София Кульбицкая - Зуд

Но уж на правах обычного, не очень умного человека я имею право верить и рассуждать о чём угодно, вот и хочу сказать, что, на мой взгляд, открывая «Графиню де Монсоро», есть очень много шансов, что Бюсси победит. (Я нарочно построил фразу неправильно, чтобы взятки с меня были окончательно гладки). Память, конечно, меняется вместе с сюжетом, и, когда это случится, мы не будем знать, что раньше было как-то по-другому. Но вот в эти опорные точки, поворотные моменты, когда мы испытываем то самое чувство иррациональной, но радостной надежды (или наоборот, страха), мы можем на миг остановиться и, как бы оглядевшись на перекрёстке, поймать удивительное ощущение многомерности, ветвистости и неизученной ещё чудесности бытия.

Здесь в моих рассуждениях имеется слабое место. От физики и прочих естественных наук я уже отмазался, но гуманитарии, да и просто люди творческого склада могут мне возразить, что есть такая неустранимая вещь, как логика повествования. И если в реальной жизни ещё возможны варианты, то в крепко сбитом художественном сюжете одно вытекает из другого, тем более в кино, где всё подчиняется сценарной схеме с её строгими правилами.

На это я отвечу, что сама логика повествования подчинена жанру, который выбрали мы с автором. И пусть она и впрямь ненарушима, но почему бы самому жанру не измениться. Только что мы были погружены в мелодраму с печальным финалом, но вот, незаметно для себя, очутились в романтической комедии, которая просто не имеет права закончиться плохо — исходя всё из той же художественной правды.

Так и в жизни. И я давно вывел для себя одно простое правило: — Если недоволен тем, куда всё катится, если хочешь, чтобы всё шло по-другому (по-твоему!) — не насилуй логику происходящего с её причинно-следственными связями, не пытайся обмануть сюжет. Там действуют законы, которые человеку неподвластны. Меняй сам жанр.

Вот так-то, алё гараж.

Вот вспомнилось, когда я был пацаном, нас в выездном детском саду так воспитывали. После ужина мы строились в шеренгу (там-то я и узнал, что это и чем она отличается от колонны) и по очереди рассказывали, кто что хорошего сделал за день.

Воспитательница всё это вознаграждала плюсиками. Например:

— Сегодня я помог Мише завязать шнурки!

— Молодец, Петя. Заработал для своего звена плюс.

— А я покормила цыплёнка и подмела пол на веранде.

— Молодец Оля, два плюса.

Тогда мне это жутко нравилось! Так вдохновляло на добрые дела. Да и потом тоже, и я часто подумывал завести такую традицию у себя дома…

Теперь я понимаю, что воспитывали нас неправильно. Коллекционировать поступки, делающие тебя в собственных глазах хорошим человеком — занятие сомнительное и может завести далеко.

Я утверждаю, что человек не сможет спокойно жить, пока не сумеет… нет, даже не «принять свою грешную природу» (мы все и так уже давно это сделали по не одному десятку раз), — а просто согласиться с тем, что, пока он остаётся живым существом, он по определению не способен не причинять другим зла и страданий.

Это не делает нас плохими людьми. Увы, это входит в стоимость билета.

Если б мне вернуться в тот детский сад, только уже не ребёнком, а каким-нибудь там… я устроил бы всё по-другому. Например:

— Я прополол сегодня грядку!

— …хм…

— …Но подрался с Мишей.

— Молодец Петя. Плюс тебе и твоему звену за то, что ты прополол грядку!

— А я спасла от хулиганов маленького воробышка!

— Что ж, Оля, молодец.

— А я сломал деревце и украл у Маши конфету!

— Жаль, Миша. Сегодня ты останешься без плюса. А вот твоему звену плюс за то, что Оля спасла воробышка. Молодец, Оля!

— Но я из другого звена!!

— Увы… —

— …и тд. Так в детях с малых лет воспитывалось бы понимание баланса добра и зла, диалектичность мышления, ощущение своих и чужих пределов и взаимосвязи всего сущего.