Иван Алексеев - Светлые истории

— А другие сдают?

— Я у него тоже спрашивала, как сдают другие? Говорит, у многих есть ответы, которые они ему не дают. Ответы покупают. Я тоже готова ему купить, если бы он мог объяснить, у кого. Но он же второй отец, ничего не знает. Говорит, что будет сдавать честно. Но честно образуется слишком много хвостов.

— И давно он так?

— Второй год. Третья сессия такая. Все нервы вымотал. Остается с хвостами на осень. Потом все лето за него переживаешь: сдаст, не сдаст?

— И без стипендии?

— Стипендия копеечная. Нам главное, что не надо за него платить. Куда он пойдет, если из института выгонят? Антон говорит: пусть идет к нему, будет работать руками. Это глупость, его в армию заберут. Антон говорит: давай заплатим, пусть доучится за деньги. Я, например, не знаю, кому платить, если что, с кем договариваться. Антон здесь не помощник. Опять одна моя головная боль. И на что нам жить, если еще платить за учебу? За что мне это все?

— Может, у него девушка появилась? — спросил Третьяков.

— Если бы девушка! Сейчас такие девушки — им богатые нужны.

— В наше время такие девушки тоже были, — не согласился Третьяков. — Но и другие были. Вот ты, например, не пошла за богатого. Моя супруга тоже не пошла.

— Может, мы бы пошли, если бы были предложения, — отшутилась Ирина. — И потом, я неудачный пример, сегодня все намного серьезнее. Сегодня девушки хотят жить на всем готовом. Им показали, что так можно устроиться, они и поверили. У меня столько примеров перед глазами, у тех же подружек. Такую девушку мне не надо. А другую Андрей не найдет. Я уже грешным делом думаю, пусть ему подольше девушки не будут нужны.

— Почему ты думаешь, что ему девушки не нужны?

— Я знаю. Он такой.

Третьяков хотел сначала посомневаться: не тот возраст у ее сына. Но потом решил промолчать, не злить мать. Ей и так достается. К тому же она могла быть по-своему права: девушка Андрею не нужна, хотя порнографию на компьютере он наверняка посматривает.

Ирина даже скорее всего была права. За это был и рассказ о том, что Андрей не научился вертеться и договариваться в институте, как большинство его ровесников, и мнение Третьякова о нем как о маменькином сынке.

Третьяков первый раз увидел с ней Андрея, когда он ходил уже в седьмой или восьмой классе. Они спешили на трамвай. Она на работу, а он в школу. Мама вышагивала, обгоняя прохожих, а сын трусил за ней, как утенок за уткой, смешно подкидывая рюкзак за спиной.

Потом Третьяков еще несколько раз, и не только из машины, видел сына Ирины, который уже, можно сказать, закончил третий курс института, — пока что его первое мнение об Андрее не поменялось.

— Я Андрея жалеть больше не буду, — помолчав, решила досказать Ирина. — Захожу на днях к нему пыль протереть, а он опять на компьютере хозяйство строит: капусту сажает, птиц заводит, — знаешь, наверное, эту игру. Я еле сдержалась, чтобы не огреть его мокрой тряпкой. В общем, я ему высказала, что мы с отцом кормить его не собираемся. И денег у нас, чтобы платить за учебу, нет. Выгонят его из института, пойдет работать руками. И от армии его не будем спасать. Отец служил, и он послужит. Пусть сам думает своей головой, что делает… Ты знаешь, я правильно с ним поговорила. Мне кажется, во всяком случае, что он задумался.

— А ты зря наезжаешь на Андрея за то, что он не учится, — сказал Третьяков. — Он то, я думаю, как раз учится, в отличие от большинства сегодняшних студентов. Его проблема в другом. Он не похож на других, поэтому и не сдает. Все едут по накатанной колее, не заморачиваются, как они говорят, платят, договариваются, а он другой, за что и получает. Я по своему сыну знаю, что они не учатся. Все ругают образование за то, что оно не дает молодым знаний. А зачем им знания? Им надо встроиться в существующее общество, где знания не ценятся. Они и встраиваются, как видят и понимают. У нас правильно говорят: какое образование, такое и общество. Но как обычно забывают про обратные связи. Образование, особенно прикладное, всегда отражало запросы экономики. Образование подстраивали под экономику. Когда училось наше поколение, тоже спорили не о том, как нас учить, а чему учить. То есть вопрос о том, нужны ли людям существующие управление и экономика даже не рассматривался. Спорили только о том, как образование отвечает на их запросы, адекватно или нет? Теперь берем наших детей. Они смотрят, как все вокруг них устроено. И впитывают, что теперь в цене. Надо не работать, а имитировать работу. Уметь договориться, ничего не сделав. Или словчить, убедить заказчика, что он так и хотел, как получилось… Я сначала удивлялся, как мой сын сдает экзамены, не уча. Переживал, что он ничего не знает и не будет знать. А потом до меня дошло, что этого ему не нужно. Наоборот, он успешно влился в общую струю, за него можно не беспокоиться. В том смысле, что кусок хлеба ему обеспечен. Твой Андрей не влился. Вот только, что лучше? Этот общий поток — он как пена. Прокатится по земле и ничего после себя не оставит.

Ирина поняла, зачем разоткровенничалась. Ей нужен был даже не совет, а Димина поддержка, и она ее получила.

Откровенность Иры все же была редкостью. Женщина она была скрытная, любила послушать и умела слушать других. Третьяков, напротив, с возрастом разохотился поговорить. Дома его останавливали, поэтому приходилось выговариваться там, где слушали — у Иры. Когда услышанное Ире нравилось, ее грустные зеленоватые глазки воодушевленно загорались, словно благодарили за подсказку, — этим она тоже притягивала Третьякова.

Из того, что ей нравилось, были размышления Димы о работе.

— Принципиально мы с тобой отличаемся от твоего мужа только тем, что получаем чуть больше денег, — говорил он ей. — В остальном бесправны одинаково.

— Вполовину — это не чуть, — не согласилась Ирина. — Я Антону не говорю, сколько у меня выходит за месяц, чтобы его не расстраивать. Он мечтает о такой зарплате. А у него работа потяжелее нашей. Физическая. Изматывающая.

— Чуть, не чуть — это как посмотреть. В технике отличия в два раза обычно полагают приемлемым допуском оценок. Потому что такие отклонения отдельных параметров не сильно влияют на эффективность работы системы в целом. Вот когда отличия составляют порядок — десять раз — и более, тогда их необходимо анализировать и устранять. Я понимаю, что магия абсолютных значений завораживает, но ты просто предположи, что твою зарплату увеличили в два раза, и подумай, поможет ли это тебе решить новый круг задач? Вряд ли получиться купить сыну квартиру или нанять работника строить дом в деревне. Даже с учетом твоего умения копить. Или предположи, что твою зарплату в два раза уменьшили. Понятно, что вам с мужем будет тяжело, но тоже не пропадете, — ты сама рассказывала, что вы выживали и на одну зарплату.