Ольга Рыкова - Я объявляю Джихад…

Мой взгляд привлекло движение в Дашиной спальне, она укрывала Саске одеялом.

— Что с ним? Он заболел? — типа сострила я.

— Нет, ему просто холодно.

— Надо его постирать после вчерашней поездки, — сказала я с мыслями: «Когда ты повзрослеешь» и тут же подумала: «А, ладно, лучше не взрослей никогда».

Мои мысли перенеслись опять к Гарику. Телефон был нем и глух к моим умоляниям. Ну давай, позвони, ну, пожалуйста! Нет, тишина, я опять погрузилась с головой в фотографии.

Около восьми я подскочила на стуле, сердце сжало в тиски, которые моментально разъединились — зазвонил телефон.

Куча незнакомых цифр. Я схватила телефон, как одержимая,

— АЛЛЕ!

— Привет, — как всегда спокойный и приятный голос Игоря-Гаспара. — Как дела, что делали сегодня? Как самочувствие после вчерашнего вина?

Я наврала о том, что весь день проходили по местным магазинам.

— Я сегодня очень занят, у меня съемки для рекламной компании и для журнала.

«Для журнала, — подумала я, — надо купить хоть один глянцевый журнал за последние двадцать лет, может, увижу там его фотки», — пронеслось в сознании.

И тут же меня окатило волной разочарования.

— Завтра вечером часов в шесть я заеду.

— Ага, — ответила я обреченно.

— Ладно, давай, пока, мне надо идти, ЦЕЛУЮ!

И он меня поцеловал! Я почувствовала его губы на своих.

— Собирайся, поедем в кафе, — крикнула я дочери, сидящей в наушниках и мотающей головой в такт какой-то, вроде корейской, группы «EXО» — она ей очень нравилась.

Мы сидели в кафе, вечером не всегда было многолюдно, но сегодня все столы на улице заняты, внутрь не хотелось. Азат и Ахмад приветственно замахали нам руками. Мы уже вторую неделю вместе с ними и Алией проводили вечера в кафе с черно-красно-желтыми прямоугольниками на торце. Иногда к нам присоединялся Ибрагим. И начинался странный многоязычный разговор на русском, французском, арабском и, наверное, китайском языках. А может, это были корейцы за соседним столиком. Я их не различаю, они все на одно лицо, так же, как и мы для них. Женщина держала на руках удивительно красивого ребенка с милым озорным мультяшным личиком. Дети с таким разрезом глаз самые красивые — давно решили мы с Дарьей, когда разглядывали японских деток в интернете.

Японцы… Интересно, они и правда теперь думают, что бомбы на Хиросиму и Нагасаке на них сбросил Советский Союз?

Алия с улыбкой, обращенной больше к нам, чем к остальным, грациозно и ловко бегала между столиков. Когда у нее был выходной, она приходила и садилась к нам с Дашей, они болтали, потом мне дочка мне кое-что переводила. Мне не нужен был Монмартр, Елисейские поля, Собор Парижской Богоматери. Я приехала за положительными эмоциями. Я получала их здесь в полном объеме на границе десятого и одиннадцатого округа. Я только в Лувре хотела побывать. Но у меня было еще время туда съездить.

Мужчина, еле стоявший на ногах от усталости, открывал массивную дверь в доме на набережной де Гран Огюстен. Бросил ключи от спортивного автомобиля, взятого напрокат, на маленький стеклянный столик. Все как обычно — бутылка пива, душ, постель, книга.

Он отбросил суету этого дня и вспомнил Ольгу. Она все время улыбалась, по поводу и без, иногда ее улыбка казалась ему растерянной, но это не умоляло ее обаяния. Он вспомнил, как улыбалась мама, точно так же — с открытым и безмятежным лицом, всегда. Мама, которая всегда разговаривала с ним только по-русски, она привила ему любовь к старым советским фильмам, манере одеваться только стильно — с иголочки. И она, подарившая ему удивительный мир книг.

Зазвонил телефон. Посмотрев на экран, болью в висках отдалось: «Полетт! Как же ты мне надоела!» Отключив телефон, он уткнулся в книгу.

В это же время в одиннадцатом округе стояла невысокая женщина, уткнувшись взглядом в окна дома, стоявшего напротив. Она задавала во Вселенную вопросы, та отвечала ей. Она хотела знать, что происходит на Земле?!

При этом разговоре она сжимала платок в кармане домашних штанов, который оказался там, как только высох. От него все еще немного пахло таким родным и желанным ароматом его хозяина. Случайные встречи определяют направление нашей жизни, словно вектор, указывая нам путь.

Через плотно закрытые окна доносились проклятия на арабском языке. Пожилой мужчина орал на мальчишку лет пятнадцати, вздымая руки к небу, словно прося о милости Аллаха. Он дергал его за руку, тряс за плечи, тыкал на его руку, где была татуировка — арабская вязь. Мальчик стоял смиренно, опустив голову. Пожилая полная женщина плакала в другой комнате. Удар наотмашь ладонью по лицу. Мальчик упал.

Я, как обычно, уснула под утро и ровно через три часа поднялась. Утро было прекрасным. Легкий ветерок бережно теребил шторы. Я потянулась на кровати. Дарья хлопнула холодильником и прошмыгнула в свою комнату. «Как хорошо», — подумала я и сразу вспомнила, что сегодня надо ехать невесть куда. Мне было страшно. Я достала из-под подушки заветный носовой платок, вдохнув аромат, по большей степени, от стирального порошка, встала и пошла в душ. Потом сбегала за едой. Мы сели завтракать. И я начала думать: «Гарик заедет в шесть, надеюсь, к этому времени мы вернемся».

В полвторого мы с Алией и Азатом все еще стояли у халяльной лавки и спорили, покупать нам баранину или нет. Я высказывалась за, Даша переводила. Азис утверждал, что мясо негде хранить. Я говорила, что его можно сразу приготовить и съесть. У Азиса пылала левая щека. «Обгорел на солнце, когда работал», — подумала я.

Багажник допотопного ситроена с квадратными фарами был почти полный. Мы сложились деньгами, у кого сколько было, и каждый положил в свою тележку то, что считал необходимым. Я кидала в нашу: рис, муку, макароны, какие-то мясные и рыбные консервы, сухофрукты, печенье, соль, сахар, спички — все то, что бы я брала себе, если бы готовилась к войне. Еще схватила несколько пледов и упаковку воды без газа. Около кассы Азат забрал несколько консервных банок и отнес их на место.

— А что такое? — спрашивала я у Даши в недоумении, я вроде сроки годности проверила.

Когда Азат вернулся, и они с Дарьей перекинулись несколькими фразами, Даша сказала:

— Это свинина.

— А я об этом не подумала, да и что я могла понять по банкам, если все написано по-французски. Еще мы купили медикаменты. Но я не знала, что надо брать, и тут Алия выступила первым флангом.

Она быстро что-то смотрела, говорила, спрашивала. Четкие вопросы, серьезное лицо.

Около нас припарковалось две машины поприличней нашей. Из одной вышли Ибрагим и Ахмед, как только они подошли к нам, я возбужденно крикнула по-русски: «Ну почему мясо-то брать нельзя?»