Сергей Новиков - Соседи

« — Вы историк? — удивился я столь обширным познаниям.

— Нет, бл… дь, — ответил мой собеседник, — слесарь с экскаваторного!»

Порадовать нечаянным шедевром могли и советские пиарщики, то бишь пропагандисты. Пример тому — изданная в 1981 году книга «Ленин и Тверской край», куда советские бойцы идеологического фронта протащили (уж не знаю, нарочно или случайно) махровую антисоветчину.

В книге среди прочего опубликованы воспоминания учительницы из Ржевского уезда Веры Степановны Курбатовой. Вот что пишет Вера Степановна, которую соратник Ленина пригласил в Швейцарию на летние каникулы:

«После долгих размышлений, скопив немного денег из своего мизерного жалованья и получив аванс за летние месяцы, я решилась одна отправиться в Швейцарию ».

Видимо, прочитав про учительский вояж в Швейцарию, советские учителя, дальше областного центра не выезжавшие, должны были ужаснуться: в какой страшной нищете и неволе пришлось бы им жить при проклятом царизме!

Губернатор области враждовал с мэром областной столицы. На очередных мэрских выборах губернатор сделал всё, чтобы действующий градоначальник проиграл. Однако мэр бился, как лев, и выиграл. И теперь губернатору нужно было идти к врагу на инаугурацию.

Тут надо сказать, что губернатор сильно пил. Поэтому явившаяся на инаугурацию местная элита заключала разнообразные пари: придёт или не придёт; сам выйдет или выведут; начнёт крыть мэра прямо со сцены или удержится в рамках приличий.

Губернатор на инаугурацию пришёл, на сцену вышел сам (правда, выглядел при этом как победитель конкурса «Краше в гроб кладут — 1999»). А вот по последнему пункту — удержится или нет в рамках приличий — мнения спорщиков разошлись.

Губернатор долго сопел перед микрофоном, собираясь с мыслями. Вице-губернатор уже собрался было спасать положение и полез на первый план, но тут губернатор заговорил.

— Александр ПетрОвич, — начал он, окая сильнее обычного. — Хочу, значит, тебе пожелать… — губернатор снова напряжённо засопел, и вдруг его серое лицо полыхнуло приступом вдохновения.

— Желаю, чтоб работа не была для тебя оголтелой… такой, знаешь… э-э-э… звероподобной… самоцелью!

В 1999 году Михаил Сергеевич Горбачёв баллотировался в Госдуму с какой-то карликовой партией и ездил по регионам. На пресс-конференции в Твери местный журналист, взлёт карьеры которого совпал с агонией СССР, задал последнему президенту Союза вопрос с подковыркой: «Как вы теперь относитесь к экономической программе академика Шаталина?»

Для молодых и/или аполитичных нужно сделать небольшое пояснение. Шаталин был автором программы «500 дней», посвящённой переходу СССР к рынку. Горбачёв эту программу отклонил. А через год Советский Союз рухнул под тяжестью экономических проблем и прекратил существование «как геополитическая реальность».

Горбачёв уже открыл было рот для ответа, как вдруг сидевший рядом с ним тверской соратник среагировал на знакомую фамилию и, захлёбываясь от восторга, затараторил.

— Михаил Сергеич, так Стас Шаталин — он же наш, калининский, я же с ним, мы же в школе… Знаете, какая это голова, а уж как он в футбол играл, Михал Сергеич, и головой, кстати, играл, ах, какая это была голова, вы не поверите!

Внимательно кивая, Горбачёв выслушал этот поток сознания. Обернулся к задавшему вопрос журналисту. Развёл руками и со своей фирменной — то ли примиряющей, то ли укоряющей — интонацией произнёс:

— Ну вот видите!

Это была самая смешная и самая виртуозная реакция ньюсмейкера на неудобный вопрос, которую я когда-либо видел.

В ранние нулевые я в качестве журналиста частенько присутствовал на мероприятиях, связанных с реформированием налоговой системы РФ. Из огромного множества заседаний и обсуждений, из пафосных торжеств и полезных дебатов, из ставших законами и с ходу отвергнутых законопроектов — в общем, из всего массива информации в памяти осел лишь забавный терминологический диспут между Кудриным (тогда министр финансов) и Грефом (тогда министр экономического развития).

Спорили по поводу какого-то законопроекта с поправками в Налоговый кодекс. Кажется, речь шла о ценных бумагах и налоге на доходы физических лиц (НДФЛ). Грефу не понравились километровые формулировки, и он с искренним недоумением, без тени иронии сказал: «Алексей Леонидович, ну зачем же так усложнять? Есть же простое русское слово — бенефициар!»

Курю как-то на пятом этаже Дома печати. Через окно парадной лестницы смотрю на тротуар перед зданием. На тротуаре стоит небольшой переносной щит с наглядной агитацией — выборы же, и агитации этой в городе, как говаривал один из героев Гашека, полна задница.

По тротуару движется прохожий. Бросает беглый взгляд на щит, притормаживает, вчитывается, подходит ближе. И вдруг кланяется щиту чуть ли не в пояс. Потом второй прохожий идёт. И в точности действия первого повторяет. «Вот ведь шайтан», — думаю я и продолжаю наблюдать. А дальше каждый, кто взглядом за щит хоть на секунду цепляется, непременно идёт к щиту кланяться. На пятом челобитчике я уж и удивляться перестал. Уверовал в магические свойства щита окончательно, сбегал за коллегами и даже пачку сигарет на спор выиграл — ну не верили ребята, что случайный прохожий какому-то левому кандидату кланяться станет.

Проспорившие коллеги немедля свой гешефт на волшебном щите сделали. То есть позвали журналистов из конкурирующего издания и на бутылку водки пари заключили. А потом мы все вместе пошли смотреть, как же тот ларчик открывается.

В нижней части щита, практически на уровне земли, располагался карман с листовками. А выше, над портретом кандидата, было крупно написано:

«Вы любите своих детей? Возьмите листовку».

В 2003 году в Тверской области выбирали губернатора. Одним из кандидатов был серьёзный чиновник — главный федеральный инспектор Юрий Цеберганов. Сначала во всех газетах появилось программное интервью кандидата под феерическим заголовком «Дом — полная цеберга!» (лишь в середине интервью выяснялось, что цеберга — это, по версии авторов интервью, древнерусский синоним слова «чаша»). А потом пиарщики главного федерального инспектора украсили половину городских щитов для наружной рекламы бронебойным слоганом: «Потому что Цеберганов!».

За месяц до выборов появился очередной кандидат в губернаторы — некто Фокин. На кого он работал неизвестно, но то, что пиарщики Фокина были людьми остроумными — это факт. Они сделали слоганом кандидата вопрос «Почему Фокин?» и выкупили все оставшиеся щиты наружной рекламы в городе.