Георгий Турьянский - MOSKVA–ФРАНКФУРТ–MOSKVA [Сборник рассказов 1996–2011]

— Бери, что захочешь. На цену даже не смотри. Вот это миноги, попробуй, а это я не рекомендую. Стоит тоже дорого, но вкус отвратительный, позавчерашний суп.

Потом кричал на весь зал:

— Человек!

Причём здесь «человек», не понимала Лена.

В постели Сидорский просил Лену распустить ее роскошные волосы. Его это возбуждало. До такой степени, что мог нанести супруге и травму. Сломать или вывихнуть руку или ногу. Иногда впадал в ярость и становился просто диким.

После одной такой бурной ночи она познакомилась с Мишей Резником, хирургом. Познакомилась в поликлинике во время осмотра. Пришла с синяками по всему телу. Одна нога внизу не гнулась. Пришлось наврать врачу, что упала в переходе метро. Якобы поскользнулась и подвернула ногу. Доктор Резник ухаживал немножко робко и даже, как будто чего-то стеснялся.

— У вас прекрасный голеностоп, вам бы не мешало подтянуть бёдра. Я покажу вам упражнения.

От вида нижних конечностей Скворцовой у Резника закружилась голова. Он рассматривал кафельный пол у голеностопа. Выше бедра он даже в мыслях взбираться не осмеливался. Когда Скворцова ушла, он полчаса ничего не мог делать и ни с кем разговаривать. Вместо лекарств своей пациентке Резник предложил специальный массаж. Сам же его взялся проводить.

Массаж Резник делать умел. Иногда Лена закрывала глаза от блаженства. Руки доктора говорили больше, чем слова.

Пару раз у него возникало желание сделать Лене какой-то интимный подарок. Голова отказывалась соображать. Он терялся, краснел и заикался.

Предлагал ей уехать с ним в Израиль. Рассказывал, не поднимая глаз, про стену плача и старый город. Лена задумалась. Это было похоже на далёкий зов неизведанной жизни. Как зов из космоса. На сей раз её не тянули грубо на сиденье машины, а предлагали сделать самостоятельный и смелый шаг вперёд. Само по себе предложение сменить место проживания звучало заманчиво, но почему-то хотелось осуществить это желание без участия Резника.

Перед Сидорским Лена своего знакомства с Резником не скрывала. Сидорский всё равно узнал бы. Стала расспрашивать мужа, не пошлют ли его и её вместе с ним в долгую заграничную командировку. Тот напрягся.

— Пошлют. В бессрочную. В Туркмению.

— Не в Туркмению, а в Европу надолго. Пожить, оглядеться, освоиться.

Сидорский нехорошо посмотрел, ухмыльнулся. Потом объяснил:

— Знаешь, что я тебе скажу, Ленок. У нас в конторе так: выбыл на неделю из строя — выбыл навсегда. Отставшего бойца на марше не ждут. Если меня куда отсюда и пошлют, то только на…

И он прибавил нецензурное слово. В другой раз Лена рассказывала мужу о враче-ортопеде, который ей помогает лечить ногу, рассказала, что тот собирается в Израиль.

— Не хочешь с ним познакомиться? Миша Резник, я тебе говорила.

— Не приставай ты ко мне со своим Резником, у меня на работе Аркадий Израилевич Лейбман, от него деться некуда. А тут еще и дома начинается, — стал наливаться краской Сидорский.

Всё же она позвала Резника в гости и познакомила с мужем. Резник подарил огромную коробку с нарисованной балериной на крышке. От здоровых и тренированных ног балерины Резнику становилось не по себе, линия ног балерины совпадала с предметом его вожделений. Он поскорее отдал коробку.

Сидорский весь вечер злился, много пил, но вёл себя прилично. Объяснял Резнику политику.

— Значит, ты в Израиль намыливаешься? — спросил хозяин Резника.

Резник объяснил, что теперь времена уже другие, и потому место прописки такого значения, как раньше, не имеет.

— И почему вы говорите «намыливаешься»? Собираюсь… Спокойно…

— Спокойно без спешки не «намылишься», мыла тебе хватит, — учил Сидорский, — нет, так просто отсюда не уедешь. Подожди еще пару годков, увидишь, что я прав… Всё уже разбазарили. Гусинский этот, Березовский… Полстраны вывезли за кордон и закопали. Ничего, теперь по-другому пойдет, установим наш порядок.

— Какой ещё ваш порядок? — визгливо спросил доктор и захотел поскорее попрощаться.

— Чтоб ваш брат и не пикнул. Назад вернем награбленное.

Ортопед сделал для себя свои выводы. На прощание Миша дал газпромовцу несколько полезных медицинских советов и сделал комплименты очаровательной супруге, не переходя границ тазобедренного сустава… Затем тихо закрыл за собой дверь и вышел, глядя в пол. Он заметно сутулился. Весь его вид говорил, что он извиняется за нарушение покоя их семьи. Только на улице стал приходить в себя.

— Крысиная морда, — сказал Сидорский, когда гость ушёл, и сделал движение руками, как будто отвинчивает крысе голову и выбрасывает её труп в сторону. — Видала, как на понт его я взял. А доктор твой и облажался совсем.

Он любил, когда все точки над «и» расставлены. А Лена решила, что муж просто ревнует. Но ей даже понравилось, что из-за неё в мужском мире чуть не вспыхнула маленькая война.

В нашей жизни часто случается так, что один разговор или одна встреча круто меняют жизнь. В случае с Резником поворотным пунктом его биографии стал разговор в квартире Лены. Резник мысленно сжег за собой все мосты, решил не откладывать дела в долгий ящик и ускорить процедуру оформления документов на выезд. Если его официально предупредили на таком уровне… С пациенткой Скворцовой он попрощался в тот вечер навсегда.

У самой Лены иногда проскакивали нехорошие мысли. Что будет через двадцать-тридцать лет?

«Сейчас Николай Петрович выглядел прекрасно, даже немного поправился. Но что с ним будет дальше?» — думала Лена.

Лена представляла себя в пятьдесят лет, самый расцвет. А вдруг дети? Нет, детей она вообразить себе тогда не могла. Она, уверенная в себе, у неё всё есть, и ей завидуют. От неё идут флюиды жизненного успеха. Время получать от жизни подарки за все неурядицы молодости.

И оказывается, что рядом с ней ходячий мешок болезней. Вот так подарок к пятидесятилетию! К тому же, характер мужа не располагал к тихому наслаждению супружеством.

Значит, придётся осваивать смежную специальность медсестры и нянечки-санитарки. Походы по врачам, очереди в аптеке, дешёвые лекарства для экономии бюджета, а дешёвые, как известно, не помогают. Дома скандалы. От старости нет лекарства кроме смерти. Ох, как это ужасно!

Но больше всего ей не нравилось, что за неё всё уже решено и сделано человеком, проводившим основную часть жизни в своем служебном кабинете в доме на улице Намёткина.

Ей досталась роль английской королевы, куклы, которая хороша для церемоний. На несчастье Сидорского с середины девяностых годов сервис интернет-знакомств сильно распространился.

Лена Скворцова переехала во Франкфурт несколько лет назад. После развода с Сидорским она удачно вышла замуж за американца по имени Джек. Познакомилась с ним по интернет-переписке. Последние месяцы пребывания в Москве стали самыми ужасными в её жизни, страшная чёрная полоса. Даже говорить не хочется. Лена поняла, что не всякий плод стоит пробовать. После переезда пошла белая полоса. Джек работает авиамехаником, живет в Германии лет тридцать, начинал простым помощником техника на авиабазе США. Дослужился тут во Франкфурте до начальника производства.