ничего, я его вычислю. И поверь, много времени это не займет!

– Коннор, пожалуйста. Не стоит рас...

– Эмма, я не так уж глуп, – сообщает Коннор, оценивающе оглядывая меня. – И знаю тебя куда лучше, чем ты воображаешь.

Мне становится не по себе. Может, я все это время недооценивала Коннора? Вдруг он и вправду меня знает? О Боже, что, если он догадался?

Я принимаюсь резать лимон, не переставая поглядывать на гуляющих. Да где же Джек?!

– Понял! – торжествующе восклицает Коннор. – Это Пол, верно?

– Что?

От' неожиданности я теряю дар речи. Очень хочется засмеяться, но я боюсь обидеть Коннора.

– Нет, не Пол! И с чего это тебе взбрело в голову? – Ты все время смотришь на него!

Коннор раздраженно тычет пальцем в мрачного как туча Пола, стоящего неподалеку с бутылкой пива.

– Да не смотрю я на него! Просто... просто интересуюсь, что поделывают остальные.

– Тогда почему он торчит поблизости?

– Да с чего ты взял? Брось, Коннор, все это чепуха! У нас с Полом нет ничего общего.

– Считаешь меня идиотом, так? – гневно шипит Коннор.

– Вовсе нет. Только... только, по-моему, все это бессмысленно. Ты никогда не...

– Неужели Ник?! – Он, с подозрением глядя на меня, прищуривается: – Между вами всегда искры проскакивали!

– Нет, – небрежно отмахиваюсь я. – И не Ник.

Честно говоря, тайные связи штука достаточно сложная и без того, чтобы экс-бойфренд подвергал вас допросу третьей степени! Не стоило мне соглашаться разливать этот дурацкий «Пиммз»!

– О Боже, – шепчет Коннор. – Смотри!

Я поднимаю голову и... и начинаю задыхаться. К нам по траве идет Джек, одетый ковбоем – в кожаных штанах, клетчатой рубашке и настоящей ковбойской шляпе! И выглядит он при этом таким неотразимым... безумно сексуальным, что у меня ноги подкашиваются.

– Он сейчас будет здесь! – шипит Коннор. – Скорее! Убери лимонную кожуру! Здравствуйте, сэр! Не хотите стакан «Пиммз»?

– Большое спасибо, Коннор, – улыбается Джек. – Здравствуйте, Эмма, Хороший денек, верно?

– Здравствуйте, – отвечаю я, не узнавая своего голоса. Откуда взялись противные визгливые нотки? – Чудесный!

Дрожащими руками наливаю «Пиммз» и протягиваю ему стакан.

– Эмма! Ты забыла мяту! – сокрушается Коннор.

– Можно и без мяты, – заверяет Джек, не сводя с меня глаз.

– Если хотите, возьмите сами, – предлагаю я, бессовестно пялясь на него.

– О нет, по мне и так хорошо, – заверяет он, поднося к губам стакан.

Совершенно нереально. Как во сне. Мы не можем отвернуться. Наверняка окружающие уже заметили, что происходит! Наверняка Коннор все понял!

Я поспешно опускаю голову и притворяюсь, что перекладываю кубики льда из одного корытца в другое.

– Кстати, Эмма, – небрежно бросает Джек, – не хотелось бы говорить о работе, но приходится. О том письме, что я просил вас напечатать... досье Леопольда, помните?

– Д...да. – Я роняю кубик льда на прилавок.

– Может, мы смогли бы уточнить некоторые детали перед тем, как я уеду? Мне тут отвели комнаты наверху.

Мы снова смотрим друг на друга.

– Конечно. – говорю я. и сердце мое заколотилось. – О'кей.

– Скажем... в час дня?

– Значит, в час.

Он отходит со стаканом «Пиммз» без мяты, а я долго смотрю ему вслед, и ледяные кубики летят на траву. Комнаты наверху. Это может означать только одно.

Мы с Джеком будем заниматься сексом. И у меня неожиданно, совершенно непонятно почему начинают трястись руки. С чего это вдруг?

– Дурак! – восклицает Коннор, отбрасывая нож. – Слепой кретин!