Геннадий Беглов - Досье на самого себя

— Вы меня боитесь?

— Ни капельки, — донеслось из темноты.

— Тогда спите.

— Не получается.

— И у меня ни в одном глазу.

— Давайте в карты играть, — неожиданно предлагает она.

— В карты?

— Ну да. Давно в карты не играла. Как Валерку посадили… Вот с того времени…

Зажгла огонь. Из шкатулки — она тоже сшита из карт — вынула колоду. Садится рядом на тулуп.

— В подкидного умеете?

— Мало-мальски, — скромничаю я, сдавая карты. — А на что?

— Начнем с маленькой, — объявляет она, будто не слышала вопроса. Выкидывает две семерки. Крою. Подкинула девятку. Я потащил карты

к себе. (Совсем как школьница. Забылась в игре. Ничего уже нет: ни Валерия в тюрьме, ни меня из тюрьмы.)

Накидывает мне целую кучу — везет девчонке.

— Мы с ним на поцелуи играли… С Валеркой…

Брови нахмурены. Напряженно думает, с чего ходить.

— Мама, пись-пись, — замяукал Лёшик.

(Лёшик и Олёшик — так она их называет.)

— Потерпи минуточку, сынок…

Не отрывается от карт. Ходит дамой. Трачу на даму козыря.

— Нету, — разочарованно говорит хозяйка и берет на руки сына.

— Пись-пись-пись, — помогает она ему, держа над ящиком с углем.

— А у вас на поцелуи не играют?

— Где? В лагере?

Засмеялась.

— Нет… В Москве?

— Играют… почему же… Только мне не везет — проигрывал.

— А проигравший чего делает? — допытывается лукавая.

— Обязан целовать выигравшего.

— Надо же! И у нас такое же правило!

Смеемся оба.

Уложила Лешика. Смешала карты.

— Давайте сначала.

— Под интерес?

— Конечно… А то скучно.

(О, молодость!) Я тоже забываю обо всем на свете; гляжу на пухлый рот и, в прямом и переносном смысле, захожу с туза:

— Меня, добрый мой ангел, зовут Виктором.

— Я все спросить хотела, да как-то неудобно…

— А вас?

— Надежда, — отвечает она кокетливо и кладет на моего бубнового туза козырную шестерку.

Подкидного прерывал за ночь три раза Лешик, два раза Олешик и один раз я.

Проигрыш платили по-честному…

Вошел дед. Еловой веткой у порога сбил с подшитых валенок снег. Подкинул уголь в печь.

— Пора… «Свердловский» вышел на перегон…

Сидя на полу, надеваю теплые валенки. Встаю.

На столе — железнодорожный билет.

— До конечного пункта, — сказал дед не мне — сказал ей.

— Ты умница…

(У меня опять что-то творилось с подбородком.)

Я протянул деньги.

— Ни! Ни! — крикнула она отцу.

Дед аккуратно сложил деньги и, с неожиданной для его лет силой, вложил их в мои руки.

— Не обижайте Наденьку…

Я вымазал их лица своими слезами и вылетел вон…

Скорый «Хабаровск — Свердловск» принял в свое чрево двух пассажиров: меня и хмельную толстуху. Я помог ей втиснуть в тамбур корзины, из которых торчали шипящие гусиные клювы.

— Во, жельтмен! Во, жельтмен! — гыкнула тетка на весь вагон. — Дай-то те бог всякого всего такого!..

Свердловск, пятнадцатое декабря. Полдень.

— Бяги, бяги! Чево пялишься?! Занимай в камеру!

— Да где они, камеры-то?

— Дык, спроси, остолоп, спроси!

— А ты?

— Я тут покуда с вешшами.

— Внимание! Внимание! Пассажир Лютиков, прибывший из Омска! Вас ожидают у справочного бюро вокзала! Повторяю…

— Ресторан к вечеру отворят…

— На кой те ресторан? Ее в гастрономе — залейся.

— А пить? Опять в сортире?

— Гляды-ко-тка! Санитарный какой… Тама у деда стакан зато. Завсегда дает.

— Ой, сынок, заблудилась… На Тагил мне надоть, на Тагил.

— Осторожней с мешком! Тыква!

— Пирожки горячие! Кому пирожки горячие?!

— Напечатано во вчерашней… Вы что, мне не верите?

— Это любопытно…

— Я сам своим глазам не поверил.

— Внимание! Встречающие родственники, вас ждет у справочного бюро пассажир Лютиков, прибывший из Омска! Повторяю…

Если бы не зеркало-гигант во втором этаже вокзала, быть мне в пикете… Так и подмывает у самого себя спросить: «А вы откуда, милейший? Ваши документы?! Пальто (светлый беж) не у гражданина Лютикова сняли? А бриджи? Дар английских летчиков? А что у вас с глазами? Нервы?..» (Милиция! Сразу двое!)

Поворачиваюсь и прямо к ним, радостно:

— Помогите, дорогие товарищи!.. Как до Управления эм-вэ-дэ доехать? Спрашиваю, спрашиваю — никто не знает…

Объясняют подробно и вежливо.

— Благодарю вас.

Решительно иду на выход.

На привокзальной площади выбрал старуху.

— Мать, барахолка у вас где?

— Это, родимый, на трамвае. Садись сейчас на…

Полупустой промерзший трамвай тащится через весь город минут сорок. Послевоенная барахолка… «Толкучка»… «Толчок»… Прими поклон до самой земли и да будь ты проклята во веки веков!

Сколько согрела ты рук мятыми рублями… Сколько обула босых ног… Сколько накормила голодных детских ртов, сорвав с родительских плеч последнюю одежонку…

Не подсчитать обманов, сделок, барышей, украденных капиталов. А капитал-то — тощая трубочка, перевязанная веревочкой.

Осторожно, не спеша разматывает мужик веревочку. Неохотно отдал бумажку. Остальные опять в трубочку и опять веревочку… Мотает, мотает, да и в карман задний и засунул. Платок цветастый, что купил, трясет… И сам любуется, и показать другим охота.

— Сколько отдал, батя?

— Сотнягу.

— Переплатил, батя.

— Чего болтаешь? Не слушай его, батя! Платок — что надо! Жена опупеет.

— Жену схоронил… Это — сеструхе.

— За такую тряпицу и молодуху найти можно, — вставляет третий. Мужик доволен: повезло с покупкой, оценили люди. Не грех и стопку…

В базарной пивной у стойки… Рука в карман… Е-мое… Ни трубочки, ни веревочки… Через распоротый бритвой карман видны кальсоны.

— Ы-ы-ы!!! — воет мужик, вытирая сопли цветастым платком.

А котел кипит. Валит пар из тысячи носов и ртов…

…«Почем?»… — «Сколько просишь?»… — «Кому шинель?!» — «Лещенко не надо? "Чубчик"! Дорого?! Крути "Светит месяц"!» — «Да это ж "хром", дура! В таких Керенский не ходил!» — «Часы, хлопец, не продашь?» — «Где дырочка?! Где дырочка?! С магазина кофта. Не видишь — ярлык!» — «Сколько вы за щенка хотите? — Не продажный: сам купил». — «Десятку?! Ты что, офонарел?!» — «Да дай ему в глаз, чего споришь?!» — «Презервативы японские… — Примерить не дашь?.. Гы-гы-гы!» — «Мам, смотри, белочка!»…

— «Темная ночь. Только пули свистят по степи»…

— Эй, девочки, купите патефон — женихов заманивать!

— Вашему брату лучше бутылку! Это — вернее!

— Гы-гы-гы…

— Да разве я продавала бы… Завтра хоронить, а на что?

— Спекулянт несчастный! Пересажать вас всех за решетку!

— Вона! Вона! Я сама видела! Держите его!

— Дер-жи-и-и!!!

— Медальками не интересуетесь? Есть «За отвагу». Уступлю недорого…

— Да я на одних продовольственных карточках по две «косых» имел! А сейчас — прокол полный.