Алекс Бранд - Выбор [СИ]

— Ты что, нашу Сондру не знаешь? Непонятно, что на нее нашло, но она в своем амплуа — теперь делает из этой Роберты светскую даму, как раньше пыталась обтесать Клайда. Эти ее игры…

Послышался смешок, его заглушил звук льющейся воды.

— Бертина, что думаешь делать?

Это Нина?

— Ничего. Пусть себе тешится вместе с Джил, им быстро надоест. А через недельку поговорю с ними, приведу их в чувство… Это же надо было придумать, притащить ее сюда…

— Думаешь, она послушает?

— Конечно. Они просто сейчас не понимают, насколько жалко выглядят с этой своей новой подружкой с кукурузных полей. С ними перестанут общаться, перестанут приглашать… Представь себе…

Негромкий смех.

— Пара пропущенных вечеринок — и наша Санни будет несчастнее всех, а мы ей поможем понять, кто в этом виноват. Да и Джил пора приходить в себя, она словно околдована этой фермершей, не отходит от нее… Странно это все…

— А их поездка неизвестно куда и зачем… Сондра потом помчалась как сумасшедшая… Бертина, там не так все просто, как тебе кажется… Значки их видела? Нам не предложили… Может, поостережемся, подождем? Слухи ходят, что…

— Нет! Я тебе скажу, что произошло — Роберта взяла беднягу Клайди на измор, за глотку, не оставила выбора, хотела хоть как — но пролезть в общество. Беременность и угроза огласки — не худший вариант. А Сондра решила так избавиться от тоски по утерянному любимому — подружиться с его любовницей, сделать своей игрушкой. Вот такой душевный кризис, всякий справляется как может. Но я объясню ей, что все это просто посмешище и пора бы вспомнить, кто она — и кто есть Роберта… Тьфу… Ты знаешь, что они потащили ее в «Каньон», Нина? Одели с ног до головы, почти на шестьсот долларов! Мне рассказала Арабелла, они в их магазине купили ей золотой медальон, в котором эта побирушка красуется. Сумасшедшие… Интересно, кто получит счёт и какое у него будет при этом лицо…

Я не могу, не могу слушать этот поток мерзости… Мысли понеслись вскачь, сердце готово вылететь из груди, руки дрожат… В ушах нарастает звон, я невольно схватилась за живот, если что-то случится с Эвелин… Как она может так… Кто она такая? Что понимает, что знает? Она не смеет так обо мне, о Клайде… О Сондре, Джил… А если она права и они со мной играют? Если все — ложь? Пойти спросить, прямо в лицо? Вот сейчас выйду наружу, подойду к Джил… Пальцы сжались на медальоне, захотелось сорвать его…

— Ты играешь со мной в дружбу? Скажи, играешь? Все — ложь? Скажи прямо!

Джил вздрогнула, даже в вечернем полумраке увидела, как побледнело ее лицо.

— Берта… Что ты говоришь?

— Ответь мне, Джил… И где Сондра? Пусть тоже скажет! Вы играете со мной! Я для вас просто игрушка!

Слезы текут по щекам, начинаю всхлипывать, вокруг начали собираться люди. Они молча смотрят, никто не пытается мне помочь. Я одна. Одна. Вот и кончилось короткое счастье… А я им так верила… Хочу уйти отсюда и никогда больше никого не видеть. Никогда! Губы Джил искривились, она закусила их, сдержав уже готовые вырваться слова. Резко повернулась и пошла прочь, молча. Не оглядываясь.

Я тихо вскрикнула от ужаса, очнувшись. Я все ещё стою перед приоткрытой дверью, увиденная страшная картина — плод воображения… Но как все было реально… Я была на волосок от этого, ещё мгновение, и… Но довольно я наслушалась! Довольно, что сейчас чуть смертельно не оскорбила подругу! И прежде, чем робкий голос сомнения набрал силу — я распахиваю дверь и делаю шаг внутрь.

Джил.

С самого начала я чувствовала, что этот замечательный вечер совсем уж гладко не пройдет. Слишком много собралось людей, слишком неожиданна новость о том, что Сондра пригласила Клайда и Роберту, пригласила как друзей. Сондра и Роберта… По дороге из Утики, в автомобиле, эта мысль мне показалась даже забавной. Здесь и сейчас, когда я вижу группки юношей и девушек, оживлённо беседующих… Когда я вижу ставших неразлучными Бертину и Нину, подходящих то к одному, то к другому… В сердце заполз холодок беспокойства. Сказать Роберте, предупредить? Нет, не стоит ее ещё и этим волновать, ей и так все нелегко даётся. А ещё беременность, эти приступы… Всю поездку на Трайн опасалась, даже наспех почитала что-то о первой помощи. Нет, не буду говорить, я рядом, друзья и подруги тоже, справимся. Да и что может произойти, что Бертина сделает? Подойдёт, что-нибудь обидное скажет? В лицо, находясь в гостях? Одной из Грифитсов? В присутствии главы семьи? Да полноте… Случись такое безумие — скандал и отказ от дома, а Бертина не дура, чтобы затевать вражду между семьями. В здравом смысле ей не откажешь… Но все же… Все же… Не могу успокоиться, особенно после слов Гертруды о фляжке, пущенной по кругу под дальним кипарисом. Фрэнк… Грэнт и Харлей… И я, взяв с собой Ки и Ольгу, отправилась на разведку. Сестрёнка присмотрит за Робертой, пока я немного помучаю беднягу Скотти… Придется походить с ним немного под ручку, поворковать… Он там был, когда…

Выпытывать ничего не пришлось, стоило мне отвести Скотта в сторону, он дал волю возмущению. Я даже поразилась этой вспышке… Выслушав подробности, удивляться перестала — тут бы проняло любого… Мои пальцы сжались на его руке, заставляя понизить голос, я не хочу, чтобы кто-нибудь услышал. Не сейчас…

— Джи, я был готов его ударить!

— Так почему не ударил? — эти слова вырвались совершенно непроизвольно, — глядишь, и протрезвел бы…

Скотт пожал плечами, снял очки и стал их протирать нервными движениями. Ему неудобно передо мной, он так хочет, чтобы я оценила его… Ему стыдно за свою нерешительность. Надо сменить тон… Мягко положила ладонь на его плечо, улыбнулась. Боже, какая я свинья…

— Ты все сделал правильно, и хорошо, что не ударил. Прости, я не подумала, когда сказала…

Очки сердито блеснули в свете фонаря, Скотт наклонился ко мне, оглянувшись.

— Надо что-то делать, Джил. Сказать Клайду…

— Даже и не думай!

— Почему? Он муж Роберты и именно ему…

— Именно он, услышав это — может не сдержаться…

— Здесь прием. Что он сделает?

Я только вздохнула, с сожалением посмотрев в его близорукие глаза.

— Что угодно, Скотти. Поверь — что угодно. Мы сделаем так…

Зрелище растерянного лица моего верного поклонника изрядно позабавило. Поправила ему немного покосившуюся бабочку и подмигнула, растерянность в его взгляде сменилась восхищением. А я почувствовала поднимающийся кураж — все получится! Мысль о том, что скажет папа, если ему расскажут — постаралась задвинуть подальше. Будь что будет, Джил Трамбал! Надо поторопиться, поговорить с Сондрой и Стюартом, и… Где Гертруда с Робертой?

Роберта.

Когда я внезапно распахнула дверь и вошла внутрь, увидела, как Бертина слегка побледнела, ее губы дрогнули. Высокая, в платье переливающегося синего с чернью цвета, бросились в глаза мелкие складки ткани, подчёркивающие его глубину. Безупречный овал лица, на котором появилась вежливая равнодушная улыбка — она взяла себя в руки, справилась с секундным замешательством. Она заметила, что я здесь одна. Нина… Круглое лицо, оно может показаться милым, но… Никак не разглядеть глаз, смотрящих куда угодно, только не на меня. Платье… Я не запомнила его, снова посмотрев на Бертину. В отличие от трусоватой подруги она взгляд отводить не стала. И я поняла — они сейчас просто пройдут мимо меня, как мимо пустого места, не убирая улыбки с застывших лиц. А я останусь тут, униженная и опозоренная. Пусть никто не видит и не слышит — это неважно. И они расскажут всем, как я стояла перед ними с дрожащими губами и мокрыми глазами, не способная даже ничего сказать. Жалкая и ничтожная в своем подаренном маскарадном платье… Побирушка… Я не дам вам просто так уйти! Встала перед ними, загородив выход — они не решатся оттолкнуть меня, они знают, что я беременна. Нехорошо этим пользоваться? Пусть! Равнодушный голос Бертины.