Татьяна Лебедева - Осень нелюбви

— Ань, — сказала я, — как же все-таки хорошо!

— Ага! — Анька расслабленно-блаженно улыбнулась. — Даш, ты по-прежнему не куришь?

— Неа.

— Я тоже, — кивнула она.

Мы шли по брусчатке вниз, обдуваемые мягким ветерком, ловя последние теплые лучи октябрьского солнца в просветах между домами, на наши ботинки осела легкая пыль, пыль веков, — и мы были усталые, но счастливые.

— Купим сигареток?

— Да!

Мы подошли к киоску.

— Ань, какие? — спросила я ее.

— Не знаю, тоненькие, может, Вог?

— Дайте, пожалуйста, Вог.

Продавщица спросила меня, какие именно.

— Не знаю, — пожала я плечами. — Давайте вот эти, красненькие, — показала я пальцем.

Мы сошли с дороги и сели в сквере на Контрактовой площади. Расстелили свои куртки прямо на увядшую траву под кустом и расположились на них. С куста свешивались сине-черные ягодки. Мы блаженно выкурили по первой сигаретке и заговорили о любимых поэтах. Аньке нравился Гумилев, она прочитала мне его стихи про экзотических жирафов, про носорога и слоненка. Я прочитала ей все, что помнила из Ахматовой, — а это не так уж и мало! Обсудили «Мастера и Маргариту» Булгакова, выкурили еще по парочке.

Я чувствовала себя юной и легкой, как маленькие феи из мультиков, как Наташа Ростова у открытого окна, как Эсмеральда в белом платье.

— Знаешь, у Курта Воннегута есть книга «Колыбель для кошки», — сказала Анька. — Там говорится о том, что люди делятся на разные карассы. Это группы, объединенные одной целью для выполнения Божьей воли. Они сами об этой воле могут и не знать, но судьба их всегда сводит вместе, и они понимают друг друга с полуслова. Так вот мы с тобой, Даш, из одного карасса.

— Мы осуществляем с тобой какую-то миссию?

— Уверена! Наша встреча не случайна, — она засмеялась.

Я не верю в судьбу, но я верю в Бога. Не ручаюсь, что у Него есть миссия для каждого человека (нас ведь больше семи миллиардов!) и что Он вообще думает о каждом из нас, но, наверное, если постоянно напоминать ему о себе, Он может и откликнуться. Для избранных Он совершает чудеса.

Анькина болтовня рассеивала мою тошноту. Не будь у меня больной мамы, за которой нужен присмотр, я бы осталась тут навсегда. Я бы сбежала от курского серого неба, от обид, от работы. Сбежать бы, забыть всех и все, что было, и начать жить с нуля!

— Ань, а как тот редактор, у которого ты отказалась работать, больше не названивает тебе?

— Мы встретились недавно в Москве на конференции, мне нужно было срочно вызвать такси, а я не знала ни одного телефона. Я тогда подошла к нему спросить номер, он как возмутился: «Я вам еще такси вызывать буду!» — а я говорю: «Нет, вы только номер скажите, а вызвать такси для меня уже очередь стоит!»

Аня работала журналистом в одном из киевских глянцевых журналов. Она была высокой, красила волосы в рыжий цвет и имела отличное образование.

— А еще, Даш, на днях ко мне в метро подошел парень и спрашивает: «Девушка, вы модель?» — а я говорю: «Нет, мальчик, у меня все настоящее!»

А солнце все припекало! Неожиданно в середине октября наступило бабье лето! Контрактовая была усыпана желтыми и красными листьями. Листья медленно падали с деревьев, вытанцовывая в воздухе менуэты, стукаясь о плечи прохожих и отлетая на пестрый ковер к своим собратьям. Мы легли на траву, вытянув ноги. Ясная синь неба с редкими белыми облачками была бесконечно глубокой, она поднимала нас над землей и уносила в счастливые дали, где все легко и беззаботно, где нет любви и нелюбви, а есть только блаженство.

— Я сейчас познакомлю тебя еще с одним человеком из нашего карасса. — Анька потянулась и привстала на локте. — Это Илюша — мой новый парень, — она посмотрела на часы. — Как раз без пятнадцати семь, скоро он освободится с работы. Пойдем встретим его?

Мы прошлись пешком до Майдана. Там возле больших цветочных часов на крутом склоне холма нас ожидал невысокий худенький мальчик со светлыми голубыми глазами. На вид ему было лет двадцать. У него была косая русая челка, которая то и дело падала на глаза. Новенькая белая рубашка и темные брюки хорошо сидели на нем. Но лицо его почему-то выражало недовольство.

— Илюша! У нас сегодня был просто замечательный день! — глаза у Аньки вспыхнули нежностью, она прижалась к его руке. — Мы гуляли по Андреевскому спуску, смотрели в музее вещи Ахматовой, потом на Контрактовой под кустом сидели!

Илюша натянуто улыбнулся и поздоровался.

— Что ж, рад за вас. А я сегодня чуть не совершил сделку века. Но в последний момент, — он разочарованно щелкнул языком, — сорвалось!

Илья работал в банке начинающим экспертом. Он занимался акциями, фьючерсами, биржевыми сводками и еще какими-то ценными бумагами, которые звучали для меня, как абракадабра.

— Да чего ты расстраиваешься, у тебя будет еще миллион таких сделок! — Анька протянула руку, чтоб пригладить его волосы.

Он отклонил голову.

— Ань! Ну ты же совсем в этом ничего не понимаешь! Такие сделки совершаются один или, если повезет, два раза в жизни. Ты не знаешь, что такое финансовые потоки. В женских журналах об этом не пишут.

— И слава Богу, что не знаю, — засмеялась Анька. — Я живу в розовом мире, где есть только пони, которые какают бабочками.

«Он в плохом настроении сегодня», — шепнула мне Анька, пожав плечами. Я молча кивнула.

Мы шли по Крещатику, переполненному людьми. Жители города спешили домой с работы, туристы неторопливо прогуливались, громко болтая о своих делах. На каждом шагу шло какое-то мини-представление: подростки танцевали брейк-данс, собрав вокруг себя круг молодых зрителей; пожилой мужчина пел в микрофон бардовские песни; группа студентов играла на саксофонах и скрипках, перед ними на земле был разложен открытый футляр. Город бурлил. Через несколько кварталов мы решили свернуть в боковую улочку, где было не так оживленно и можно было разговаривать и слышать друг друга. Анька держала Илюшу под руку. Он понуро шел рядом с ней, держа руки в карманах и время от времени взмахивая головой, чтоб убрать с глаз длинную челку. Впереди показался пивной паб.

— Девочки, а давайте завернем сюда и посидим, — вдруг встрепенулся Илюша.

Мы согласились. За тяжелой деревянной дверью стоял полумрак и пахло пивом. Посетителей было пока немного. «Через час у нас живая музыка, выступление киевской группы», — предупредил нас на входе администратор зала. Так это же отлично! Конечно, мы останемся! Мы присели за столик на четверых напротив барной стойки. Аня рядом с Илюшей, я — напротив. Почти сразу же к нам подошел официант.

— Три пива! — заказал Илюша.

— Илюша, ты не спросил у нас, — осторожно вставила я. — Дело в том, что я не пью пиво.

— Так это я себе заказал, — невозмутимо ответил он. — А вы что хотите, девочки?