Сара Бергман - Съевшие яблоко

Кира глянула на него через плечо и грубовато бросила:

— Тебе какое дело?

Обычно она была миролюбивой. Очень милой. За всю жизнь Кира еще ни с кем по-настоящему не поссорилась и всегда стремилась сгладить чужие конфликты.

Но не сегодня. Сейчас девочка была так расстроена, а бестактный вопрос настолько разбередил ее душевные муки, что она повела себя непривычно грубо. И сразу отвернулась.

Одноклассник помялся на месте и умолк.

Но уже через минуту снова не выдержал:

— Холодно, — искоса посмотрел он на Киру, — тебя тоже каппа выгнала?

Девочка хмыкнула было, но потом заинтересованно скосила глаза:

— Кто?

Тот обнадеженно заулыбался:

— Каппа — это японский водяной. А ты не знала? — и охотно продолжил, — фольклорная тварь, сочетающая в себе лягушку и черепаху. Вместо носа у нее клюв, на пальцах перепонки, а на голове шерсть. Капа всегда воняет тухлой рыбой и носит на голове блюдце.

Кира фыркнула, не удержалась и рассмеялась. Ее в самом деле выставила за порог пожилая техничка — сварливая старуха, очень напоминающая лягушку. И черепаху тоже.

Та закручивала волосы в неопределенное гнездо на макушке, которое при должном воображении правда смахивало на блюдце.

И старуха отвратительно пахла!

— Меня она тоже выставила, — грустно вздохнул мальчик и пожал худенькими плечами. Кира тоже была низкорослой и ей часто доводилось чувствовать себя младше одноклассников, и потому девочка вдруг почувствовала к нему расположение. И вполне миролюбиво улыбнулась:

— И правда похожа.

Мальчик помялся, а потом вопросительно глянул на нее от своего окна:

— Хочешь — давай погуляем? — он зябко поежился, — мне холодно так стоять. А тебе я про каппу расскажу, я много легенд знаю!

Кира с сомнением глянула на пустые и темные ворота. Если бы в них въехала машина — ее было бы видно из любого угла двора и даже со спортивной площадки.

Мальчик убеждающе заглянул ей в лицо:

— Мы только во двор, оттуда все машины видно. За мной тоже скоро приедут.

От этого уверенного «скоро приедут» у Киры резко поднялось настроение. Это было сказано так уверенно, что она вдруг тоже поверила, что отец вот-вот ее заберет и все обойдется, а потому охотно кивнула:

— Хорошо, пойдем.

Ян с готовностью подхватил свой громоздкий рюкзак:

— А ты знаешь, что каппа волшебная? Да! Она свою сверхъестественную силу черпает из блюдца на своей макушке. Представляешь? — и рассмеялся, — а как ты думаешь, если нашей каппе волосы растрепать она тоже не сможет нас больше выгонять на улицу?

Кире стало весело.

Дети рука об руку медленно шли по школьному двору и оживленно, забыв обо всем на свете болтали. Им казалось, что на улице стало теплее и промозглый ветер больше не кололся так, залетая в рукава и вороты курток.

— Ага, и мы выгоним ее на улицу, а сами будем ждать в холле. В твоих легендах ничего об это не сказано? — веселилась Кира.

Нелюбовь технички к ученикам была притчей во языцех. Никогда она не впускала в школу опоздавших или забывших вторую обувь, остервенело ловила любителей погрызть семечки и могла даже обыскать тех, кто не давал ей должный отпор.

Ребята добрели до турников, уселись на холодные перекладины, свесив ноги по сторонам железных реек. Они болтали о пустяках и казалось не ждали вовсе, когда их заберут, а просто смеялись, как часто веселятся школьники, пораньше отпущенные с урока.

— Почти, — улыбался мальчик, — ее можно победить, нам просто надо найти борца сумо. У тебя есть знакомый борец сумо? Каппа любит сумо. Надо вызвать ее на поединок, а перед началом его поклониться. Каппа поклонится в ответ, — он вскинул руки, — вода из блюдца прольется и она потеряет свои силы.

Раньше Кира как и все считала, что Романов отвратительный всезнайка и разговаривать с ним невозможно. А оказалось, что это даже весело, а в том, что он так много всего знает в сущности даже нет ничего плохого — это тоже интересно.

К тому же Ян весело и заразительно смеялся и, кроме возраста, мало чем отличался от них всех. И зря этот мальчик казался ей таким странным, будто с другой планеты. Он был просто очень умным и немного младше.

С каппы как-то перешли на воду, на море, на которое Кира ездила каждый год, а Ян, который, как знали все в классе, был сиротой и жил с дядей, еще ни разу.

— А я люблю рыб, даже хотела стать зоологом, но пока не решила еще, — Кира повела плечами. — Папа меня раньше каждые выходные в океанариум возил.

— Правда? — восторженно протянул мальчик, — а я там ни разу не был.

— Мы же ездили с классом.

Мальчик беспечно пожал плечами:

— А я тогда в этом классе еще не учился. Меня перевели — и я все пропустил. А вообще-то я экскурсии очень люблю. Только сегодня было не интересно — она мало рассказывала. А ты знаешь, что этот монастырь…

И в этот момент в руке Киры неожиданно завибрировал телефон. О котором девочка, увлекшись, почти успела забыть.

В горле у нее мгновенно встал комок и она поспешно прижала аппарат к уху:

— Папа? — к ней тут же вернулось все то тянущее беспокойство, которое так терзало девочку полчаса назад.

— Прости, принцесса, ты звонила? — отцовский голос был весел и спокоен. Кира с замиранием сердца прислушалась и легко различила на заднем фоне звуки музыки и женский смех.

— Ты обещал меня забрать, — пробормотала девочка, едва шевеля языком. Ее голос был тускл и невнятен.

— Да? — едва заметно удивился отец. — Ну прости, принцесса. Я на совещании задержался.

Кира отчетливо услышала чмокающий звук, будто кто-то целовал отца в щеку. На глаза девочки навернулись слезы.

— Ну ты погоди немножко, погуляй, — отец беззаботно рассмеялся, — я скоро подъеду. — И строго добавил, — только не уходи далеко.

— Ладно, — Кира упавшим голосом пробормотала в опустевшую трубку, — не уйду.

Она опустила замолчавший телефон и бессмысленно уставилась в темноту. Родители снова будут скандалить — это она уже знала точно.

— Что, за тобой еще не едут? — мальчик пытливо заглянул ей в лицо и Кира отвела взгляд, испугавшись, что он заметит навернувшиеся слезы. Отрицательно помотала головой, чтобы ничего не говорить.

Но к ее удивлению мальчик ничего не заметил и наоборот радостно вскинулся:

— Здорово! А то скучно одному ждать. — И он весело и доверительно ей улыбнулся.

Кира тяжело вздохнула:

— Что ты там говорил про монастырь? — ей было совершенно не интересно. Но пусть бы он лучше говорил, чем так внимательно заглядывал в лицо. Кира отвернулась.

Мальчик тут же принялся трещать: про монастырь и про музей в который их сегодня возили и про то, где ошиблась их учительница, которая вместо экскурсовода водила их по галереям, то и дело сверяясь с бумажкой.