Кит Стюарт - Дни чудес

– Я только что получила твое сообщение, – сказала она. – Извини, ездила по делам в Абу-Даби. Как она?

– Справляется, но, думаю, до нас это еще не дошло в полной мере.

– О господи, бедняжка моя! – откликнулась она, словно говоря о хомячке, перенесшем легкую хирургическую процедуру.

Ее спокойствие казалось мне почти сюрреалистическим, оно пробудило все мои страхи.

– Я за нее боюсь, – сказал я. – Не знаю, что ей придется вынести. Теперь не знаю.

– Она сильная, она реалист – она преодолеет трудности. И что будет дальше? Врачи намерены держать нас в курсе?

Я молчал, пытаясь переварить употребление ею слова «нас», оно застряло у меня в глотке, как рыбья кость. Не было никакого «нас».

– Ей придется на три дня лечь на обследование в кардиоцентр «Грейт-Ормонд-стрит», – сдавленным голосом произнес я. – Тогда мы узнаем больше.

– У меня есть приятель в Лондоне, известный кардиолог. Когда я прилечу в субботу, немедленно ему позвоню.

В мире настала тишина, я почувствовал, что у меня заложило уши, телефон в руке стал невесомым.

– Ты слушаешь? – прокричала Элизабет.

– Я… Что ты имеешь в виду – когда прилечу?

– Я лечу обратно. Моя личная секретарша вчера все забронировала. Напишу подробно по электронной почте. Надо же, из всех мест – чертов аэропорт Гатвик!

– Но…

– О-о, не волнуйся, Том, я не собираюсь появиться у тебя на пороге. Придумаю, где остановиться. Я понимаю, это будет нелегко, но мне необходимо ее увидеть. Господи, тяжело же ей пришлось!

– Извини, но что ты об этом знаешь? Элизабет, бог мой, ты десять лет не видела ее и не говорила с ней.

Теперь настала ее очередь молчать. Ответа не было, лишь атмосферные помехи. Впервые, казалось, я пробился через ее четко организованную линию обороны.

– Да, – тихо произнесла она. – Конечно да. Прости. Наверное, ты думаешь… Прости.

Я был сбит с толку, совершенно позабыв сценарий. У меня было ощущение, что я на сцене и дешевые доски у меня под ногами, вечно расшатанные и ненадежные, начинают раскалываться, красивые декорации деформируются из-за тонкой древесины. О господи! Я знал про себя, что если я начинаю мыслить апокалиптическими театральными метафорами, значит дела по-настоящему плохи.

– Так я напишу подробности по имейлу, – сказала она, вновь обретя энергичный деловой тон. – Буду очень благодарна, если встретишь меня в аэропорту. Тогда мы смогли бы поболтать.

Какой-то частью своего существа я хотел спросить: «Почему сейчас? Зачем возвращаться сейчас? Почему не раньше?», но я никак не мог облечь в слова ускользающую мысль.

– Хорошо, – вот и все, что я смог выдавить из себя.

Хорошо? Мы проговорили около минуты, и она уже успела бесцеремонно вторгнуться в наши жизни. Было ли это лучшее из того, что я мог сделать? Очевидно, да.

– Знаю, она может не захотеть меня видеть, – сказала Элизабет беспечно-прагматичным тоном. – Я к этому готова.

– Это хорошо.

– Значит, до субботы.

– Да, – сказал я. – До субботы.

Линия замолчала. Элизабет возвращается. Как я буду объяснять это Ханне?

Когда Ханна и Салли вернулись от Маргарет, я боялся взглянуть дочери в глаза. Я понятия не имел, как рассказать ей о происходящем. Поэтому я дождался, когда она уйдет наверх, и объяснил ситуацию Салли.

– Что мне делать? – спросил я у нее.

– Тебе надо поехать в Гатвик и встретить бывшую жену.

– Но что, если она захочет приехать сюда и повидаться с дочерью?

– Разумеется, захочет.

– И что же я скажу Ханне?

Салли закрыла лицо ладонями, а потом взглянула на меня с нескрываемым раздражением:

– О боже, Том, я не знаю! Господи Исусе! Мне жаль, но сейчас так много всего происходит! И ты не единственный с…

– С чем?

– Не важно. Ничего страшного. Просто мне надо кое в чем разобраться. Послушай, мне пора, но, если хочешь моего совета, пойди и скажи Ханне прямо сейчас. Тебе придется совершать в жизни решительные поступки. Не будь таким жутким трусом.

Я не пошел наверх и не сказал ей. Из-за всего происходящего, а еще потому, что я жуткий трус. Я отложил разговор до приезда Элизабет. Честно говоря, я питал слабую надежду, что Элизабет передумает и напишет, сославшись на какую-нибудь срочную встречу в Катаре, что все отменяется, но этого не произошло. Взамен я получил лаконичное сообщение о том, что рейс вылетел вовремя и что она будет ждать меня в Гатвике ближе к вечеру.

Ханна дремала на диване в гостиной, Мальволио растянулся рядышком. Ее лицо, наполовину скрытое разлетающимися завитками волос, было бледным, как у привидения, и по-детски невинным. Она была похожа на ожившее полотно прерафаэлитов. Мне не хотелось беспокоить ее. Казалось, все происходящее с нами в тот момент наполнено ужасом и значимостью, словно мы живем в пьесах Ибсена. Я подумал, что приготовлю ей напиток, тем самым как бы говоря: «Вот отличная кружка горячего шоколада со взбитыми сливками, а сейчас я поеду в аэропорт встречать твою пропащую мать, знаешь, ту самую, которая ушла, когда тебе было три года? Да, это она. Во всяком случае, увидится с тобой сейчас». Нет, вероятно, это было бы неправильно.

– Папа, зачем ты маячишь передо мной как псих? – Ханна зашевелилась и села на диване, неловко схватив Мальволио и посадив его к себе на колени. – Сколько сейчас времени?

– Девять часов. Утра. Давно ты здесь лежишь?

– Не знаю. Грудь болит.

– Сейчас принесу воды. Таблетки тебе нужны?

– Ага.

Я пошел на кухню и, чтобы отложить неизбежный разговор на несколько секунд, стал очень медленно наполнять стакан. Когда я вернулся в гостиную, Ханна держала Мальволио перед собой.

– Почему бы тебе не оставить меня в покое, тупой кот? – спросила она.

– Твоя мама негодовала, когда я купил его, – начал я, ставя стакан на маленький столик у дивана. – Она сказала, что кошки заражены блохами и паразитами и что безответственно держать кошку в доме с маленьким ребенком.

– Ну, может, у Мальволио и есть блохи, но он, по крайней мере, остался. Правда, жирный балбес?

– К слову сказать, – вкрадчиво произнес я, – Ханна, несколько дней назад звонила твоя мама. Скажу без обиняков. Она прилетает в Британию и хочет увидеться с тобой. – (Ханна отпустила кота, и он шмякнулся к ней на колени.) – Ее самолет прилетает сегодня днем. Мне придется поехать и встретить ее… Прости, Ханна, надо было сказать тебе заранее. Просто… я не знал как.

– Папа! Она приедет и остановится здесь?

– Нет, конечно нет. Она остановится у своих родителей в Бэгшоте, и я понятия не имею, надолго ли. Но она хочет навестить тебя.

– Потрясающе.

– Знаю.

– Потрясающе.

– Знаю.

– Она никогда не говорила мне… то есть никогда не предупреждала тебя, что может приехать?

– Нет. Я звонил ей по поводу пересадки сердца, но у нее был включен автоответчик. И затем я узнаю, что у нее есть билет на самолет.