Сергей Виноградов - Дорога в бесконечность

— Красные! — согласился Фёдор. — А почему красные?

— А бес их знает. Может быть к пасхе покрасились..

— А рога почему красные? — не унимался Фёдор.

— Какие рога?

— Обыкновенные! Коровьи! Тебе пока ещё не наставили…

Действительно, рога у коров тоже были красные…

— Да, надрались же мы сегодня! — последним полутрезвым умом подумал Иван. — Машенька, моя милая, кто ж тебя так…

Иван хотел сказать «изуродовал» и по пьяной своей привычке потянулся было к коровьей морде…

Но страшнее того, что он вдруг увидел, и по трезвости не показалось бы: два, в красных ободах, глаза посреди чёрной, в ярко кровавых пятнах морде, свирепо и осуждающе смотрели на пьяного Ивана…

Лишь от длинных гудков в телефонной трубке животный страх чуть-чуть отпустил Ивана. Зоотехник Макарыч, видимо, уже спал…

— Пошли Иван спать, ну их к чёрту, твоих красненьких — пробурчал, тыкаясь в край стола, Фёдор…

Первым желанием у Ивана было поддержать предложение собутыльника. Но чувство долга и приказ зоотехника: посмотреть, понаблюдать, пересилило желание тоже послать всё к чёрту.

А дело своё, даже во хмелю, Иван знал туго. Велено сторожить, значит так тому и быть. Да и вдвоём не так страшно будет..

Впрочем, силой скотник от природы обделён не был. Перетащив напарника поближе к двери, на всякий случай, и подложив себе под голову подвернувшийся под руку подойник, Иван начал свою сторожевую службу. Диспозиция оказалась очень удачной — теперь никто не смог бы не войти и не выйти из коровника, не наступив при этом на спящих сторожей.

Первым проснулся Иван. Он, вообще, привык вставать рано. По мычанию изголодавшихся коров, определил время — где-то около четырёх. До утреней дойки оставалось каких-нибудь полчаса. Привычно зевнув напоследок, Иван так и не закрыл рот — на сапогах Фёдора алели ярко красные пятна…

Впрочем, и собственные сапоги скотника выглядели тоже не лучшим образом.

В такую рань трактористы, обычно возившие на ферму зелёнку, ещё спали. Но на дороге, ведущей в деревню, пыль стояла будто здесь целая колонна механизаторов проехала. Так Иван, а тем более, Фёдор не бегали давно. Пожалуй, со времён армейской службы. Но сапоги, покрывшиеся густым слоем пыли, с пробивавшимися через неё ярко красными пятнами, казалось жгли ноги.

В восемь утра Макар Макарыч, никогда не изменявший своим привычкам, зоотехник, одетый, как всегда, с иголочки, со своим вечно неразлучным импортным «дипломатом» появился на крыльце своего не менее импозантного дома. На крыльце стояли три чьих-то сапога. Два правых и один левый…

— Трёх ног, как известно, у человека не бывает — машинально подумал самый главный зоотехник колхоза. — А у коровы?

С математикой Макар Макарыч был всегда не в ладах, с самого детства. Но тридцать четыре на четыре разделить смог довольно быстро. Странно, но получилось почему-то восемь с половиной коров!

— Что-то Иван напутал — подумал он — но ведь и я считал! И вдруг вспомнил: эпидемия! Это слово обожгло его сильнее, чем мысль о предстоящей длинной рабочей неделе…

Спустя полтора часа в колхоз пожаловало районное начальство. Когда их чёрная в крапинку, от пыли и грязи, «Волга» промчалась мимо двора Ивана, всевидящая Дарья растрясла замертво свалившегося в сенях мужа…

— Вставай, горе моё вечное, начальство прибыло.

— Сапоги где? — гаркнул, как можно свирепее, Иван. Рассвирепеть было от чего. На ферму начальство прибыло, а под коровами не убрано!

— Пропил, а теперь спрашивает — невозмутимо ответила Дарья, — где шлялся, там и ищи…

На привычном месте у двери, сапог, действительно, не было. И тут Иван увидел красные Дарьины туфли.

— Эпидемия! — вспомнил он. — Я в сапогах пришёл или как?

— Кто тебя знает, может в сапогах, а может и нет — как-то безразлично произнесла жена.

— Если без сапог — то без сапог — стал рассуждать Иван. — А если в сапогах?

Страшная догадка сверкнула в его голове: Я без сапог, а коровы и без ног остаться могут!

— Совсем свихнулся от пьянки мужик — съязвила Дарья. — На, держи, беги скорей, а то и рога поотваливаются у коров-то…

Нацепив на ноги домашние шлёпанцы, Иван рванул на ферму. Обдав его пылью, начальство уже возвращалось в город…

Ещё издалека на входной двери фермы Иван разглядел какое-то белое пятно. Подойдя ближе все понял. Жирной красной масляной краской на огромном белом листе бумаги было выведено страшное слово — «Эпидемия». А на дверях висел не менее огромный замок и сургучёвая печать…

— Всё! — подумал Иван — Посадят!

Обиды и злости на самого себя не было предела. Не помня себя, скотник снял с ноги верно служивший ему не один десяток лет шлёпанец, и с иступлением стал лупить им по страшной надписи…

Вскоре шлёпанец был под стать вчерашнему сапогу. С такими же кроваво-красными пятнами. Иван понюхал — краска была свежая…

…После продолжительных дебатов в райцентре о проблеме столь необычной эпидемии, Макар Макарыч возвращался домой. Странно, но у крыльца стояло всего два сапога. Оба почему-то на правую ногу…

К вечеру деревня была не на шутку встревожена начавшейся эпидемией. Начальство категорически запретило дояркам выходить на вечернюю дойку. Лишь скотник Иван ходил весёлый и, что было весьма необычно — абсолютно трезвый. Невозмутимая Дарья, да ещё её несколько подружек, работавших на ферме, наотрез отказались прокомментировать произошедшее событие деревенским бабкам. А слухи нарастали как снежный ком…

К ночи угомонились все. В темноте наконец-то заснувшей деревни лишь доносилось мычание голодных и не доеных коров. Ивана и в эту ночь опять не было дома. Впрочем, Дарья давно уже к этому привыкла и данное обстоятельство, особенно сегодня, её нисколько не опечалило. В эту ночь она тоже была не одна. Вот только через толстые стены добротно срубленного Иваном дома, вряд ли кто бы услышал смех и весёлые голоса собравшихся на ночные посиделки доярок…

Едва пропели первые петухи, а у «запретного» коровника начали уже собираться самые любопытные. Зоотехник Макар Макарыч с превеликим неудовольствием тоже поднялся в такую рань и теперь как мог отбивался от наседавших сельчан у распахнутой кем-то настежь, только вчера собственноручно опечатанной им, двери.

— Эпидемия! — казалось, что в этот момент зоотехник вообще не знал никаких других слов…

— Да бросьте вы, девочки, его слушать! — встряла, как всегда неугомонная, Дарья. — Коровы не доеные стоят, а он нас какой-то эпидемией пугает. Пошли работать…

Звонко гремя сверкающими в лучах только-что проснувшегося солнца, подойниками, доярки смело вошли к своим заждавшимся бурёнкам…

— А что я начальству скажу? — уже совсем потухшим голосом растерянно произнёс зоотехник.